"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Джованни увидел неясные очертания лодки на озере. "Правильно, — подумал он, наблюдая за тем, как незнакомец ловко справляется с замком на воротах миссии, — лучше чтобы я сам все сделал. Поджечь порох дело нехитрое, а вот возиться с трубами лучше мне".
Лодка заскользила по водной глади. Джованни, подняв воротник халата, посмотрел на ров, что окружал Запретный Город.
— Через стену не перебраться, нечего и думать, — вздохнул мужчина и вздрогнул — китаец указывал куда-то вниз, в темное пространство воды. Джованни перекрестился: "Ну, так тому и быть".
Они долго ползли по бесконечному, пахнущему сыростью пространству. Джованни, вспоминая схему, считал повороты. "В самом сердце дворца — понял он. "Правильно, Мэйгуй же говорила — тут бассейн, с подогретой водой. А вот и трубы, которые его питают".
Китаец, чиркнув кресалом, зажег свечу. Джованни поморщился — из углов раздавался писк крыс.
— Вот тут, — он посмотрел наверх, на каменные своды подвала, и показал китайцу на земляной пол, очертив пальцем круг. Тот кивнул. Джованни увидел скрытый, еле заметный огонь в непроницаемых, черных глазах. Джованни вспомнил свои расчеты. Он оказал китайцу раскрытые ладони — десять раз.
— Сто фунтов пороха, — Джованни осторожно прикоснулся к трубам. "Тут все закипит, сразу же. Сейчас полы не подогревают, лето на дворе. Мэйгуй мне написала, что не стоит рисковать — печи затушены, а разжигать их — слишком опасно. Ничего, мы и так справимся. Пусть потом ломают голову — почему это вдруг в бассейне вода закипела. Даже если будет взрыв — ничего страшного. Спишут на то, что трубы не выдержали напора. Все-таки, — он, на мгновение застыл, — за паром будущее. Он сможет двигать не то, что тележку — а огромные механизмы. Для перевозки людей, например".
Китаец потрогал его за плечо и коротко сказал: "Халкьен".
— Послезавтра, — понял Джованни. Похлопав рабочего по плечу, он улыбнулся.
Отец Амио еще раз осмотрел скромную каморку с распятием на стене, убранную постель, заваленный книгами и бумагами стол. Присев в кресло, погладив седую бороду, он вздохнул.
— Странно, — подумал иезуит, — он головой рисковал из-за этой булавки, а теперь и не носит ее. И здесь ее нет — во всяком случае, я не нашел. Да я вообще ничего не нашел, пора и уходить — светает скоро, не ровен час, он решит пораньше из Дворца вернуться. Нет, — священник встал, — ничего подозрительного. У отца Альфонсо просто мания какая-то — всех проверять. Хотя так безопасней, конечно.
Иезуит обвел взглядом комнату: "Следов я, конечно не оставил, он ни о чем не догадается". Он провел рукой по корешкам книг: "Тут тоже — ничего запрещенного, одна математика и астрономия".
Наклонившись к столу, отец Амио наугад раскрыл одну из тетрадей и отпрянул — на полях, рядом с чертежом машины Вербиста была искусно нарисована еще не распустившаяся, маленькая, скромная роза.
— Любовь моя, — прочел иезуит неуверенно написанные иероглифы. Священник пробормотал: "Вот оно значит, как. Ну что ж — остается только исправить свою ошибку".
Император посмотрел на планы, что лежали перед ним. Подняв голову, он увидел бесстрастное лицо Хушэня.
— Хорошо, — Хунли потрещал пальцами. "Пусть начинают ремонт. Я не хочу, чтобы она носила ребенка здесь, в столице. Слишком много завистливых глаз, слишком много баб, — он скривился, — да и вообще, — людно, шумно. Пусть живет в уединении, под присмотром врачей. Я к ней буду приезжать".
Из раскрытого окна тянуло вечерней прохладой. Хунли поднялся и вышел в пустынный, тихий сад. Мэйгуй сидела на мраморной скамье, держа на коленях собачку, что-то говоря — ласково, нежно. Рядом — Хунли пригляделся, — стояла маленькая игрушка — эмалевый, изукрашенный драгоценностями, дракон.
— На подушке сидит, — подумал император. "Надо, чтобы она зашла в комнаты — май на дворе, все же ветрено".
— Завтра я сделаю официальное объявление о беременности благородной дамы Мэйгуй, — не поворачиваясь, сказал император. "Пока для двора. В конце лета разошлем гонцов в провинции. Я хочу, чтобы страна порадовалась".
Хушэнь низко поклонился. Разглядывая прямую, жесткую спину императора, чиновник подумал: "Правильно, пусть он ее держит вдалеке. С завтрашнего дня я за ее жизнь и ломаного гроша не дам. У нас сейчас нет императрицы. Госпожа Дун надеялась, что ее возведут в ранг, в прошлом году, но у нее родилась девочка.
— Если у этой — он посмотрел на красивый профиль Мэйгуй, — появится здоровый сын, то она непременно станет императрицей. Дун взбесится, конечно. Она чистая маньчжурка, но что, же делать, если у нее из всех детей выжила одна дочь. Да и ей тридцать лет уже. А этой семнадцать, никакого сравнения. Мэйгуй еще десятерых родит, успеет".
— Подготовь указ, — велел Хунли, все еще глядя в сад. "Я хочу, чтобы госпоже Мэйгуй было выделено имение, на случай моей смерти. Имение и денежное содержание".
Хушэнь посмотрел на длинные, сухие пальцы императора, что лежали на рукояти кинжала: "Ваше величество, даже в случае, если она не принесет ребенка?"
— Ты, кажется, оглох, — кисло ответил Хунли. Он усмехнулся, повернувшись к чиновнику. "Если у госпожи Мэйгуй не будет детей, моим наследником станет Юнъянь. Вряд ли он будет заботиться о бывшей наложнице своего отца. Все, принеси мне бумаги завтра с утра. Более пусть мне никто не мешает".
Хунли спустился по ступеням. Хэшень, собирая папки, вздохнул: "Кто же знал, что она так ему по душе придется? Хотя, конечно, ее отец только и делал, что высмеивал его величество. Понятно, почему император так хотел заполучить ее в гарем. Хоть после смерти, а унизить Ли Фэньюя. Посмотрим, может, она еще и выкинет".
Он подхватил бумаги под мышку и бросил взгляд в сад — Мэйгуй сидела, сложив руки на коленях. Девушка, опустив голову, внимательно слушала императора.
Хунли улыбнулся, глядя на то, как игрушечный дракон машет крыльями. "Я рад, что ты не скучала в мое отсутствие, — он погладил склоненную, белую шею Мэйгуй. "Врачи говорят, что все хорошо, но я велел перевезти тебя в более уединенное место".
— Обратно в Летний Дворец, мой господин? — тихо спросила Мэйгуй.
— Нет, — император подобрал палочку и бросил ее в конец, выложенной мраморной крошкой дорожки. Наньсин пошевелился. Укоризненно посмотрев на Хунли, песик, медленно, переваливаясь, пошел за палкой.