Верона. Часть I
Шрифт:
– Куда это вы, молодой человек, так спешите? – строго спрашивает она.
Руссо ухмыляется, замедляет шаг, я пытаюсь вырвать руку, но его пальцы сжимают словно тиски.
– Да вот, нашел заблудшую овечку. Говорит, ваша студентка. В общежитие ее вчера не разместили, пришлось бродить с ней всю ночь по Москве, чтобы абреки не украли.
Я шикаю на Руссо. Он просит дать ему направление на заселение. Копошусь в сумке, мама миа, какая же она у меня большая. Руссо уже в нетерпении переминается с ноги на ногу. Я вся вспотела. Руки трясутся. Боже, помоги мне. Наконец нахожу свернутый листок бумаги и протягиваю ему.
Руссо вручает направление декану, она хмурится еще больше, но, к моему удивлению, готова помочь.
– Я разберусь, – говорит она Руссо и поворачивается ко мне. – А вы, – ее взгляд падает на мое направление, – Вера Павлова, присоединяйтесь к своей группе, надеюсь, это ваше последнее опоздание.
Смутившись, я киваю и бросаюсь к двери конференц-зала.
– А спасибо сказать? – слышу я вслед насмешливый голос Руссо.
Конечно, я ничего не ответила, но с превеликим удовольствием отколошматила бы его своей бездонной сумкой. Сгорая со стыда, врываюсь в конференц-зал и плюхаюсь на ближайшее кресло. Щеки пылают, моя уверенность спряталась в пятках и навряд ли до вечера оттуда выползет.
Немного успокоившись, блуждаю взглядом по креслам и разглядываю одногруппников. Многие уже перезнакомились и активно общаются. По одежде и гаджетам сразу видно, кто из какой семьи. Одну треть группы составляют парни. Один из них со светлой копной зачесанных назад волос смотрит на меня с тех пор, как я вошла. У него нежные черты лица, и я бы задержала на нем свое внимание, но острый, пронзительный взгляд холодных глаз заставляет меня отвернуться.
Группа обсуждает назначенный на двенадцатое октября День первокурсника. Нашей группе нужно подготовить несколько номеров, а студенческий совет выберет из них лучший.
Мое внимание привлекает девушка с розовыми волосами. Она тоже сидит на последнем ряду, явно игнорируя тему разговора. Ее веки густо подведены черным карандашом, будто она собралась в ночной клуб. Она поправляет волосы, и я вижу на ее запястьях кожаные браслеты с подвесками.
Дверь хлопает, я оборачиваюсь в надежде увидеть кого-то из наших преподавателей, но это снова Руссо, и я мгновенно вспыхиваю.
– Детка, с общежитием я все уладил.
Он присаживается на корточки, теперь наши лица на одном уровне. Меня обдает горячее пряное дыхание. Все оборачиваются и смотрят на нас.
– С местами там действительно полный бардак, но тебя сегодня разместят…
– Зачем ты меня при всех унизил? – шиплю на него со злостью.
Он хмурится. Похоже, не понимает, почему я злюсь.
– Я тебе, конечно, благодарна. Ты меня подвез, но не нужно было при всех преподавателях так меня позорить. «Заблудшая овечка», «шаталась по Москве», – слезы наполняют глаза, я ищу в сумке платок.
Почему я при нем все время плачу?
– Эй, ты чего? – он нежно проводит рукой по щекам. – Ты и есть заблудшая плаксивая овечка.
Он больно щиплет меня за плечо, я вскрикиваю и бью его по руке, он хватает ее на лету и целует костяшки пальцев.
– Моя заблудшая овечка.
Я краснею и теряю дар речи.
– Я заеду за тобой после пар, привезу вещи. Отвезу тебя в общежитие, осмотрю швы. Если к тому времени не надоем, поедем куда-нибудь пообедаем.
– Не надо, я позвоню Сане, он привезет вещи.
– Детка, он будет дрыхнуть до завтрашнего утра. Так что я – это все что у тебя есть.
Мгновенно остываю. Он прав. Без него я парка не найду.
– За вещи, конечно, спасибо, но обед – это уже лишнее.
– Хорошо, обед обсудим позже… – он подмигивает и исчезает.
Какой же он самоуверенный! Понятия не имею, что меня ждет впереди, но я точно знаю, что не буду его очередной девушкой на ночь, какие бы усилия он ни прикладывал.
– Я тоже сегодня поссорилась со своим парнем, – поднимаю голову и вижу девушку с розовыми волосами. Она плюхается в соседнее кресло и продолжает, будто мы сто лет с ней знакомы: – Что с ними со всеми сегодня? Мой не хотел отпускать меня на занятия. А твой что натворил?
Мне не хотелось, чтобы хоть одна душа знала, что я никогда ни с кем не встречалась. Хочу влиться в студенческое братство, а не прослыть белой вороной. Поэтому закатываю глаза, давая понять, как зла на «своего» парня, и говорю:
– Опозорил перед всеми преподами.
– Меня зовут Анна, в круг друзей – Ундина.
Я разглядываю новую знакомую. На ней серая футболка с изображением летучей мыши, черная кружевная юбка и чулки в сеточку. В брови и носу замечаю серебряные колечки. Она показывает на пирсинг, видимо, заметила, что я усердно ее разглядываю, улыбается и говорит:
– Мой парень – гот, и мы тусуемся с его друзьями.
– О! – я слышала про готов, но вживую никогда не общалась. – Понятно. Так значит, сама ты не гот?
– Неа, – с легкостью признается она, – но смотри, никому не проболтайся. Чего только не сделаешь для любимого.
– Это точно, – соглашаюсь я, хотя понятия не имею, о чем она.
– А тебя как зовут?
– Вера, но ты можешь называть меня Верона.
Она улыбается. Кажется, только что я нашла подругу.
Пока группа выбирает старосту и выясняет, кто какими талантами обладает, чтобы составить концертные номера ко Дню первокурсника, мы с Анной без умолку трещим обо всем на свете. Анна из многодетной семьи из Воронежа. В Москву приехала в прошлом году, но поступить никуда не смогла, закрутила роман со своим парнем Габриелем, как я поняла, это его готическое имя.
– Выходит, мы с тобой ровесницы, я в школу с восьми лет пошла, – говорю я ей и краем глаза вижу, как в конференц-зал входит высокая девушка.
Оказывается, это председатель студенческого совета. Она начинает выяснять, какие концертные номера может предложить наша группа. Мы с Анной продолжаем общаться, а группа о чем-то спорит, временами даже смеется.
– А вы? Там, на последнем ряду, – слышим мы с Анной и вопросительно поднимаем глаза. – Да-да, вы! Что можете предложить для концерта?