"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция

Шульман Нелли

– Как и эти, - Волк посмотрел на строгое, шелковое платье девушки, на ее небольшую грудь, -Кассандра с Техником. Как и Халтурин. Очень хорошо.

Он заметил, как часто дышит Кассандра. Серые глаза девушки блестели. Волк, мимолетно, подумал:

– Если сейчас уложить ее в постель, она к февралю родит. Материнский инстинкт, сильная вещь. Ради спасения ребенка, она пойдет на все. Даже бомбу к себе привяжет, - Волк указал на кресло:

– Садитесь. С Гольденбергом я разберусь. Он не переживет этого лета.

Клеточников, как

сказала ему Кассандра, был на свободе, вне подозрений. Чиновник продолжал работать делопроизводителем в Третьем Отделении.

– Это ваша большая удача. Надо его беречь, - мягко улыбаясь, заметил Волк. Кассандра выдавила: «Спасибо, товарищ». Он предложил девушке папиросы и чиркнул спичкой. В пакете лежали ноты. Кассандра, волнуясь, объяснила систему шифрования, но Волк прервал ее: «Я знаком с музыкой, и с математикой тоже».

Она еще никогда не видела таких мужчин. Хана напомнила себе:

– Это Максимилиан де Лу. Он родственник..., Я знала, что он сюда едет, знала..., Господи, что это со мной..., - Саша жил вместе с Халтуриным, в дешевых номерах у Хитрова рынка, из соображений конспирации. Они с Ханой провели ночь в гостинице, в Клине, но больше им встречаться наедине, а, тем более, ночевать в одной комнате, было нельзя. Анне с юношей было хорошо, но не больше. Она обнимала его, вспоминая смешливый голос бабушки:

– Они нас любят, а мы..., - Ханеле повела рукой, - мы другие. Я твоего прадеда любила, бабка твоя любила Мицкевича…,

Ханеле поморщилась: «Это неприятно. Больно, когда они уходят, - она взяла правнучку за руку: «Твоя мать правильно поступила. Позволяй им себя любить, вот и все. И помни, мужчинам важно быть первыми, - Ханеле тонко улыбнулась. Младшая Хана удивилась:

– Но ты мне говорила, что..., - прабабка приложила ухоженный палец к ее губам:

– Об этом я позабочусь, не волнуйся. Помни, - она наклонилась к уху девушки, - отдавай медальон только тому, кого полюбишь. Тому, кто будет любить тебя. Иначе..., - бабушка не закончила.

– А ты?
– дерзко спросила девушка: «Ты отдавала медальон, бабушка?»

– Нет, конечно, - Ханеле пожала стройными плечами.

– Он просил, не буду скрывать, и много раз. Но такое запрещено. Надо любить, как у моей матери с отцом было. А ты..., - она задумалась, - когда сделаешь все, что нужно, на Святую Землю поедешь. Помолишься у Стены Плача. Дядя Исаак тебе хорошего жениха найдет, соблюдающего. Как Аарон мой, - ласково сказала женщина. Хана вздрогнула. Бабушка, внезапно, отняла руку. Прабабка смотрела куда-то вдаль, ее глаза затуманились. Хана, обеспокоенно, спросила: «Что такое, бабушка?»

– Ничего, - тихо отозвалась Ханеле, - я права оказалась. Во второй раз им самое дорогое отдадут, и правнуков он увидит, - внучка увидела на все еще красивых губах легкую улыбку.

– Хорошо, - ласково сказала Ханеле, - когда евреи живут на своей земле. Ты отправишься туда, милая. Когда совершится месть.

Волк, было, лениво подумал,

что можно эту Кассандру соблазнить прямо сейчас. От девушки пахло сладко, волнующе, липовым цветом. В Женеве он прочел отчет Желябова и Перовской. Волк знал, что за Кассандрой ухаживает сам тайный советник Воронцов-Вельяминов.

– Пан Крук потерял голову, на старости лет, - весело подумал Волк, глядя на белую шею девушки, где блестела золотая цепочка, - это нам очень на руку. Не буду пока ему дорогу переходить. Пусть развлечется с этой малышкой, - он так и сказал девушке. Кассандра, отчаянно, зарделась:

– Я это делаю ради революции, товарищ Волк. У меня есть..., - она сглотнула, - есть спутник. Вы с ним познакомитесь. Товарищ Техник, - добавила Хана. Девушка вздохнула:

– Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы я ему понравилась. Я буду его подругой, навсегда. Я сделаю все, что он скажет..., - у Волка было спокойное, холеное, немного загорелое лицо. Пахло от него осенним лесом и дымом костра. Хана, прошлой осенью, прочла в газетах о взрыве на Ганновер-сквер. С мельницей она не связывалась. Письма им были не нужны. Ночью она услышала голос бабушки: «Будь очень осторожна, милая. Помни о своем предназначении».

– Я помню, - сказала себе девушка, глядя в его голубые глаза.

– Я помню, и сделаю все, что надо. Я просто хочу быть с ним. Мне все равно, что он..., - она очнулась и услышала наставительный голос Волка:

– Я встречусь с вашим Техником и с товарищем Халтуриным. Вы останетесь здесь. На Хитровке вам делать нечего. Потом отправимся в Санкт-Петербург, по отдельности. Я займусь казнью Гольденберга...,

– Он в Петропавловской крепости..., - робко сказала Хана. Волк усмехнулся:

– Надо же! А я думал, он в Зимнем Дворце, с императором чай распивает, - девушка опустила голову. Он заметил:

– Где бы ни был Гольденберг, он приговорен к смертной казни, «Народной Волей». Я приведу приговор в исполнение. Вы будете сидеть тихо, обеспечивать связь с остальными товарищами и завлекать Воронцова-Вельяминова, - он поднялся и указал на дверь: «Все, товарищ Кассандра. Увидимся завтра».

Она ушла. Волк, вдыхая запах лип, решил:

– Потом. Осенью я ее в постель уложу. У меня впереди содержанка пана Крука, и госпожа Долгорукова, будущая жена императора. Я никуда не тороплюсь, - он закинул руки за голову и потянулся:

– Надо будет пустить в ход план с экипажами, который я в Лондоне разрабатывал. Поговорим об этом с Техником.

Кассандра сказала, что юноша будет ждать его в кофейне при гостинице, утром. Волк, за табльдотом, заметил толпу людей на Кузнецком Мосту. Он спросил у официанта:

– В Москве всегда оживленно, даже, - он посмотрел на хронометр, - в половине восьмого?

Француз наклонил кофейник над его чашкой:

– Сегодня памятник Пушкину открывают, месье. На Тверском бульваре. Это великий русский поэт. Их гордость, как месье Гюго.