Вера, Надежда, Виктория
Шрифт:
Даже наказать главного редактора не представлялось возможным: оппозиционное издание не было запрещено. Просто губернатор не ожидал подвоха с этой стороны, так как у Ивахина, скандального хозяина газеты, давно не было средств на ее выпуск. А тут вдруг появились. И на выпуск, и на распространение, что тоже немалого стоит.
В этом пункте рассуждений губернатор все же ошибался: распространяли «газету» почти везде бесплатно. Без малого половину тиража – друзья-коллеги Ефима Аркадьевича. Но не потому, что друзья и коллеги, а потому, что директора рекламных и почтово-курьерских агентств сызмальства жили в этом городе и в отличие от губернатора не собирались в скором времени его покидать. Единственный, но вполне простительный момент: делали они это неофициально, стараясь максимально замаскировать свою причастность к акции. Вторую половину двухсоттысячного выпуска раскидали через остатки не контролируемых властной вертикалью организаций, через медицинских работников и просто через граждан, которым небезразлично было, куда, кому и на что уйдут им предназначенные – и ими же, в общем-то, заработанные – деньги.
И хоть толщиной газета не блистала, тираж ее получился огромным. Так что по всему выходило: деньги Ивахин внезапно получил немалые. И не нашел им лучшего применения, как распространить во вверенном Синегорову регионе эту пакость: сатрапы доносили, что злобный листок опасной метелью носится по всем областным городам и даже поселкам.
Михаил Иванович прекрасно понимал, откуда вдруг взялись средства у давно нищего Ивахина. И самое обидное – часть их наверняка раньше принадлежала самому губернатору.
Обиду, правда, скрашивало одно обстоятельство.
Спору нет, Ефим Аркадьевич нанес Синегорову сильный удар. Ну, да какая же большая игра, тем более связанная с политикой, без синяков и ссадин?
Зато от синегоровского удара паршивый щелкопер уже вряд ли когда-нибудь оправится: Сухов доносил, что ловкий профессор более полумесяца лежит в каком-то закрытом госпитале, практически в растительном состоянии. Ласты еще не склеил, но уже вроде как не жилец.
Туда ему и дорога.
Немного напрягало губернатора, что невзирая на вывод из игры Береславского Семенова продолжила боевые действия.
Это могло объясняться неудачей с похищением ее девки. А может, вдруг пришла Михаилу Ивановичу успокоительная мысль, она все-таки вышла из дела? И дурацкая, по большому счету ни на что не влияющая листовка – просто инерция грамотно запущенной пиар-машины?
В любом случае – тут Синегоров вынужден был признать – машина была запущена чертовски профессионально. И с последствиями надо начинать бороться уже сейчас.
Губернатор вызвал генерала.
Тот явился мгновенно.
Разговаривать вышли в коридор перед кабинетом – Михаил Иванович прекрасно помнил, чьего дружка они столь эффективно нейтрализовали, и предпочел на некоторое время перестраховаться.
– Ну что, последний нонешний денечек? – вспомнил Синегоров старинную народную.
– Точно. Нам бы еще день простоять да ночь продержаться, – цитатой же ответил Сухов.
Через пять с половиной часов истекал срок, отведенный для подачи заявок. Когда эти томительные часы пройдут, игра будет сделана. И пусть Ивахин вместе со всей сворой жаждущих справедливости или своего места у кормушки хоть обкричится. Изменить ничего уже будет нельзя.
А имея несколько лишних миллионов баксов – хотя они лишними не бывают, – опасности становятся гораздо менее пугающими: в нашей стране только неимущие воришки получают серьезные наказания. Имущие же и за доказанные убийства могут получить четырнадцать лет… условно.
Хорошая страна. Удобная.
– В общем, ты меня понимаешь, – еще раз напомнил Михаил Иванович. – Чтоб мышь не проскочила.
– И муха не пролетит, – улыбнулся в ответ Василий Геннадьевич.
Сухов тоже понемногу начал успокаиваться. Были нехорошие предчувствия – особенно когда губер велел убрать назойливого профессора. Но, похоже, жесткие методы Синегорова вновь себя оправдали.
Береславского нет. Проблем, несмотря на неудачу с похищением девчонки, пока не возникло. А несколько «лимонов» «зелени» вот-вот упадут в руки оказавшейся сильнейшей стороны, сделав ее еще сильнее.
«Хорошо, что я не попер тогда против», – похвалил собственную проницательность Сухов. Рано ему пока переть против такой силищи, самокритично додумал он.
А еще хорошо и правильно, что не стал беспокоить злопамятного губера мелкими неприятностями. Тоже, видимо, коренящимися в неутомимой деятельности покойного профессора.
Например, на сайте города – неофициальном, но гораздо активнее посещаемом, чем официальный, – также была размещена пресловутая «газета».
И если бы только она.
Там еще имелся форум с возможностями голосования. Так что, если бы губера выбирали, губером уже был бы кто-то другой.
К счастью, губернаторов ныне не выбирают, дабы не бросать это важнейшее и социально значимое дело на произвол тупой толпы.
И не только газета да итоги виртуального голосования были выложены на этом сайте. Еще – прямо на главной странице – имелись электронные часы. Они отсчитывали время до конца тендера. А камера – в прямом эфире – показывала парадный вход в здание областного правительства.
Раз пять уже гоняли «операторов». И тумаков давали, и «до выяснения» задерживали. Но разве с этим поборешься?
В последний раз веб-камера вообще обошлась без людей. Ее установили в… скворечнике!
Впрочем, все это можно перетерпеть. Еще несколько часов – и любимый город сможет спать спокойно. А там все уляжется, утихнет, забудется.
Лишь бы Перов не разрыл слишком глубоко. Надежные людишки сообщили, что новоиспеченный генерал, узнав о покушении на своего дружка, пришел в тихую ярость.
Но здесь уже и от самого Сухова многое зависит.
Похититель-неудачник, лажанувшийся в «Лимоне», благополучно вывезен в Бурятию. И там же – о ужас! – умрет. Не сегодня, так завтра. Пусть местные коллеги ковыряются с телом. Если найдут.
С Игумновым получилось как нельзя лучше. За благородство надо платить. Вот он и расплатился. Нет человека – нет проблемы. Его убийца, кстати, тоже никому ничего не расскажет – бойцы Перова грохнули парня на месте.
Снайпер, столь точно пальнувший в профессора, не менее благополучно вывезен в Грецию. Отдыхает. Наслаждается жизнью. Ждет новых поручений.