Ведьмин жребий
Шрифт:
Щека, отмеченная сеточкой шрамов, тусклый блеск серебристо-серых глаз, висячие серьги из голубых камней… Летиция поняла, что таращится в темноту, время от времени впиваясь ногтями в ладони, и заставила себя сомкнуть веки. Их перехитрили, обвели вокруг пальца, как малых детей, но сейчас с этим ничего не поделаешь. Надо спать, отвлечься от тревожных мыслей и скользнуть в забытье, дать отдых разуму и телу.
Спустя час или полтора ей все-таки удалось заснуть. Говорят, что душа может покинуть тело во сне и позволить его обладателю воспарить над облаками; что это единственное время, когда люди способны летать. Так или иначе, сознание Летиции в считанные секунды преодолело расстояние, отделяющее ее темницу от поместья ди Рейзов в Городе-на-Скале. Девушка сидела на заднем дворе под сенью плакучей ивы, свесившей свои зеленые ветви на скамейку из резного дерева. На госпоже ди Рейз было тонкое белое платье и босоножки, летний ветер ласково овевал ее лицо и шевелил волосы. Они ничего не помнила о событиях, изменивших несколько последних месяцев ее жизни; Ланн стал смутным, далеким воспоминанием, чем-то вроде старой и забытой любви. Госпожа ди Рейз предавалась сладкому безделью, нежась в лучах солнышка — как и ей в этот момент, солнцу были неведомы тяготы повседневной жизни.
Летиция откинулась на спинку скамейки и блаженно прикрыла глаза, когда кто-то тронул ее за плечо. Шрам-полумесяц вспыхнул на коже, обжег ее холодом, пробудив дремлющую память.
Тощая ведьма, частая гостья ее снов, смотрела на нее темно-зелеными глазами. В отличие от Ланна, Летиция не заметила этой внешней метаморфозы — не в ее характере было приглядываться к девушкам. Очевидным было другое, и это не имело никакого отношения к цвету глаз: здоровье и душевное равновесие Морвены значительно улучшилось с момента их отъезда из Блука. Ведьма больше не была несчастной отщепенкой с печатью трагедии на лице: на ее плечах красовался алый плащ, а во взгляде читалась радость исполнившейся мечты.
Госпожа ди Рейз не могла толком объяснить, что заставляло ее раз за разом помогать ведьме, подвергая себя опасности. Эти ее стремления не имели ничего общего с простодушным заявлением Шайны: 'Я хочу быть твоим другом'. Друзья? Нет. Летиция сдержала клятву, она исполнила свою часть поручения, доставив Морвену в Гильдию, и с чувством выполненного долга переложила заботы о Морвене на плечи Вираго. Нельзя сказать, что Летицию не мучило любопытство относительно сущности Морвены — в конце концов, кто такая эта 'кайлеах'; но в свете последних происшествий девушке было некогда задаваться этими вопросами.
— Тень алчет.
Морвена смотрела на нее так, словно сообщала пароль или секретную фразу, означавшие: 'Я на твоей стороне. Тебе нечего бояться'. Госпожа ди Рейз ответила ведьме непонимающим взглядом. Спустя мгновение ее лицо просветлело. Верно, именно это сказали Летиции ведьмы в зеркалах Айге… Но ведь потерянные слова вынырнули из глубин памяти только сейчас, когда же она успела передать их Морвене?
— Что ты здесь делаешь?
— Ты помогла мне, — сказала Морвена. Робко улыбнулась. — Теперь моя очередь. Ты в заточении, помнишь? Я приду за тобой.
— Ты?..
Руки Летиции лежали на коленях, и ведьма накрыла ее ладонь своей. Морвена действительно похорошела, ее скулы сгладились, мешки под глазами исчезли, а на щеках появился едва заметный румянец — признак смущения.
— Кайле говорит, что ты выживешь. Она — могущественная колдунья, ей можно верить. Я знаю ее имя. У меня никогда не было друзей, но мы с ней… почти как они.
— Как же ее зовут?
Морвена покачала головой.
— Я не могу тебе сказать.
Летиция стиснула ее руку так сильно, что Морвена испугалась. Девушка склонила голову к ведьме и спросила быстрым шепотом:
— Где Ланн?
— Он со мной.
— С тобой? — Летиция разжала пальцы. Она была ужасно ревнивой, и мысль, что Ланн снова путешествует в компании Морвены, не принесла ей радости. Конечно, их с ульцескором связывало многое, да и посредственная наружность Морвены не могла соперничать с внешним великолепием госпожи ди Рейз, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Летиция внутренне напряглась, задавая следующий вопрос. — Почему?
— Почему? — переспросила Морвена. Задумалась на мгновение, а потом сообщила ровным, спокойным тоном, как будто это было самой естественной вещью на земле: — Потому что я — оружие. Клинок, способный сразить Кайна.
Сон прервался. Летицию пытались схватить за руки и обездвижить, а она отчаянно брыкалась. С трудом разлепив веки, она увидела Кайна, на всякий случай напялившего маску, и связанными руками потянулась к хрусталю, пытаясь сорвать это средство защиты, столь хрупкое на вид и столь неумолимое в своем действии: разрушительную магию, направленную в экзалтора, маска обращала против нападавшего.
Кайну удалось прижать запястья Летиции к кровати, и Сканла склонилась над пленницей с продолговатым сосудом в руке. Летиция попыталась прокусить перчатку, в полной мере осознавая бесполезность этого шага, — Сканла не имела осязаемого тела, ей нельзя было причинить вред.
— Быстрее, Лайя.
Надавив на челюсть, Летиции силой раскрыли рот и влили в горло раствор с резким неприятным запахом. Сканла закрыла ей рот и нос, и девушке пришлось проглотить горькое питье.
Кайн отпустил пленницу, снял перчатки и ощупал глубокую царапину на щеке, оставленную Летицией в припадке ярости. Какое-то время лицо Кайна сохраняло сосредоточенное выражение, оценивая размеры ущерба, нанесенного его внешности; потом он улыбнулся.
— Видит Богиня, эта девчонка доставит мне много приятных минут.
Госпожа ди Рейз почувствовала, что слабеет. Не имея иного способа выразить свою ненависть, она плюнула в темноту под капюшоном Сканлы, и с чистым сердцем провалилась в забытье.
Проснулась Летиция сидя. Руки покоились на подлокотниках кресла из полированного камня, запястья охватывали тяжелые оковы, соединенные цепью. Такие же кандалы были на ногах, к шее прилегал металлический ошейник. С госпожи ди Рейз сняли сапоги, бриджи, и, кажется, нижнее белье — между ее телом и сиденьем ощущалась лишь тонкая ткань платья. Стараясь держать в узде нарастающий страх, Летиция огляделась. Границы зала терялись в темноте, но в поле видения не было ничего, кроме ее кресла и двух высоких стеклянных столбиков по его бокам. Внутри столбиков плескалась жидкость наподобие ртути, а на стекле были поперечные отметины с символами, которые показались девушке незнакомыми.
— Где я? — Она не заметила, что задала этот вопрос вслух. — Что это за место?
Кайн выступил из тени со светильником в руке. Ровные светлые локоны живописно лежали на его плечах, лицо заливал тусклый отблеск света. Он обладал всем тем, что издавна причисляли к мужским достоинствам: стройностью, высоким ростом, узкими бедрами и длинными ногами, изящными кистями рук и тонким, чуть продолговатым лицом без недостатков. Кто-то скажет, что плечи Кайна были недостаточно широки или что он немного косил на один зеленый глаз в обрамлении коротких золотых ресниц, но в остальном этот мужчина мог считаться совершенным. Его красота была неоспоримой, но равным образом она была зловещей и внушала скорее страх, чем восхищение.