Чтение онлайн

на главную

Жанры

Великий Кристалл. Памяти Владислава Крапивина
Шрифт:

Но пропало-то что? Детская непосредственность, и только.

5

Превращение в статую предполагает лишь частичную утрату человеческого облика. Если человек создан по образу и подобию Божьему, то статуя – по подобию человека. Это подметил еще французский философ-сенсуалист Кондильяк, изучавший в «Трактате об ощущениях» – что бы вы думали? Чувствительность живых статуй.

Мысленный эксперимент – что за чудное применение человеческого ума! Кондильяк наделял свою воображаемую статую отдельными видами ощущений, до поры отключая все прочие, затем он по-детски радовался взаимодействию ощущений,

из которого и нарождался человеческий дух. Думал ли французский мыслитель, что однажды найдется статуя, которая его эксперимент повторит в реале?

А я повторил. И убедился, что Кондильяк был прав, когда говорил о главенстве осязания. Чем способнее ты к нему, тем более ты человек. В статуе же без осязания человеческий дух воплощен слабо, почти никак.

Едва я все это понял, тут же поспешил поделиться знанием с товарищами по несчастью. Но поспешишь – насмешишь. К сожалению, первую свою речь я произнес не вслух. Зато вторая была грому подобна.

– Статуи! – возгласил я. – Братья по гипсу!.. – и сам себя испугался.

Те из братьев, кто уже овладел речью, зашушукались:

– Кто это? Почему он кричит? – Шум нарастал, пока гипсовый горнист не затрубил сигнал «внимание».

– Слушайте его! – сказала дама с веслом. – Он Командор!

И я, более не смущаясь, поведал о своем открытии. О том, что разные виды чувствительности стоит в себе развивать. Особенно осязание.

– Только не его! – возразил дискобол-скептик. – С осязанием в бытие статуи приходит и боль. А где боль, там ворота страха.

– Если не делать ворот, – отвечал я, – то на что надеяться?

6

Черные тучи над моей бедной головой мало-помалу впустили в сознание луч надежды. Хорошо иметь друга с навыками психотерапевта. Да и просто друга тоже очень неплохо. Ведь никакой терапии, в общем-то, не было. Юра просто меня выслушал и натолкнул на интересные мысли.

Когда я признался, что свои «рассказы детства» видеть уже не могу, он предложил вспомнить вещи самого Тропинина. Как-никак, первоисточник.

И тут выяснилось, что Тропинина я знаю слабо. И все же…

– В детстве читал «Всадники со станции Снег». И еще это… «Бегство охотников за головами».

«Значит, нужные книги ты в детстве читал», – тут же припомнилось.

– Хороший задел, – похвалил и Юрка. – Детские впечатления дают честную эмоциональную реакцию. Не испорченную ни подобострастием, ни сравнением с собственными литопытами, ни мнениями ныне действующих светил. Всегда важно, чтобы очарование и разочарование шло из глубины детского сердца. Кстати, как у тебя насчет разочарования?

Ох, как здорово: есть такое!

– Я ждал приключений, – припомнилось. – Всадники приехали слишком поздно. Только явились, а повести конец. А еще покататься? А новые подвиги неуловимых? Я читал «Охотников за головами» и ждал: может, всадники доскачут и туда? Но увы… И знаешь, Юрка, мне казалось, и Владислав Тропинин сожалел, что это уже другой рассказ…

– Отлично! – воскликнул Юрка в воодушевлении. – У тебя есть шанс поправить мэтра. Теперь я удаляюсь, а ты пиши!

Он ушел. Я сел за потертый свой ноутбук и ночь напролет пытался. Вышел пшик. Настроение тропининское я вроде поймал, прочувствовал. Но выразить его в тексте, вслед за великим тезкой… Увы, я оказался намного дальше от понимания, как им это было сделано.

7

На третьи сутки насельники концлагеря для статуй были уже на пути к очеловечиванию, но далеко продвинуться не успели по причине инертности материала. Однако тут явилось начальство в сопровождении пятерки автоматчиков на случай, если гипс не ко времени взбунтуется. Все как один – чистокровные люди, да такие мордатые, какими бывают только образцы послушания системе. Статуя себе такую-то харю редко когда наест.

– Эй, гипсовые болваны! – вскричал кудрявый широкомордый властитель. – Протрите поганые уши и слушайте сюда! Согласно последней редакции конституции Центраины все пережитки тоталитарного прошлого объявлены вне закона и подлежат уничтожению. На следующей неделе приедет грейдер, который здесь все заровняет. Слышало, сволочье? Но наше гуманное ведомство дает вам шанс. Тот, кто согласится на сотрудничество, будет эвакуирован и продолжит свое ничтожное существование – разумеется, за пределами нашей любимой Центраины. Мы позволим дурачкам с Полуострова вас выкупить, – начальник хихикнул. – Но не всех. Только тех, кто пойдет на сотрудничество. До сих пор у нас не было своих шпионов на Полуострове, теперь они будут. Ну а те истуканы, которые для этого сотрудничества слишком глупы, здесь и останутся. За вашу утилизацию отвечает, ха-ха, господин грейдер.

Пока мордоворот распинался, а автоматчики демонстрировали готовность всех искрошить, пара давешних грузчиков сооружала в углу лагеря армейскую палатку – высокую, чтобы начальству не склонять головы. По завершении речи туда стали приглашать наших – для индивидуальных бесед. Кто сам шел, а кого и несли. По завершении разговора их разделяли на две неравные группы, сосредоточенные в разных местах лагеря. Видать, часть сотрудничать согласилась, другая нет. Но где какая, иди пойми. Мы, простые статуи, пока настолько безлики…

8

– Опять ерунда, – жаловался Влад. – Настолько вышло безлико…

– Чтобы писать, как Тропинин, – назидательно молвил я, – мало снять внешние признаки его стиля. Надо вжиться в сам его творческий акт. Сонастроиться с миром чувств, а не настроений. Уловить скрытые цели. Понять, зачем он пишет так, а не этак. Одних детских воспоминаний для подобной работы мало. Вот, держи флешку. На ней все его книги, читай.

– Пиратское? – хмуро поинтересовался Влад.

– Стыренное у пиратов!

Лишь под этим соусом ему и «зашло». Чистое ребячество, право слово! Но если ты нищ, как огородное пугало, тебе не до законов о контрафакте. И коль не можешь поддержать культуру деньгами, так хоть вниманием.

Всё, что сейчас передал Владу, я и у себя сохранил. И основательно так вчитался: интересно же! И, по-моему, уловил главные мысли Тропинина, кочующие из одной повести в другую.

Многогранность. Главное свойство модели мира, раскрытой в его мегацикле «Великий Кристалл». Разность граней, но проницаемость ребер. Каждая грань – свой особенный мир, посетить который можно силою духа либо с опорой на технические декорации (в интерьере звездолета и электропоезда переход намного комфортнее). Что это за миры такие, в которые можно попасть напряжением психических сил? Внутренние миры. А Кристалл, соответственно, представляет многогранность личности. Только осознанная ее жизнь ограничена: протекает на единственной грани. А почему бы не выбраться за пределы?

Поделиться:
Популярные книги

Сама себе хозяйка

Красовская Марианна
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Сама себе хозяйка

Вечный Данж V

Матисов Павел
5. Вечный Данж
Фантастика:
фэнтези
7.68
рейтинг книги
Вечный Данж V

На границе империй. Том 5

INDIGO
5. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
7.50
рейтинг книги
На границе империй. Том 5

Счастье быть нужным

Арниева Юлия
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.25
рейтинг книги
Счастье быть нужным

Любовь Носорога

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
9.11
рейтинг книги
Любовь Носорога

Мастер 6

Чащин Валерий
6. Мастер
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Мастер 6

Золотая осень 1977

Арх Максим
3. Регрессор в СССР
Фантастика:
альтернативная история
7.36
рейтинг книги
Золотая осень 1977

Виконт. Книга 3. Знамена Легиона

Юллем Евгений
3. Псевдоним `Испанец`
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
7.00
рейтинг книги
Виконт. Книга 3. Знамена Легиона

На границе империй. Том 6

INDIGO
6. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
попаданцы
5.31
рейтинг книги
На границе империй. Том 6

Столичный доктор

Вязовский Алексей
1. Столичный доктор
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
8.00
рейтинг книги
Столичный доктор

Вернуть невесту. Ловушка для попаданки

Ардова Алиса
1. Вернуть невесту
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
8.49
рейтинг книги
Вернуть невесту. Ловушка для попаданки

Чехов. Книга 3

Гоблин (MeXXanik)
3. Адвокат Чехов
Фантастика:
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Чехов. Книга 3

Неудержимый. Книга IX

Боярский Андрей
9. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга IX

Колючка для высшего эльфа или сиротка в академии

Жарова Анита
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Колючка для высшего эльфа или сиротка в академии