Ведьмина сила

Гущина Дарья

Я бежала следом, отставая шагов на десять. Перчатки немилосердно жгли руки, Пламя яростно полыхало, и его свет отражался в лужах и на мокром тротуаре. На ходу я прощупывала кладбище на предмет живых, но, к счастью, их не было. Почти. Романтиков — любителей погулять под ледяным майским дождем — оказалось мало.

Нечисть метнулась к приснопамятному постаменту. Не зря говорят, что их тянет к местам смерти… Я рванулась за ней из последних сил и настигла вовремя. Она замерла на краю елового круга и прицеливалась к единственно возможной жертве. Которая, присев на мокрую траву, ничего не замечая, самозабвенно копошилась в моем рюкзаке.

Настроение поднялось, и усталость сменилась азартом. Попался.

— В сторону!

Он вздрогнул, поднял голову и попытался телепортировать, но не вышло. Я знала, на кого охочусь, и знала, чем держать. Парень покатился по земле, судорожно сжимаясь от боли, «муха» с писком кинулась к нему, но, добравшись, отскочила как ужаленная прямо в мои руки. У магов есть иммунитет против нечисти и одержимости. А «муха» — молодая, дурная, ничего не соображающая.

Я действовала по уже обкатанному сценарию. Села на «муху» верхом, замкнула нас в коконе пламени, уплотнила сущность, сформировав ей подобие физического тела, и безжалостно сожгла. И едва не потеряла сознание. Перед глазами все поплыло, и мир качнулся. Перчатки… Сначала — избавиться от этой полезной дряни…

Сорвав перчатки, я сунула их в карманы куртки и позволила себе пять минут медитации. Остановила кровь, глотнула от Пламени сил, выдохнула с облегчением, констатируя «минус одно важное дело». И лишь потом потушила догорающий защитный барьер. Как оказалось, он был не лишним. И помедитировала я маловато.

Напротив меня стояла ведьма, и от ее сухой руки тянулась водяная петля, наброшенная на шею «сердечка». Парень, промокший и продрогший, стучал зубами, смотрел испуганно, но мой рюкзак держал крепко. Я позволила себе улыбку. Вот и второй капкан сработал. Не на того, но… Моя очередь. Не сплоховать бы и не спугнуть. Обоих.

Я медленно встала, не сводя глаз с ведьмы. Дождь прекратился, сменившись сырым ветром, огненный кокон подсушил одежду и волосы, и чувствовала я себя вполне сносно. Готовой к поединку. С Наядой. И встречались мы один раз, и выученное наизусть досье поведало о многом — о тех, кто виделся с ней и пережил сей «прекрасный» миг.

Водяная ведьма из основы банды Ехидны и носительница амулета была худой и невысокой. Парень, стоявший на коленях, доходил ей почти до подбородка. Она не скрывала свой возраст и выглядела очень старой, сухой и сутулой, но оттого казалась еще опаснее. Выцветшие серые глаза смотрели, не мигая, короткие седые волосы влажно облепили загорелое дочерна лицо, темный спортивный костюм висел, как на вешалке.

— Я получила сигнал, палач, — голос Наяды, в «девичестве» — Жанны Александровны, оказался высоким, плавным и певучим. Слова сплетались — точно музыкальный ручеек журчал по каменным перекатам. — Крик помощи от ведьмы для сестер по силе — найдите вора и убийцу, кто рядом и свободен. И если вспомнить, кто обокрал дражайшего Циклопа… Очень хороший и верный ход.

— Благодарю, — меня всегда раздражал пафосный этикет, но — привычка. Имидж и репутация.

Я вежливо улыбнулась, накрывая ладонью левый локоть. Наяда, конечно же, заметила этот жест, и удавка на шее парня стянулась туже. Он захлебнулся мокрым кашлем, чихнул, разбрызгивая воду.

— Воришка важен? — старая ведьма посмотрела на него равнодушно.

— Нет, он сделал свое дело — свел нас. Убейте, если хотите, — я пожала плечами. — Всё равно ничего полезного у него нет, амулеты

у меня.

А сама уже лихорадочно сканировала ее защиту, подбирая ключи к амулетам. Баба Зина, где же вы летаете?.. Сигнал-то был для вас, на случай, если… Но раз вышло так, как вышло…

И вышло еще кое-что, неожиданное. Наяда — из тех, на кого мы с прародительницей сделали маяк, и едва я настроилась на соперницу, нащупав бреши и найдя слабые места в организме, как маяк вспыхнул ослепительно-синим, и по моему телу, от талии до кончиков пальцев поднялась волна силы. И ударила в ведьму сама, раньше меня. Темно-синяя вспышка — и Наяда, тонко ахнув, разжала руки, выпустила удавку, отшатнулась от парня и заискрила. Защитные амулеты, настроенные против страха и силы палача, сгорели вмиг, накрыли сухую фигуру пепельным плащом.

— Брось рюкзак и беги! Живо! — рявкнула я на растерявшегося парня.

И он рванул прочь, что характерно, на своих двоих — телепортироваться не рискнул. А значит, далеко не убежит. Я присела рядом с ведьмой:

— Поговорим, Жанна Александровна?

— Ничего… не знаю, — прошептала она сипло.

— Все вы так говорите. А как начинаешь проверять, то оказывается, что знаете много интересного и полезного, — возразила я, едва скрывая тревогу. Неведомое заклятье маяка убивало ведьму, каждую секунду высасывало из нее силы. — Сколько дней до выплеска? Точно?

И даже пытать не понадобилось.

— Три. Может… чуть больше. Ты… мертвец, — старая ведьма оскалилась судорожно. — Вера вернется. И конец… наблюдателям с их… системой, — и вытаращилась на меня полубезумно, где-то найдя силы на эмоциональное: — Она же вас спасет, дура! Не сопротивляйся! Прими судьбу! Она освободит палачей от договора!..

— И заставит подписать новый, на своих условиях, — возразила я резко. — С нас довольного и того, что есть. Кто еще в городе из ваших?

А она рассмеялась в ответ, тихо, страшно. Прощально

— До скорой встречи, палач. Найди Сфинкса. Прибей мразь. И Вера пощадит тебя — сохранит дух. Подыщет новое тело. Вернет силу. Сфинкс, палач. И орхидея. И…

И всё. Тело Наяды мумифицировалось с поразительной быстротой. Минута — и от живого человека остался лишь высохший остов. Я встала, на автомате обыскивая останки и находя амулет, заметая следы и переключаясь с болезненного на насущное. «И» — это инициалы или продолжение мысли?.. И, кстати, пацан-то далеко не удрал.

Подхватив рюкзак, я поспешила по его следам. Телепортироваться он не стал, не понимая, что за заклятье тормозило его прежде и предсказуемо боясь боли, а ходоки из начинающих прыгунов никудышные. «Если можно взлететь, зачем ползти?», — говаривал один мой знакомый. А потом работа научила, что и силы колдовские не бесконечны, и магических препятствий для прыгунов изобрели немало, и не до всего можно допрыгнуть или долететь. И иногда проще и безопаснее доползти. А этот… недоучка.

Я настигла его у ворот. Старые чугунные решетки влажно блестели в свете зеленых фонарей. В воздухе стыла холодая морось. На дождевых тучах качалась почти полная луна. Ветер метался по кладбищу, застревая в густых еловых ветвях, бился о решетчатую ограду, скрывался в дальних уголках парка, читая заупокойную. Парень, остановившись под фонарем и сутуло склонившись над сотовым, что-то писал.

— Ну, здравствуй, — сказала я негромко.

Он вздрогнул, стремительно обернувшись, а я улыбнулась: