Вельяминовы. За горизонт. Книга 4
Шрифт:
– Теперь понятно, зачем Комитет подсылал ко мне мерзавца в Ленинке. Как я и думала, они меня проверяли, пробовали воду… – на так называемом инструктаже перед ужином, отправив Павла в столовую, местный комитетчик объяснил Ане:
– Ведите себя естественно. Ваш брат подросток. Ясно, что вы бы не отпустили его одного поздним вечером, пусть и на встречу с приятелем. Вы студентка, вы привыкли к профессорам, пожилым людям. Ваш будущий собеседник… – он окинул Аню долгим взглядом, – долгое время провел в Европе, он интересный человек. Его возраст
– Прикуси язык, – велела себе девушка, – пусть он считает, что я на все согласна… – услышав комитетчика, она разыграла смущение:
– Но я еще никогда не… – Аня хорошо знала жадный блеск, осветивший бесстрастные глаза куратора китайцев.
Комитетчик откашлялся:
– Вам и не требуется ничего делать. Соглашайтесь на все, что он предложит, товарищ Левина. Доверьтесь его опыту, он будет вашим наставником.
– Он надеется меня подобрать после Дэн Сяопина, – брезгливо подумала Аня, – или вообще делить с ним. Сейчас он меня и пальцем не тронет, для китайца я им нужна девственницей… – такой же блеск она часто замечала в глазах преподавателей и сокурсников. Аня твердо решила, что все должно произойти по любви:
– Не так, как у мамы с нашим отцом… – она незаметно дернула губами, – они тоже, якобы, как в фильме, познакомились на войне… – Аня не очень верила всей истории:
– На фото с Дальнего Востока у него такое выражение лица, как у товарища Дэна… – она искоса взглянула на китайца, – словно он завоевал маму, словно она военная добыча… – за столом товарищ Дэн подливал ей сливового вина, чередуя бокалы с шампанским. Аня только пригубливала:
– Сам он пьет водку, но не рисовую, а обычную… – по словам главы китайских коммунистов, в стране давно делали самогон:
– Водка у нас известна с незапамятных времен… – Дэн Сяопин подмигнул девушке, – но раньше производство было кустарным, напиток плохо очищали, приходилось пить его теплым. Сейчас на фабриках установлен контроль качества, но по традиции многие греют кувшин над камельком … – он пользовался не хрустальной стопкой, а китайским кувшинчиком с керамическими чашечками:
– Размером с наперсток, – Аня чувствовала рядом запах спиртного, – но если выпить два десятка наперстков, тоже можно опьянеть… – ей водки не предлагали:
– Он сказал, что это не женский напиток. Женщинам приносят сливовое вино… – несмотря на вино, голова Ани оставалась ясной. Она понимала, зачем ее увели из столовой:
– Фильм только предлог… – на экране праздновали партизанскую свадьбу, – он хотел остаться со мной наедине, в темноте… – уверенная рука погладила ее ладонь:
– Советский Союз оказал нам неоценимую помощь, – задумчиво сказал Дэн Сяопин, – поддержав нашу борьбу против капиталистов. Мы можем не соглашаться в частностях… – Аня хмыкнула про себя:
– Мастер недомолвок. Павел говорит, что у китайцев такое принято, они ничего не скажут прямо.
Он повторил:
– В частностях, однако мелочи не важны. Важна наша дружба, вернее, ее доказательства… – пальцы гладили запястье, двигались к прикрытой шелком груди. Вторая рука, под стрекот киноаппарата, легла ей на колено. Обитый бархатом диван был мягким, Аня попыталась выпрямиться:
– Он что, собирается меня прямо здесь… – от запаха водки у нее закружилась голова, – в комнате никого нет, двери задернуты занавесью… – рука настойчиво комкала подол платья. Аня услышала шепот:
– Если мы удостоверимся в добрых намерениях Советского Союза, все изменится, товарищ Хуань… – Дэн Сяопин называл ее на китайский манер:
– Это значит счастье, – вспомнила Аня, – пошли они к черту, я не собираюсь жертвовать своим счастьем ради поддержания дружбы с Китаем… – щелкнула застежка чулка, он тяжело задышал:
– Вы сможете посетить Пекин, погостить в нашей стране, увидеть исторические богатства. Вам это будет интересно, товарищ… – Аня закусила губу:
– Хватит. Нельзя рисковать, я не смогу его остановить… – на экране прыгали титры. Резко поднявшись, Аня оправила платье:
– Большое спасибо за интересный фильм, товарищ Дэн Сяопин, – громко сказала девушка. Из фильма Аня ровным счетом ничего не помнила:
– И за приглашение на ужин, – добавила она, – но, боюсь, сейчас поздно. Павел подросток, мы должны ехать домой… – поклонившись, рванув на себя бронзовую ручку двери, Аня быстро пошла по расписанному фресками коридору. Щеки еще горели:
– Он обидится и разорвет отношения с Советским Союзом, – почти весело подумала Аня, – но меня это не интересует. Пусть Китай и СССР что хотят, то и делают, я не позволю Комитету калечить наши судьбы… – девушка заспешила к столовой.
По ногам Густи, в тонких чулках, пробежал осенний холодок. Поежившись, девушка плотнее закуталась в пальто. Паства костела святого Людовика не снимала на мессе верхней одежды. В церкви не топили, люди сидели в перчатках и шарфах.
Шофер Густи не был католиком. Водитель ждал ее в теплой машине, с термосом чая и сигаретами, коротая время за просмотром спортивных страниц Daily Mail. Газеты в посольство поступали два раза в неделю, с дипломатической почтой. Густи подышала на застывшие пальцы:
– Во вчерашних выпусках ничего не напечатали, ни на западе, ни в СССР… – она подозревала, что советские газеты ничего и не сообщат читателям, – но тетя Марта срочно вылетела в Берлин для консультаций. Речь может идти о вооруженном конфликте…
Представители союзных военных сил пользовались правом беспрепятственного проезда по всему Берлину. Несколько дней назад главу американской дипломатической миссии в Западном Берлине, мистера Лайтнера, остановили пограничники ГДР, на пути в театр, в Берлине Восточном: