"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Марфа чуть повернулась и блеснула зеленым глазом: «Думаю, я сама смогла бы их кое-чему поучить, там, в Макао. Вот сегодня вечером и увидишь. Покатаете с Дэниелом их на лодках? — Марфа кивнула на двор. «Мне с Джованни надо посидеть, поработать».
— Ревную, — задумчиво проговорил адмирал, и, поцеловав теплые, бронзовые волосы, — рассмеялся.
В опочивальне жарко горел камин. «Как хорошо, когда ты дома, папа, — сонно сказала Тео, сидя у него на коленях. «Я так люблю, когда ты меня спать укладываешь. А можно еще сказку?»
— Ну конечно, — Дэниел поцеловал мягкие кудряшки и начал, таинственным голосом: «Давным-давно, в одной далекой стране, злой король решил заточить маленькую девочку в подземелье…
Дочь внимательно слушала, а потом рассмеялась: «Это же о мисс Марии, дочери дедушки Мэтью, мне бабушка рассказывала. Но мне нравится, хорошая сказка, — она взяла большую руку отца, и, погладив пальцы, спросила: «Не больно тебе больше?»
— Нет, конечно, — улыбнулся Дэниел. «Рана же давно зажила, мышка. Пойдем, помолишься, и в постель?»
Тео кивнула, и, встав на коленки, сложив руки, быстро что-то пробормотав — нырнула под меховое одеяло. Дэниел присел на кровать, и, поцеловав ее в лоб, сказал: «Доброй ночи, доченька».
— Папа, — вдруг спросила Тео, глядя на него каштановыми глазами, — а у меня когда-нибудь будет еще мама? Ну, что бы печь печенье и обниматься.
Дэниел вздохнул, и, подоткнув одеяло, перекрестив девочку, ответил: «На все воля Божья, счастье мое. Спи спокойно, завтра с утра в церковь сходим, а потом на лошади со мной покатаешься, хочешь?»
— Ну конечно, — зевнула Тео, темные ресницы задрожали, и она, повернувшись на бок, — тихонько засопела.
Дэниел осторожно сел в кресло, и, протянув ноги к огню, достал из кармана камзола письмо.
— Дорогой кузен Дэниел, — читал он изящные, тонко выписанные буквы, — спасибо, что пишете о своих мальчиках, мне очень интересно. Я рада, что вам нравиться учительствовать. У нас с батюшкой все хорошо, говорят, правда, Дания будет воевать со Швецией — из-за проливов, но нас это не коснется, так что не волнуйтесь. Посылаю вам ноты для Тео, я ей написала народный танец, очень красивая мелодия, а вторая — это я сама сочинила, называется: «На берегу моря». Я преподаю музыку двум девочкам, и сама начала немного писать, как видите.
Батюшка посылает вам поклон, будьте здоровы, — вы и Тео, и, надеюсь, мы с вами еще увидимся.
Ваша кузина Мария».
Мужчина посмотрел на кровать, — Тео спокойно спала, и, повертев в руках письмо, поднявшись, положил его в шкатулку черного дерева, что стояла на каминной доске.
— Новый Свет, — подумал Дэниел, закинув руки за голову, глядя на огонь. «С Виргинской компанией я договорюсь, они и сами хотят там, в Джеймстауне, школу открывать. На землю и дом мне хватит. Но ведь я не хочу, не хочу оставаться один. И Тео мать нужна. Как это мне отец сказал: «Поверь, нет ничего хуже одиночества. Я-то знаю, я уже шесть лет один, и, наверное, до конца жизни так будет. Но я-то уже на пятый десяток перевалил, а ты — молод совсем. Так что не бойся».
Дэниел еще раз перекрестил дочь, и, спустившись вниз, постучал в кабинет Питера. Бабушка сидела за большим столом орехового дерева, окруженная торговыми книгами.
— В Лондон с вами поеду, — сказала она, подняв глаза, кусая перо, — хоть там и само все делается, а все равно — хозяйский глаз нужен. Ты что пришел?
Дэниел присел на край стола, и, встряхнув головой, сказал: «Я хочу сделать предложение Марии».
— Собрался, наконец, — проворчала Марфа, снимая очки. «Давно пора, вот только, — она задумалась, — отец твой весной в Африку уезжает, вместе со Стивеном. Ну, как вернется, все вместе в Копенгаген и отправимся, в сентябре, скажем, — темно-розовые, окруженные чуть заметными морщинками губы, улыбнулись».
— Вот только дедушка Мэтью, — замявшись, пробормотал мужчина, — я же, бабушка, вы знаете, ну с Виргинской компанией договариваться буду, насчет земли, там, в Джеймстауне. А дедушка Мэтью — пожилой человек…
— Мой брат, — отрезала Марфа, вставая, — со дочкой своей куда угодно поедет, хоть в Новый Свет, хоть в ту землю, что Виллем открыл. И вообще, — она задержалась на пороге, — ты за него не бойся, мальчик, он еще и в Джеймстауне вам пригодится, поверь мне.
Дэниел широко улыбнулся и спросил: «А вы куда, бабушка?»
— С мужем своим побыть, дорогой мой, — она подхватила шелковые юбки и Дэниел увидел изогнутый, высокий каблук атласных туфель.
— А если бы ты не терял времени, милый внук, — Марфа сладко улыбнулась, — мог бы и той зимой предложение сделать. А этой — уже бы дитя пестовали. А теперь жди, — она развела руками и мужчина, рассмеявшись, ответил: «Да уж я понял, бабушка. Ничего, — Дэниел помолчал, — потерплю, недолго осталось».
Марфа, вернувшись, поцеловала внука в щеку: «А за Тео ты не бойся, мы ее с собой в Копенгаген возьмем, и брата твоего младшего — тоже. Им там весело будет. Ты отцу напиши, и дедушке Мэтью».
— А если он не согласится? — озабоченно спросил Дэниел.
Марфа вздохнула, и, взявшись за ручку двери, ответила: «Согласится. Вот прямо сейчас садись, и пиши. И Марии тоже».
Дэниел кивнул, и, собрав торговые книги, взяв чистый лист бумаги, украшенный серебряным вензелем: «Торговый Дом «Клюге и Кроу. Anno Domini 1230”, окунув перо в чернильницу, решительно написал: «Дорогой дедушка Мэтью!»
В изящном, увешанном выцветшими шпалерами кабинете потрескивал камин. «Какая суровая зима, — сказал мужчина, стоявший у большого, выходящего на заснеженную лужайку, окна. «Впрочем, она тебе не помешала выйти в пролив и лично перехватить этот корабль».
Джон смешливо потер нос, и, наклонившись над большим столом, собрав бумаги в папку испанской кожи, протянул ее собеседнику: «Я, Ваше Величество, кажется, сейчас только и занимаюсь тем, что исправляю чужие ошибки. Вот — протоколы допросов леди Стюарт, то есть, простите, леди Сеймур, — Джон поднял бровь и добавил: «Все же лучше, когда внутренними и внешними делами занимаются одни и те же люди, Ваше Величество, это поможет нам в дальнейшем избежать таких, — мужчина поискал слово, — конфузов».