"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
– И мы туда придем, - Марта хищно, нехорошо улыбнулась. Она вспомнила, что Грегори утром должен вернуться домой, с дежурства:
– Пусть в госпитале ночует. От него мы ничего скрывать не будем, но не надо ему сейчас на глаза его светлости попадаться.
Письмо от каноника лежало в ридикюле у Марты, и она решила:
– Пусть. Сумка в гардеробной, - Марта, невольно, посмотрела на потолок столовой, - отдам конверт Полине, когда дети домой вернутся.
Его светлость приехал с заседания кабинета министров ближе к пяти утра. Он одолжил, у Питера бритву и спустился в столовую,
Джон устало закурил:
– Мы достигли единогласного решения не отвечать на требования террористов. Британия не собирается поддаваться шантажу мерзавцев, использующих для своих целей детей. Но мы не можем запретить мистеру Кроу, - он, внезапно, улыбнулся, - отдать им полмиллиона фунтов. Поезжай в Банк Англии, - он потянулся и пожал руку Питера, - пусть готовят деньги. Мы их возьмем. Живыми и невредимыми, - жестко добавил Джон, - они все расскажут.
Марта посмотрела на Полину. Герцогиня, едва заметно, кивнула.
Марта взглянула на рассвет за окном: «Не вы, а мы. Вы останетесь здесь, - она подняла руку, увидев, что муж открыл рот:
– Нет. У тебя дело, Питер, а у тебя, - она кивнула Джону, - страна. В нас не будут стрелять. Не потому, что мы женщины, - Марта помолчала, - а потому, что мы принесем выкуп. А в тебя, Джон, - она коснулась плеча герцога, - могут. Вызови техников с Ладгейт-Хилла, - велела Марта, - мне не нравятся эти неприятности с электричеством. Сейчас будет завтрак. Питер, - она позвала мужа, - помоги мне.
Они вышли. Джон смотрел на белокурые волосы жены, на ее измятый вечерний туалет. Полина, внезапно, улыбнулась:
– Ты знаешь, я хорошо стреляю. После Америки, еще лучше. Вы правы, Джон, нельзя им уступать, нельзя поддаваться, - он, внезапно, опустился на колени и зарылся лицом в шелк ее платья. Пахло фиалками.
– Я люблю тебя, Чайка, - Джон поднял голову, - тридцать лет, и до конца дней моих.
Полина поцеловала светлые, в едва заметной седине, волосы у него на виске:
– Я тоже, товарищ Брэдли. Пусть привезут подробную карту Хэмпстеда. Будем готовить операцию. И, может быть, - она помолчала, - сегодня их еще найдут. Мальчик, он...
– Он наш сын, - Джон держал ее за руки. Тонкие пальцы жены были испачканы чернилами: «Он справится, обязательно. И Люси тоже, она дочь Марты. Все будет хорошо, любовь моя».
Полина обняла его. Они немного посидели просто так, не двигаясь, глядя на туманное утро, слушая пение птиц в саду.
В закрытом кебе, направлявшемся на север, женщины не говорили ни о темном, скромном саквояже между ними на сиденье, ни о карте Хэмпстеда, где Джон отметил расстановку полицейских сил. В Уйатчепеле пока ничего подозрительного не нашли. Филд, со своими людьми, объехал все адреса радикалов. Однако, если они и знали что-то, то молчали. Арестовывать их пока было бессмысленно. За каждым пустили слежку, в надежде, что они выведут Скотленд-Ярд на похитителей. Больше от фениев
– А еще доки, - напомнила она мужу, - Собачий Остров, портовые склады..., Ладно, - Марта проверила свой кольт с золотой пластинкой на рукояти, - они все скажут, обещаю.
Марте с Полиной надо было пройти полмили по безлюдной, не усаженной деревьями лужайке. Фении боялись появления полицейских. Вокруг места встречи, рядом с прудами, на кургане, где, по преданию, была похоронена королева Боудикка, росли вековые дубы и ясени. Марта была уверена, что рядом засядут фении с оружием, еще с утра.
– Никаких полицейских, - она проследила, как Полина убирала свой пистолет в ридикюль, - никакого риска, - Марта велела:
– Пусть у наших людей будут винтовки с оптическими прицелами. Полмили они покроют. Сейчас поздно темнеет. Нас будет видно.
В четверг техники с Ладгейт-Хилла начали проверку подвала на Ганновер-сквер. Пока что все провода, идущие в стенах, оказались нетронутыми. Когда за Мартой и Полиной приехал экипаж, рабочие начинали снимать каменные плиты в нижнем коридоре. Во время поездки женщины обсуждали будущую свадьбу. Марта поняла, что так им обоим легче.
Грегори вернулся домой из госпиталя утром в четверг. Услышав, что случилось, он побледнел и прошептал:
– Мамочка..., Как же так..., Люси, и Джон..., - Марта увидела, как затуманились серо-голубые глаза сына. Грегори постоял, держа ее за руку. Пальцы мамы были теплыми и сильными. Она привлекла юношу к себе:
– Не волнуйся, милый мой. Сегодня вечером все закончится. Но переночуй в госпитале, на всякий случай..., - Грегори огляделся, они стояли в передней. Мать шепнула:
– Он домой пошел, переодеться. Ты ему на глаза пока не попадайся.
Она перекрестила юношу и поцеловала смуглый лоб: «Мы с тетей Полиной справимся». Грегори заперся в умывальной и подождал, пока все уедут. Отец, как сказала ему мать, с утра отправился в Банк Англии.
Облигаций в саквояже лежало всего на десять тысяч фунтов. На Ладгейт-Хилл Марте сделали аккуратные пачки нарезанной бумаги, перетянутые бечевками. Сверху и снизу в пачки сунули настоящие ценные бумаги. Марта, в любом случае, не собиралась долго их показывать. Она сказала герцогу:
– В того, кто к нам выйдет, стрелять не надо. Мы с Полиной сами о нем позаботимся. Пусть снайперы займутся фениями, что будут вокруг прятаться.
Когда все уехали, Грегори спустился в сад. Снизу, из подвала, доносились голоса техников. Он присел на мраморную скамейку и взглянул на пышно цветущие розы. Он знал, что ни Джейн, ни сестра, ни Маленький Джон его не услышат, но все равно прошептал:
– Все будет хорошо.
Грегори услышал крик птицы, где-то далеко в утреннем небе, над Мэйфером: «Дедушка, как мне им помочь?». Вокруг было тихо, жужжали поздние пчелы, ветер шевелил зеленые листья на деревьях. Грегори оглядел сад:
– Никто ничего не знает. Ни в Мейденхеде, ни в Париже..., - он увидел золотистые волосы Джейн, большие, доверчивые, синие глаза: