"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
– Хотя не могу их обвинять. В Ольстере, действительно неспокойно. Дизраэли весной распускает парламент. Вряд ли он добьется успеха на следующих выборах. Две войны не прибавили консерваторам популярности, - Джон закрыл дверь кабинета.
– Скорее Гладстон нас поддержит. С ним ты увидишься, когда вернешься из Афганистана. А Дизраэли, - они вышли на площадку, - просто хочет поговорить с тобой. По душам, так сказать, - добавил Джон. Марта поняла:
– Все равно не признается, что премьер-министр надумал. Жаль, что он уйдет, он достойный человек.
Из передней послышался какой-то шум. Джон, перегнувшись через перила, ядовито заметил:
– Мистер Чарльз, здесь не..., - он осекся. Марта увидела неприметного человека в пиджаке темного твида. Он, запыхавшись, прислонился к стене.
– Это Барли, - вспомнила Марта, - один из охранников особняка. Второй с Полиной должен быть. Что случилось? Неужели Полина..., - она увидела, как побледнел Джон. Барли откашлялся:
– Мистер Джон, граф Хантингтон..., Он пропал. К нему кто-то пришел. Он открыл дверь, а потом..., -Марта посмотрела на сумочку в руках у Барли. Она узнала ридикюль дочери.
– Где вы это нашли, - требовательно спросила женщина, - мистер Барли?
– В парке, на Ганновер-сквер, - Барли сглотнул.
– В нем ключи, письма…, Ничего не тронуто. Окурок рядом лежал, от папирос, что граф Хантингтон курит. Я вызвал подкрепление, кеб, и сюда отправился, мистер Джон. Ее светлость еще в клубе, она ничего..., - голос Барли угас. Марта посмотрела на свою ладонь. Ридикюль был испачкан кровью.
– Это сумочка Люси, - спокойно сказала она Джону.
– Запечатывай город, немедленно. Хотя прошел час, они могут быть где угодно. Полине и Питеру пока ничего знать не надо, - Марта увидела, как мелко дергаются пальцы Джона. Герцог не отводил глаз от следов крови на ее узкой, белой ладони.
– Одну минуту, мистер Барли, мистер Чарльз, - вежливо сказала Марта. Она завела Джона в каморку, где стоял телеграфный аппарат.
– Соберись, - Марта хлестнула его по лицу, - соберись и делай свое дело. Свяжись со Скотленд-Ярдом, с речной полицией..., - Джон вздрогнул. Телеграф пришел в движение. Марта медленно положила ридикюль на стол и оторвала ленту. Шипел газовый рожок. Она уловила слабый, металлический запах крови, от сумочки дочери.
– Это все потом, - велела себе Марта, - потом.
Она прочла сообщение и повернулась к Джону.
– Это фении, - спокойно сказала женщина, - они прислали требования в редакции вечерних, газет. Объявляй чрезвычайное положение, и пришли людей на Ганновер-сквер. Я хочу осмотреть парк, -Марта подхватила ридикюль и вышла. Джон стоял, сжимая телеграфную ленту.
Вокруг было темно, пахло чем-то неприятным. Люси, пошевелившись, охнула. Голова болела. Девочка принюхалась.
– Сырость, - поняла девушка, - сырость, плесень. Я в подвале. Мы в подвале. Я была в парке, с Маленьким Джоном..., - она поднесла руку к голове и медленно, внимательно ее ощупала.
– У них был хлороформ, - девушка попробовала приподняться, и поняла, что у нее связаны ноги, - я помню
Руки были свободны. Она, с усилием, села и привалилась спиной к влажной, каменной стене. В подвале, без единого окна, не было и проблеска солнечного света. Люси тихонько позвала «Эй!». Вокруг царило молчание. Она повысила голос и прислушалась, склонив голову. Подземелье было большим. Люси сидела на каких-то грубых, шерстяных одеялах. Девушка еще раз ощупала себя: «Я не ранена». Она провела рукой по платью и поднесла пальцы к носу. Пахло кровью. Люси сначала покраснела, а потом вспомнила:
– Недавно все было. Это не моя кровь. Маленького Джона, - она не хотела думать об этом, - или кого-то их них...
Отец не держал охранников. Питер, после встреч с американскими партнерами, весело говорил:
– Они платят агентству Пинкертона, но мне хватает нашей службы безопасности. Да и особняк его светлости всегда под наблюдением, если их семья в Лондоне.
Люси привыкла, что тетя Полина приезжает в школу в бронированном экипаже, в сопровождении двух мужчин с оружием. Джейн вздыхала:
– Я этих людей с детства вижу. В замке круглосуточный полицейский пост, в Саутенде, в особняке, тоже. Я их и не замечаю.
Однако отец и мать Люси пользовались метрополитеном, так же делали и старшие братья. Люси читала американские газеты, их всегда покупала мать. Девушка знала, что в Филадельфии, несколько лет назад похитили младшего сына богатой семьи Россов, маленького Чарли. За мальчика потребовали выкуп в двадцать тысяч долларов. Отец обратился в полицию, была устроена засада, однако преступники не появились на месте встречи. Ребенка не нашли, ни живым, не мертвым.
– Пять лет прошло, - Люси сидела, сжав руки, вглядываясь в сырую, спокойную темноту, - ничего о нем ни известно. Папа тоже пойдет в Скотленд-Ярд, сразу..., - она вспомнила рассказы матери о покойной Ционе Судаковой.
– Тетю Шуламит, маму кузена Моше, тоже похитили, - Люси похолодела, - в Святой Земле. А если..., -султаном в Турции был Абдул-Хамид, молодой правитель. В прошлом году закончилась русско-турецкая война. Мать ездила в Берлин, на конгресс, где пересматривали условия мира между Османской империей и Россией. Совещание назначили на июль, Марта взяла младших детей.
– Мартину очень понравилось в Берлине, - Люси наклонилась и почувствовала под пальцами грубую веревку, крепко стягивавшую ноги от щиколоток до колен, - и мне тоже. Мы ходили в музеи, катались по Шпрее..., А если эти люди из Стамбула, если меня..., - она с шумом выдохнула:
– Ерунда. Новое время на дворе. Мама обедала с турками, но меня с Мартином за стол не посадили, только им представили. Они все смокинги надели, их не отличишь от англичан. Не станут турки таким заниматься.
Ногти Люси стригла коротко, это было удобней при работе в лаборатории. Она все равно попыталась подцепить конец веревки: «Нельзя сдаваться, ни в коем случае». В подвале было тихо. Люси поняла, что она здесь одна.