Вельяминовы. За горизонт. Книга 4
Шрифт:
– То есть очень скоро, – он бросил взгляд на часы, – сейчас семь вечера… – он не представлял, откуда шифровка попала в Комитет:
– Но ясно, что в посольстве записка не прочтут. Кто бы не пытался прорваться туда с воды, тоже не ожидает засады… – Генрих не сомневался в возможностях шифровального отдела:
– Наш преподаватель работал еще на встрече глав союзных держав в Тегеране. Они обязательно что-то вытащат из шифра. Имена… – в его столбце имен не было, – место, время акции… – Генрих вспомнил, что дядя Джон тоже должен был знать шифр:
–
– Я вообще не знаю, это записка дяди Джона или кого-то еще, – напомнил себе юноша, – мама всегда учила, что не стоит делать поспешные выводы… – он решил, что неизвестная девушка не имеет отношения к Лубянке:
– На «Охотном ряду» она могла возвращаться с дачи… – объяснил себе Генрих, – поэтому она была так одета… – юноша понимал, что успокаивает себя:
– Я четверть часа ничего не пишу, – понял он, – надо сделать вид, что я поставлен в тупик сложным шифром… – он быстро исчеркал чистый листок первыми пришедшими в голову цифрами. Генрих, разумеется, не собирался ничего взламывать:
– Обойдутся они без моей дешифровки… – приятели по группе скрипели карандашами, – ладно, как говорится, ночью все кошки серы. Главное, чтобы нас быстрее распустили по домам… – он помнил, где хранятся прокатные лодки в Нескучном Саду:
– В сараюшке под хлипким замком. Сбить его, вывести лодку на реку, и через десять минут я увижу звезды Кремля… – Генрих намеревался провести ночь на воде:
– Оружия у меня нет, но оно мне и ни к чему, – вздохнул юноша, – я просто не могу стоять в стороне. Я никогда себе не прощу бездействия… – он был уверен, что реку и Замоскворечье сейчас утыкают комитетчиками:
– Мне опасно появляться в том районе, но другого выхода не остается. Однако я буду осторожен… – из коридора до него донеслись шаги. Подняв голову, Генрих натолкнулся взглядом на спокойные глаза так называемого товарища Матвеева. Внук Горского носил щеголеватый штатский костюм, на лацкане пламенел комсомольский значок. Кивнув преподавателю, он улыбнулся:
– Добрый вечер, товарищ Рабе. Пойдемте со мной, пожалуйста.
Скорпион внимательно рассматривал невозмутимое лицо товарища Рабе.
Он провел восточногерманского коллегу закрытым коридором, соединяющим здание в глубине улицы Кирова и Лубянку. Саша мог без опасения принимать товарища Рабе в своем кабинете. Кроме афиши фильма о Горском и фотографии Феликса Эдмундовича, на беленых стенах больше ничего не висело. Щелкнув кнопкой настольной лампы, Саша поднял трубку внутреннего телефона:
– Кофе, – утвердительно сказал он, – кофе с пирожными. Вы у нас немец, товарищ Рабе… – Генрих подумал, что это единственная правда из всех материалов его досье:
– Хотя нет, я действительно уроженец столицы, – он развеселился, – как говорится, только Бранденбургские ворота более берлинцы, чем я… – на месте его рождения, рядом с нынешним переходом Чек-Пойнт-Чарли возвышалась Стена. Генрих понятия не имел, зачем он понадобился так называемому товарищу Матвееву, или Пауку.
Ожидая кофе, Саша, незаметно для товарища Рабе, вчитывался в расшифровку записки, полученной от Невесты. Шифровальный отдел объяснил частичную неудачу работы сложностью кода. К половине восьмого вечера им удалось вытащить из текста время и место акции:
– Полночь, на воде рядом с британским посольством… – не отрываясь от бумаги, Саша подвинул немцу пачку «Мальборо», – и еще две буквы, Д и М… – проклятые буквы очень беспокоили начальство. Саша только что вернулся с совещания, где присутствовали Шелепин и Семичастный. Скорпиона даже не слишком беспокоил провал операции с младшей Куколкой:
– Она отработанный материал, пусть валяется под интуристами, больше она нам не нужна. С ее сестрой я поработаю позднее… – они решили не подставлять Моцарту фальшивого ребенка:
– Не стоит усложнять дело, – заметил Шелепин, – ее сестра выполнит свою задачу. Хорошо, что их не различить. Даже если товарищ Дэн Сяопин на нее и клюнул, – Шелепин усмехнулся, – нам это никак не помогло… – китайская делегация сегодня покинула Москву:
– Разрыв отношений… – Саша повертел простую ручку, – черт с ними. Через границу они не полезут, испугаются, а ядерного оружия у них пока нет. Доктор Эйриксен не поедет в Китай, делать им атомную бомбу. Впрочем, он и не занимается военными проектами…
Старшая Куколка пока должна была подождать. Лубянка срочно занялась организацией сегодняшней перехватывающей акции. Саша получил разрешение начальства на консультацию с товарищем Котовым. Позвонив на речную дачу, доложив о буквах, он послушал короткое молчание. Товарищ Котов затянулся сигаретой:
– На Невесту не наседай, – велел он, – она должна рассказать о рандеву Мэдисона в Нескучном Саду и о Пеньковском. Кто такой Д, мне понятно… – Саша подумал, что наставник, в который раз, оказался прав, – но неужели это тот самый М, то есть та самая… – по телефону Саша услышал, что в Лондоне, на Набережной, работает его кузина:
– Это предположение – добавил товарищ Котов, – доказательств никаких нет. Твоя тетка… – он хотел что-то сказать, но сдержался, – старшая дочь товарища Горского, погибла во время войны… – Саша не стал спрашивать, что случилось с его тетей, – но ее дочь, выжив, перебежала на сторону наших врагов… – товарищ Котов считал, что Марта Янсон, бывшая графиня фон Рабе, могла тайно пробраться в СССР в надежде спасти коллегу:
– Если это так, то Лондон очень быстро отреагировал, – Саша принял у буфетчицы поднос с кофе, – 880 меньше месяца назад бежал из больницы в Новосибирске, а М уже здесь. У них есть какой-то законсервированный крот. Именно к нему направился 880 после побега. Знать бы еще, кто это… – спешно задержанный священник из костела святого Людовика, литовец, настаивал, что не видел лица женщины, передавшей ему записку: