Великая империя зла
Шрифт:
– И я сделаю это, - прошептал он и, пришпоривая своего коня, устремился навстречу скачущим всадникам.
Глава 24
Встреча на этот paз не принесла того ожидаемого и долгожданного результата, как это принято говорить, подытоживая всю суть переговоров.
Казачий атаман осторожничал, то и дело, поглядывая куда-то на юг.
"Может, он кого-то ждет,"- думал про себя эмир, тоже иногда поглядывая в ту сторону.
Но, время шло, а никого не было.
В конце концов, эмиру надоело все это, и он сказал прямо:
– Вы кого-то ожидаете или должно что-то произойти?
– Да, - нехотя согласился атаман, поняв, наконец, что эмир догадался, - я жду вестей из Москвы. Должен подоспеть мой посыльный.
– А что, с этими вестями может измениться суть наших переговоров?
– И да, и нет, - так же нехотя пожимая плечами, отвечал Иван Лихо.
– Тогда, прощайте, - тут же среагировал на это эмир, - мне незачем терять время на пустую болтовню, к тому же, с людьми, не имеющими ничего общего с царским двором.
– Откуда вы это знаете?
– изумился атаман.
– Да, все просто, - отвечал ему Абдах, - вы не знаете сами, чего хотите, а значит, чего-то боитесь. А, бояться, вы можете только одного - самой власти. Если бы вас направил сюда царь и вручил вон ту грамоту, все давно бы было решено. У вас что, очередной заколот?
– Да, - прямо ответил Иван Лихо, - и я жду вестей, чем все это закончилось.
– А как оно может повлиять на ход наших переговоров?
– Очень просто. Если сменится государь, то изменимся и мы, и пересмотрим все сызнова.
– Да?
– удивился теперь эмир.
– А откуда такая уверенность в этом?
– Не знаю, - прямо сказал атаман, - так всегда было у нас на Руси. Меняется царь - меняются все. Кто плясал - начинает править, а кто правил - сидит в темнице, если ему до этого не отрубили голову.
– И давно у вас так?
– поинтересовался Абдах.
– Да, с самого сызмальства так, - откровенно признался атаман, - я ведь здесь не по своей воле, а послан казаками, которые хотели бы отдохнуть от ваших набегов.
– Это не я, и не мои верноподданные. Это кирсары, бандиты и другие народы, - отвечал ему, глядя в глаза, эмир, - если бы я воевал, то об этом бы знали все, включая и вас самих.
– Я вам не верю, - сурово произнес Иван, - вы хотите сказать, что это не турки забирают наших людей в плен и делают из них нехристей...
– Я такого не говорил, - сразу же ответил эмир, - вы, очевидно, не поняли. Я сказал, что это не мои верноподданые. А кто они - турки, либо персы, либо те же татары - роли не играет. Главное то, что они не состоят у
меня на службе.
– Враки все это, - прямо отвечал атаман, - вы специально так говорите, скрывая истинные свои побуждения.
– Ну, почему же? Я вовсе не хочу оправдываться в чьих-то глазах. Я говорю, как оно есть на самом деле. Это уже вы судите со своей, как у вас говорят, колокольни. Это вам хотелось бы видеть во мне врага и моих подданных, так как это исключает второе - бандитизм и обычный разбой, которым, кстати, не гребуют и ваши люди, одевая такие же похожие одежды. Так что, давайте не будем искать виноватых. Мы воины, а воинская честь и достоинство обязывают говорить откровенно. Я думаю, вы понимаете, о чем я веду речь?
От удивления у атамана немного расширились зрачки глаз.
– Не знал я, что вы так хорошо осведомлены о наших делах. Ну что ж, коли так, то давайте говорить начистоту. Вам нужно больше серебра и золота, той же руды, меди и другого. Так вы это получите, не смотря ни на какие запреты. А взамен - давайте решим: вы со своей стороны оградите нас от этих бандитов, если это так, как вы говорите.
– А как же царь?
– усмехнулся немного эмир.
– А что он? Царь далеко, в Москве, а мы тут. Нам и решать что по чем.
– Но, копи находятся не здесь, - указал ему сразу эмир.
– Пусть это вас не беспокоит. Это уже наши заботы. Ну что, по рукам?.. Хотя нет, у вас ведь так не принято. Давайте составим договор.
– Мы не будем ничего предпринимать, пока сюда не явится ваш посол и не исповедует мне волю вашего царя. Он во главе. Ему и решать.
– Есть еще и вече.., - начал, было, атаман.
– Знаю я ваше вече, - тут же ответил эмир, махнув почему-то рукой, - там так же решается, как и сейчас. Кто посильней и проворнее - тот и овладел чем-либо, или тому и козырь в руки. Скажите, атаман, почему вы сами не хотите стать царем, только честно?
– Крови не те, - снова честно признался Иван, - у царей ведь другие, а я из простых.
– Ну и что?
– удивился эмир.
– У нас многие из простых, но веками пробиваются выше и обретают власть.
– Да, знаю я, - так же махнул рукой атаман, - все у вас так же, как и у нас. Вера разве что разная, да по-разному одеваемся.
– Здесь я согласен в последнем, но вот, что касается предыдущего - отвечу откровенно. Немного не так, как у вас. Наши люди стремятся видеть хорошее в своих правителях и желают им подчинить себя, а у вас наоборот. Что ни царь, то заколотник или бунтарь. Поэтому и люди такие, вернее думают так же, как и он сам, что все им доступно и все
разрешено. Возьмите тот же разбой и другое, или хотя бы себя. Вы приехали без воли царя. Что ж, похвально, коли царь у вас глуп, как вы говорите. Но, что-то творить у него за спиной - это удел врага, а не друга и добродетеля. Возведите другого царя, если хотите и подчинитесь ему все, а то, что не веся, то буйство супротив него же. Так ведь у вас происходит?
И снова Иван подивился эмирскому знанию языка и их жизни, но все же, не признал своих ошибок.
– Нет ничего такого у нас. Мы все любим царя и исполняем его волю.