"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
– Надо сказать Марте, что он здесь..., Она всегда была добра ко мне, она..., Но у меня дети, Жанна, Пьер..., Я не переживу, если с ними что-то случится. Может быть, - облегченно решила Юджиния, - он в Лондоне по работе. Я не хочу о нем вспоминать. Его нет, и не было.
Она никогда не думала о старших сыновьях, и не спрашивала о них во время визитов бывшего мужа. Юджиния покорно приходила в его пансион, раздевалась, делала все, что он приказывал. Женщина повторяла себе: «Это все ради детей, ради моих детей..., У меня их двое. Я мать,
Юджиния, вернувшись из музея, ничего не сказала Марте. Поезд вырвался в лондонские предместья, на западе играл красивый, алый закат. Начали разносить чай. Аарон взглянул на простой хронометр:
– Через полтора часа будем в Дувре, а до Кале доберемся к десяти вечера. Переночуем и отправимся в Париж. Пойду, - он поднялся, - с детьми чаю выпью, - Петя проводил его глазами и почувствовал руку Мирьям. Женщина, незаметно, под столиком взяла его пальцы, и поглаживала ладонь. Петя, отвернувшись, взглянул на еще зеленые поля:
– Уеду в Южную Африку. Нельзя, нельзя..., - он отнял у женщины руку и велел себе улыбнуться, принимая у проводника поднос: «Давайте я за вами поухаживаю, тетя Юджиния, тетя Мирьям».
Перрон станции опустел. Волк собрал сумку и легко вскарабкался на платформу запасного пути. Дермот, пероделся в суконную куртку рабочего. Юноша покуривал папироску.
– Шесть вечера, - Волк прищурился, разглядывая часы на вокзальной башне, - перекусим и отправимся на Ганновер-сквер.
За чаем и мясным пирогом, в дешевой забегаловке, неподалеку от вокзала, Макс думал о кузине Мирьям:
– Она никому не сказала, что я здесь, - понял Волк, - и Эжени не сказала, что видела пана Крука.
Федор Петрович прислал записку, днем. Он предупредил, что совершенно случайно столкнулся с бывшей женой в Британском Музее.
– Не сказала, - повторил себе Макс, - и не скажет. Она его боится, до сих пор. Навещу Париж, когда из России вернусь.
В американском паспорте Волка стояла российская виза, на три года. Этим он озаботился еще в Вашингтоне. Волк принес в посольство империи поддельные документы. Мистер Фрэнсис Вилен, инженер, отправлялся в Россию, изучить состояние путей сообщения. Волк скопировал печать железной дороги Балтимора. После операции, он намеревался отправиться из Лондона прямо в Гамбург. Дальше дорога была известна, Макс въезжал в Россию легально. К ноябрю его ждали в Москве. Народовольцы готовили диверсию на железной дороге, по которой царь Александр должен был возвращаться из Крыма.
Волк расплатился и подогнал Дермота:
– Пора. Нечего затягивать. Сегодня закончим второй этап операции.
Они взяли кеб до Пикадилли, и пропали в разряженной толпе, медленно двигающейся по мостовым.
На Ганновер-сквер было тихо. Люси позвонила у подъезда особняка Холландов. Они пообедали вместе с Грегори, брат ушел на дежурство. Люси обещала, что сбегает к Холландам и отдаст письма Маленькому Джону. Отец еще был в конторе. В Лондоне Питер редко появлялся дома раньше
– Очень, много работы, милые. Его светлость здесь. Ты ложись спать, - велела она Люси на прощание, -долго не сиди.
Люси прижалась щекой к ее щеке:
– Все разъехались, а в понедельник мне в школу. Вы с папой и Грегори одни останетесь. Хотя бы тетя Полина в городе..., - Марта собрала свою папку:
– Будем с тетей Полиной посещать магазины и пить чай в кондитерских.
Девушка рассмеялась. Герцогиня почти все время в Лондоне проводила в своем убежище, в Уайтчепеле, или в редакциях журналов суфражисток.
– И мама, - Люси взяла свой ридикюль, и ключи от дома, - она все время занята. У меня тоже не будет свободного времени.
Люси собиралась преподавать в Кембридже.
– Или в Сорбонне, - она шла к дому Холландов, - хотя бы год надо провести в Париже. Месье Вюрц гениальный химик, как мистер Менделеев. Вот бы у кого поучиться, - она увидела свет газовых ламп в окнах передней. Маленький Джон открыл ей дверь. Граф Хантингтон был в холщовом переднике. Он закатал рукава рубашки.
– Это ко мне, мистер Барли, - крикнул он, обернувшись. Юноша, одними губами, сказал: «Охрана».
Люси кивнула, Джон продолжил:
– Мама скоро должна прийти. У нее ужин, в клубе. Я пытаюсь говядину приготовить, как ее в Южной Африке делают. Есть надежда, что папа сегодня до дома доберется. Хочу его побаловать.
Люси указала на улицу: «Выйдем». Джон окинул взглядом ее стройную, в темном платье фигурку. Девочка была в простой шляпке, зеленые глаза усмехнулись:
– Не хочу, чтобы твоя тень видела, что я письма передаю, - шепнула Люси. Джон согласился: «Правильно». Он снял передник:
– Извини, придется тебе полюбоваться на меня в рубашке.
Люси почувствовала, что покраснела и отвернулась. Джон натянул твидовый пиджак, валявшийся на старом сундуке в передней, нахлобучил кепку и неслышно закрыл за собой дверь. В парке было пустынно, в кронах деревьев, щебетали птицы. Небо над Лондоном было прозрачным, светло-зеленым. Джон, отчего-то подумал: «Как ее глаза». Они опустились на скамейку, Джон попросил разрешения закурить. Люси деловито протянула ему письма:
– Это для Джейн, от меня и ..., - в кустах сзади раздался какой-то шорох. Люси рассмеялась:
– Сюда лисы иногда забредают, по ночам. Одна такая в саду нашем тявкала, я слышала.
Джон сидел, блаженно покуривая, глядя на бледную, маленькую луну, поднимавшуюся над черепичными крышами Мэйфера.
– В Южной Африке есть земляные волки..., - начал он. Джон почувствовал сладковатый запах, услышал сдавленный вскрик рядом и успел подумать:
– У меня оружия нет. Барли забеспокоится, поднимет тревогу..., Мама вернется..., Мама..., - его ударили по затылку и юноша потерял сознание.