"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
– Папа!
– Люси рванулась за ней:
– Мамочка, что с папой! Мамочка, подожди…, - она очутилась в сильных руках Маленького Джона. Юноша, укачивал ее: «Люси…., Мой отец тоже…., Люси, не надо, не надо….»
Дети сидели рядом, на больничной лавке. Мартин вытер слезы с лица сестры:
– Это не твоя вина, Люси. И мама сказала, и все…, - он замолчал и заплакал, прижавшись к боку сестры. Им не разрешили увидеть тело отца.
Марта привезла сына из Итона утром следующего дня. Они перебрались в особняк Холландов, их дом при взрыве не пострадал. Вся семья
– Можно…, можно нам пойти к папе, мамочка?
Люси плакала, свернувшись в клубочек на диване. В комнате пахло гарью, окна были раскрыты. Ганновер-сквер все еще была оцеплена, лаяли собаки. Марта помолчала:
– Не надо, милый. Мы с ним все попрощаемся, потом…, - она сидела, укачивая детей, не в силах забыть развороченную взрывом столовую, проваленный пол, второго этажа особняка. Его светлость увезли в госпиталь. Марта, вместе с Филдом, собирала то, что осталось от ее мужа, на расстеленный по закопченному, вздыбленному паркету, холст.
Техники, в подвале, погибли на месте, а Джон, поняла Марта, за мгновение до взрыва отошел к французским дверям, распахнутым в сад. Его выбросило на траву. Марта, дернув углом рта, отвела глаза от почерневших луж крови. Полицейский врач не хотел перевозить герцога, боясь, что он умрет прямо в экипаже.
Марта отправила телеграмму в Париж, старшему сыну. Она сама поехала в Мейденхед, за Джейн и тетей Евой. Марта боялась, что старики, услышав о смерти Питера, и сами слягут, но этого не случилось. Мартин сглотнул и взял руку жены. Сидония тихо рыдала, ее пальцы дрожали. Лазоревые глаза старика заблестели. Он, едва слышно сказал:
– Не думали мы, что сына переживем, Марта, не думали, что…., - он, с усилием, поднялся и велел жене:
– Собирайся, Сиди. Поедем в Лондон…, - Мартин осекся и пошатнулся. Марта усадила свекра обратно в кресло:
– Мирьям вернется, я ей телеграмму дала. И Петр, и дядя Аарон…., - она заставила себя не думать о похоронах, и продолжила:
– Я попрошу священника местного побыть, с вами. Я за мальчиком, в Итон.
Свекор помолчал:
– Ему тринадцать, Марта…, Пять лет, пока он дело унаследует…., - он посмотрел на прямую, жесткую спину невестки. Марта стояла, глядя на утренний, тихий сад, на кованую ограду поместья, с эмблемой «К и К», над воротами.
Сидония всхлипнула:
– Милая…, - Мартин услышал, как сглотнула невестка:
– Я помню, дядя Мартин. Пять лет я буду управлять, - женщина помолчала, - как миссис де ла Марк делала, первая. А вы, пожалуйста, - твердо попросила Марта, - ложитесь и отдыхайте.
Устроив стариков в спальне, она вышла на мраморную террасу и чиркнула спичкой. Марта вдохнула горький дым и разрыдалась. Перед ее глазами был муж. Питер стоял на крыльце особняка, улыбаясь, подняв руку. Его лазоревые глаза ласково смотрели на Марту. Она села на ступени и тихо завыла, раскачиваясь, уронив голову в колени:
– Господи, почему, зачем…., И дети отца не увидят…, - Марта, привезя в госпитальный морг останки мужа, запретила Грегори даже заходить
– Ты с его светлостью оставайся, с Джейн, с тетей Евой…, И Мартин с Люси сюда приедут, - женщина потянулась и обняла сына. Герцогиню прооперировали, вынув пулю, однако она все еще была под хлороформом. Серо-голубые глаза сына запали, на смуглых щеках виднелись следы слез:
– Мамочка…, - прошептал Грегори, - мамочка, милая, я врач…, Я могу…
– У тебя пациент, - Марта указала на дверь палаты, - он…, - Марта запнулась, - пока жив.
– Пока, - горько подумал Грегори и услышал голос матери:
– Не надо, милый. Я сама все сделаю, с полицейскими врачами. Отправлюсь в Мейденхед, и в Итон, за мальчиком. Петр и все остальные завтра вернутся, к вечеру, - мать поцеловала его и ушла по коридору, маленькая, в пропахшем гарью, темном платье.
Грегори прислонился к стене, сжав кулаки, тяжело дыша. То, что он делал в палате, было трудно, так трудно, что он еле заставлял себя устоять на ногах. Грегори велел себе не думать о Джейн. Девушка тихо плакала, скорчившись в углу, уткнувшись лицом в плечо брата:
– Папа, пожалуйста, пожалуйста…, Грегори, помоги ему…
Грегори вытер рукавом холщового халата лицо и вернулся к раненому.
Люси подняла голову. Мать вышла из палаты, где лежала тетя Полина. Марта опустилась на лавку рядом с детьми:
– Она очнулась. Сейчас…, ее к дяде Джону отвезут, - Марта чуть не добавила:
– Попрощаться. Господи, как он живет еще…, Но рядом Грегори, Джон не страдает, - Марта знала, что сын тратит все силы именно на это:
– Хоть бы Джон в себя пришел, успел увидеть мать, Полину, детей…, - Марта незаметно сдула с ладони следы пепла. Она вспомнила огромные, синие глаза Полины, туманные от хлороформа. Герцогиня попыталась приподняться на койке, Марта ее удержала:
– Тихо, тихо. С детьми все в порядке, они здесь. И Джон здесь, - прибавила Марта, - в нашем доме фении бомбу взорвали. Питер погиб, - женщина поняла, что в первый раз сказала это вслух, и справилась с резкой болью, где-то внутри, - а твой муж…, - она помолчала, - ранен. Смертельно, -прибавила Марта: «Ты поняла?»
Темные ресницы дрогнули. У Полины были перевязаны голова и шея.
– И письмо Аарона сгорело, - устало поняла Марта, - и расписка Федора Петровича…, Это все у меня в спальне хранилось. От комнаты и гардеробной почти ничего не осталось. А кабинет Питера цел, только люстра на пол рухнула. Надо у нее спросить…, - Полина шевелила рукой в воздухе.
– Кого ты узнала, в Хэмпстеде?
– Марта подала ей блокнот и карандаш. Тонкие пальцы задвигались. Марта прочла имя и кинула бумагу в оловянную миску, под кроватью, чиркнув спичкой. Они с Полиной смотрели на легкий дымок. Герцогиня, обессилено, закрыла глаза. Марта наклонилась и поцеловала ее в щеку: «Сейчас Джона увидишь».
Она сидела рядом с детьми, обнимая их. Марта слышала, как плачут сын и дочь. Женщина вздохнула: «Пойдемте, милые, попрощаемся с папой».
Ему было спокойно и тепло, ничего не болело. Джон вспомнил: