"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— Ну, раз у тебя жена на корабле, конечно, а то мой кок, кроме галет и солонины, ничего на стол не ставит — Генри обернулся на бросивший якорь «Полумесяц».
— Поедим, и я тебя брошу, у меня впереди, — Гудзон нежно улыбнулся, — вон та соблазнительная река. Очень надеюсь, что ты по ней еще не поднимался.
— Нет, — расхохотался Смит. «Оставлю это удовольствие тебе. А что с рукой? — он кивнул на перевязанную кисть Гудзона.
— Ерунда, — тот отмахнулся, — заноза застряла, никак вынуть не могу, нарывает. У меня же нет хирурга, — Гудзон выразительно закатил глаза, — во имя экономии, сам понимаешь.
— Так сходи к моему, — подтолкнул его Смит, — не надо это так оставлять, тут, конечно, не тропики, но все равно — нельзя запускать. У моего лекаря пальцы ловкие, вытащит так, что не заметишь, и перевяжет заново.
— Да ну еще, время тратить, — вздохнул Генри, но все-таки стал спускаться по трапу вниз.
Он постучал в переборку, — дверь каюты была открыта, и, просунув голову внутрь, спросил:
«Тут мясник?»
— Тут, — отозвался смешливый, высокий голос. Изящный, белокурый мужчина в простом, черном камзоле собрал со стола листы с высушенными растениями, и, наклонив голову, сказал: «Вы с того голландского барка, «Полумесяц»?
— Капитан Генри Гудзон, — хирург пожал протянутую руку, — коротко, но крепко, и склонил голову: «Мистер Кроу».
— Родственник маленького Ника? — заинтересовался Генри, садясь, разматывая грязные тряпки.
— Кузен, — ответил мужчина, и, поморщившись, скинул тряпки на пол каюты. «Сейчас будем вас резать, капитан, — пробормотал он, рассматривая нарыв.
— Может быть, не надо? — Генри умоляюще посмотрел на него. «Может быть, оно само, мистер Кроу?»
— Выну занозу, выпущу гной, промою, смажу, наложу повязку, — отчеканил хирург, роясь в поставце. «Рома хотите, для храбрости?» — мужчина вынул оловянную флягу и усмехнулся.
Генри посмотрел в большие, лазоревые, веселые глаза и сердито велел: «Наливайте, черт с вами!»
— Здравствуйте, — вежливо сказал Джон Гудзон маленькому, коротко стриженому, парнишке.
Северный ветер ерошил льняные волосы на его затылке. Мальчишка обернулся, и, вскинув на Джона серые глаза, весело ответил: «Меня зовут Энни Пули, рада знакомству. А вы голландец? — она кивнула на «Полумесяц».
— Англичанин, — опешив, ответил Джон. «Я сын капитана Генри Гудзона, меня зовут Джон. А ваш отец тоже тут, на «Открытии»?»
Энни рассмеялась. «Моя мама тут, миссис Мэри Кроу. Она хирург и еще пишет заметки о природе этих мест, ну, о растениях и животных».
— Ого! — восхищенно сказал Джон. «А вам двенадцать лет, да, мисс Энни? Мне четырнадцать.
А вы давно плаваете?»
— С капитаном Смитом — полгода, — ответила девочка. «Но до этого мы с мамой плыли из Новых Холмогор в Исландию, оттуда — на Ньюфаундленд, и потом уже — в Джеймстаун, ну, нашу новую колонию английскую. Это там, на юге, — добавила Энни. «А вы? — она посмотрела на мальчика, закинув голову — он был много выше.
— Какие глаза красивые, — подумала Энни, — вроде бы серые, как у меня, а вроде бы — и голубые.
— Мы тоже в Новых Холмогорах были, с папой, — обрадовался Джон. «Мы там два года плавали, вы о Груманте слышали, мисс Энни?»
— Мой дедушка там зимовал, — ответила девочка, — давно, еще в прошлом веке.
— А я там белого медведя убил, — гордо сказал мальчик, и тут же добавил, покраснев: «Ну, не один, понятное дело, вместе с папой».
— Расскажите, — потребовала Энни. «А я вам — об индейцах, что тут живут, я даже у них в стойбище была».
Она перегнулась вниз и грустно сказала: «Хотя нет, вон, Покахонтас, ну, жена капитана Смита, нам рукой машет. Обедать пора».
— Так после обеда, — удивился Джон и тут же замялся: «Но, папа, наверное, захочет с якоря сниматься, мы будем подниматься вверх по вон той реке. Очень жаль, мисс Энни, я бы с удовольствием с вами поговорил, — мальчик вздохнул.
— Я бы тоже, мистер Джон, — отозвалась Энни, и, цепляясь за снасти, стала спускаться вниз, на палубу.
— Вот сюда ставь, — велела Мэри, оглядывая стол, накрытый в капитанской каюте — большой, с чисто подметенным полом. Высокая, узкая койка была застелена меховым одеялом, с потолка свешивалось сплетенное из кожаных шнурков и перьев украшение. Легко, почти неуловимо пахло табаком. Покахонтас наклонилась над медной миской, и сказала: «Суп из индейки, а потом — крабы и жареная рыба. Будет вкусно».
— А как же, — Мэри погладила ее по черным, сколотым на затылке косам. «И скатерть ты постирала, молодец какая».
— Когда вернемся домой, — сказала Покахонтас, разглядывая в открытые ставни темно-синюю воду залива, — больше не буду пить травы. Буду рожать. И тебе надо, — она повернулась и посмотрела на стройную, мальчишескую фигуру Мэри.
— Я не замужем, — хмыкнула та, раскладывая оловянные ложки. «У меня дочь, дорогая моя, мне бы ее вырастить. Ну, все, — Мэри распрямилась, — пора и за стол.
— А вот и наши дамы, — раздался с порога веселый голос Смита. «Позвольте вам представить — мой хороший друг, капитан Генри Гудзон. Моя жена, миссис Покахонтас, и мой хирург, — Смит не выдержал, и расхохотался, увидев ошеломленное лицо Гудзона, — миссис Мэри Кроу.
— Кузина Николаса Кроу, — улыбнулась женщина. «Ну, да мы с вами уже встречались, капитан Гудзон, — прибавила она, указывая глазами на перевязанную руку Генри.
— Да, да, — пробормотал он, покраснев. «Я вас так и не поблагодарил, мистер, то есть, простите, миссис Кроу».
— Папа! — раздался за спиной Гудзона громкий, мальчишеский голос. «Папа, это мисс Энни Пули, представляешь, она тоже была в Новых Холмогорах! И жила в Джеймстауне, там, на юге. А ее мама — врач, и пишет книгу о природе здешних мест».
— Так, заметки, — Мэри чуть покраснела. «Познакомься с капитаном Гудзоном, дочка».
Генри посмотрел на коротко стриженого, белобрысого мальчишку и ласково сказал: «На вас похожа, миссис Кроу. Ну, здравствуйте, мисс Пули, — он склонился над маленькой рукой и девочка, изящно поклонившись, сказала: «Рада знакомству, капитан».