Вера, Надежда, Виктория
Шрифт:
Неплохо для двадцати одного года.
А потом Бабуля взбунтовалась. Какая же она все-таки у меня молодец!
Опять приперла к стенке неосторожно зашедшего Береславского, правда, без вставления в нос металлических предметов. И сказала, что, если нас с Верой Ивановной не призовут под знамена, они с Надеждой Владимировной точно об этом пожалеют.
Ефим Аркадьевич задумался и…
Мы с Бабулей даже не ожидали. Он отправил нас чуть не в пасть врагу, сидеть и ждать самого главного приказа.
Даже я воодушевилась. Хотелось нанести максимальный вред тем,
Нас ввезли в город в кабине грузовика-рефрижератора. Слава богу, не в кузове.
Кабина оказалась вполне комфортабельной, трехместной. Рефрижератор был Ванечкиной фирмы, он действительно приехал за свежим мясом на ферму, километрах в семидесяти от гнезда Муравьиного Папки.
Мы с Бабулей десантировались у большого кирпичного дома, почти что особняка, стоявшего на самой окраине города, у леса.
Его обитателей мы уже знали: Николая Владленовича с женой Леной и дочкой Маргариткой видели в прошлый приезд и в Пскове. Единственный новый персонаж – их домработница, молодая и веселая Хафиза.
Хозяева нам очень обрадовались.
Если точнее, обрадовались они Вере Ивановне, которая немедленно стала активно пользовать их дочурку.
Мне же больше обрадовалась Хафиза. Оказывается, у себя в Узбекистане она закончила тот же факультет, что и Игорек в Москве. Только дипломный фильм снять не удалось: ее выкрали замуж. Согласия никто не спрашивал. Просто увезли силой в машине «ВАЗ-2106», когда она возвращалась с рынка. И стала Хафиза третьей женой довольно неприятного человека, который по каким-то причинам – надеюсь, не связанным с третьей женой – быстро умер.
Далее история была запутанная, но конечный результат не радовал: на родине, в глухом кишлаке – если в Узбекистане деревня называется именно так, – жила ее мама с маленькой дочкой Хафизы. Существовали они обе только на те деньги, что приходили из России.
Главная мечта Хафизы была заработать денег и купить им российское гражданство. Она даже цифры называла, за которые чиновники иммиграционной службы могли сделать гражданином РФ кого угодно: хоть человека, хоть животное, хоть предмет.
Я слушала и очень надеялась, что Хафиза все же преувеличивает.
Гулять со двора нас не выпускали. Было гораздо скучнее и тоскливее, чем в Москве. Разве что лес красивый, с заснеженными верхушками елей, можно было часами разглядывать с третьего этажа особняка.
Примерно через неделю мы с Бабулей осознали, что Ефим Аркадьевич снова нас обдурил. Никто и не собирался вести нас на баррикады. Да и охрана снята не была, только теперь эту роль, похоже, исполняли подчиненные Николая Владленовича.
Но если меня это открытие привело в бешенство, то Вера Ивановна восприняла его с улыбкой: она явно симпатизировала моему хитро… Скажем так, хитроумному преподу.
Впрочем, наше заточение в пасти врага не могло быть долгим.
Мы знали, что тендер заканчивается буквально через несколько дней. А значит, закончится и эта история.
Если б не смерть Игореши, то все здорово напоминало бы дурацкий, плохо слепленный вечно спешащими сценаристами детектив.
Вот только Игорь умер по-настоящему.
Глава 27
Береславский, Ванечка, Сухов, Вера Ивановна и все остальные
31 января 2011 года. Москва – Приволжск
Последний этап операции Ефим Аркадьевич, еще перебинтованный, но уже покинувший больницу, по пунктам продумал и просчитал лично.
Его ни в малой степени не удивило, что ни одно официальное письмо с заявкой на участие в тендере не дошло до адресата.
Наверняка дошло. Но чтобы фирма Надежды Владимировны стала полноценным участником тендера, Семенова должна была получить официальный ответ о приеме высланных ею документов. Такого официального ответа, разумеется, не было. Да и не могло быть: тендерная комиссия сейчас охранялась людьми губернатора получше, чем золотой запас Америки в неприступном Форт-Ноксе.
Не сработало обычное заказное письмо с уведомлением о вручении. Не сработали новые, почти курьерские почтовые службы. Не сработали настоящие курьеры: одного весь день продержали в отделении милиции, проверяя документы. Причем по выходе пакет с тендерными бумагами оказался в столь неприглядном виде, что курьер, отзвонившись работодателям, вынужден был вернуться в Москву.
Второго посланца просто не пустили в здание, продержав до вечера в бюро пропусков.
Город был объявлен на осадном положении, и, похоже, ни одного террориста здесь не ловили с таким усердием, с каким отлавливали возможных перевозчиков конкурентной тендерной заявки. Оно и понятно: ни за одного пойманного преступника генералу Сухову не светило такое вознаграждение. А также и такое наказание в случае промаха.
Ефима все эти неудачи не слишком напрягали. Он даже удивился бы, увенчайся такой неподготовленный засыл успехом.
Главное – чтобы подготовленный не провалился.
Причем этот самый подготовленный был запланирован ровно на последний день приема заявок. Тут уж точно сложно будет что-нибудь противопоставить. Отменить тендер в этих условиях, причем второй раз подряд, даже губернатор при всех его связях вряд ли бы смог.
Условия же создавала команда Береславского либо инициированные ими же действия. В течение последней недели очень большое количество горожан получили – прямо в свои почтовые ящики – не слишком приметные, всего в две краски, листовки. Синегоров же, ознакомившись с содержанием, стал и вовсе одного цвета – багрового.
– Твари, – в бешенстве прошептал он. – Сволочи!
Не удержался, разорвал мерзкий листок на мелкие части.
Содержание и впрямь было неприятным.
Никаких протестных лозунгов или, не дай бог, призывов к свержению. Просто тупое сравнение заявок предыдущего, отмененного в связи с увеличением транша, тендера. И объяснение специалиста, для тех, кто не в теме.
Листовка не была анонимной. Она гордо именовалась газетой, хотя состояла всего из двух полос. С выходными данными, в том числе тиражом. И с именем главного редактора на первой, она же предпоследняя, странице.