Ведьма и лис: вылет из гнезда
Шрифт:
Мама так и не проснулась, и вечером ее тело сожгли.
Не все колдуны одинаковые
Следующий день Мелисса посвятила себе и дому: она убралась, постелила чистое белье, как следует отмылась в бане и решила предаться нытью. Ведь она имела право ненадолго сдаться и побыть очень слабой. Ей нравилась ее сильная сторона, полная самоиронии и сарказма, но иногда она уставала от нее.
Ведьму расстраивала постоянная неопределенность не только в роде деятельности, но и в том, покидать ли лес. С одной стороны, ей нравилось жить одной
Тесно общаться с Питерсами и Миссис Бри, было, безусловно, счастьем, но Мелисса знала, что никогда не сможет говорить с ними на равных. Они были намного старше и взяли ее под крыло, когда она стала сиротой. Мелисса была им благодарна и многим обязана, но не чувствовала себя рядом с ними достаточно свободно, чтобы просто быть собой. Да и какого-то совета о колдовстве они дать не могли, а ведьма довольно часто в них нуждалась.
Ей хотелось больше общаться с ровесниками, которые хоть что-то понимали бы в магии. Или найти ментора, который поддерживал бы ее. И Мелисса знала, что там, за пределами деревень, она могла найти то, в чем нуждалась. Но она чувствовала себя совершенно беспомощной.
Лис предусмотрительно покинул дом, чтобы не участвовать в этом абсурде. «Вообще-то, я сирота, – громко и раздраженно вещала Мелисса, развешивая постиранные вещи. – И как я должна выживать в этом суровом опасном мире, где люди врываются к тебе в дом и начинают готовить?»
Она раздраженно фыркнула.
– И как мне, спрашивается, все успевать, если мне никто не помогает? Ни зелья варить, ни проклятие снимать. – ныла она себе под нос, пока расчесывала густую рыжую копну волос. – Ах, да, я же еще и проклята, как я могла забыть!
Ведьма с грохотом поставила таз с мукой на стол.
– Да и вообще, у меня еще нахлебник появился. Дикое животное, которое вечно шатается непонятно где! – продолжала ведьма, пока месила тесто для пирога.
– И люди эти со своими проблемами сами не могут разобраться, достали уже, – злилась Мелисса, пока ждала, когда пирог приготовится. – Не чересчур ли этого много для одной меня? Почему все должно быть так сложно?
Когда запах пирога с черникой заполонил ее дом, Мелиссе надоело ныть. Появилось слабое желание поесть и почитать у окна, да так, чтобы крошки песочного теста падали с пирога на страницы при каждом укусе. Решив, что пора, ведьма перетащила кресло, поставила рядом стул с книгой, двумя кусками пирога и кружкой чая. Она плюхнулась в кресло, но волшебства не ощутила. Это не помешало ей с удовольствием жевать черничное лакомство.
Ведьма задумалась о том, когда же она в последний раз просто сидела дома и ничего волшебного не делала: не протирала банки, не варила зелья, не готовила мази, не составляла обереги, не искала рецепты и заклинания, не разбиралась с проблемами людей. Оказалось, что очень давно. Сначала ее интенсивно обучала всему мама, затем ей нужны были знакомства и деньги, чтобы как-то жить. Конечно, ей помогали и чета Питерсов, и миссис Бри, но она не могла постоянно на них рассчитывать. А излить душу она им не решалась – они бы не поняли ее, а других ведьм в округе и не было.
Мелисса задумалась о родне. Будь у нее родственники, она бы могла упасть в семейные объятия и наконец избавиться от гнетущего чувства одиночества. Они бы были ведьмами, они бы поняли ее и помогли ей. Ситуацию осложняло то, что из-за проклятия Мелисса не могла выйти за пределы четырех деревень – неведомая сила преграждала ей путь.
С другой стороны, играть в человеческую спокойную жизнь без говорящих козлов и мертвых собак было бы в какой-то степени расслабляюще. И одновременно очень грустно. Она именно «играла» в тихое бытие, постоянно так жить у нее бы не получилось. Или получилось?
Эта мысль молнией ударила ее, и пирог пошел не в то горло. Мелисса закашлялась, а когда ведьма попыталась запить пирог чаем, в дверь постучали. Она поковыляла к двери и, открыв ее, увидела колдуна. Он, уставившись на красное лицо Мелиссы, прыснул со смеху, и она захлопнула дверь.
– Эй, открывай! – хохоча застучал он в окно. – Я с добрыми намерениями!
– Кто насмехается надо мной, тому не место в моем доме! – глухо ответила ведьма.
– Я, конечно, и сам хотел прийти. И повод появился. Одна лютая фермерша передала тебе масло, и я с радостью оставлю его себе, если ты не желаешь его брать.
Дверь приоткрылась. Колдун вошел в дом, выложил масло на стол и сел в кресло.
– Вообще-то, ты вовремя, – сказала Мелисса, кружась между пирогом и котлом, – масляные дары моментально сменили ее гнев на милость. – Да и правила гостеприимства никто не отменял. Я хотела узнать, из какой ты семьи и как стал колдуном.
– Ты удивишься, но я из семьи колдунов. Однако я не вижу причин, почему я должен рассказывать тебе всю подноготную. Ты, конечно, сильно мне помогла, но для меня этого недостаточно, чтобы откровенничать.
– Мне кажется, что я и так много о тебе знаю, – задрав нос сказала Мелисса, ставя перед гостем кружку с чаем и тарелку с пирогом.
– И как меня зовут?
Ведьма задумалась. Действительно, она ни разу не слышала, чтобы он упоминал свое имя. Даже Стелла, горе-шпионка, не обращалась к нему по имени.
– Вот видишь, я для тебя сплошная загадка! – злорадствовал парень. – Зато мне про тебя все уши прожужжали, пока я работал на ферме.
– О, и как тебе физический труд?
– Отвратительно, – скривился колдун. – Но лютая женщина впечатляет. В ваших краях я узнал много нового про женщин, – колдун откусил пирог. – Итак, пофему тебе инферефно мое пвофлое?
Мелисса села на стул, подтянула колени к подбородку и задумчиво уставилась на гостя.
– Что ж, судя по манерам, ты точно не был колдуном в какой-то близкой к короне семье, и это уже радует. Но, если отбросить наше не совсем приятное знакомство, мне хотелось поговорить с кем-то, кто сможет меня понять. На всю округу я единственная ведьма, возможности обсудить проблемы магического характера у меня нет.
– А разве у вас нет шабаша, где вы собираетесь толпой, пляшете, общаетесь?
– Нет, это в прошлом. Сейчас каждая ведьма сама за себя и общается насчет магии только с представителями своей семьи. Никаких таких представителей у меня не осталось, так что я хватаюсь за удачно появившуюся возможность.