Весна в душе
Шрифт:
Ночной разговор всплыл в памяти. Под ложечкой засосало. Расширившиеся от ужаса глаза принцессы, дрожь в её теле и голосе - всё это Джим помнил слишком хорошо, чтобы забыть... «Она готова уехать со мной... готова, - в очередной раз повторял себе испанец.
– Бросить к чертям эту страну и свой сан. Почему?»
Громила, неизменно следовавший за атаманом, тихо спросил, нарушив ход его мыслей:
– Джим, почему ты не доверяешь никому, кроме брюнетов? Помнишь того парнишку, что пришёл к нам с желанием вступить в шайку? Ты его прогнал без лишних объяснений. А Джерому сам предложил остаться.
– Это лишь опыт. Если я расскажу тебе, Громми, что со мной было в жизни, ты всё поймёшь сам.
– Я готов слушать.
– Тогда слушай, - кивнул Токкинс.
– Это случилось лет пять назад. Я только приплыл в Англию, понимая, что обратной дороги в Испанию у меня нет - не спрашивай почему. Стал искать, чем заняться. Пристроился к каким-то парням, что прислуживали господам в делах, когда нельзя довериться своему лакею: носили записочки их любовницам, бегали к ростовщикам, сопровождали в дороге, охраняли жён... Занимались всякой ерундой, в общем. Мы поделились на команды. Со мной сработалось трое: блондин, брюнет и шатен. Однажды одна знатная особа, имени которой я тебе не назову, послала нас передать особо важное письмо своему супругу. Он на тот момент скрывался от властей на болотах. Нужно было ехать, не привлекая внимания. На четырёх путешественников из среднего сословия мало бы кто посмотрел, верно? Но неизвестно откуда появились гвардейцы. До болот - полмили, а они кордоном встали. И мои попутчики струсили... Вернее двое. Как помчались блондин с шатеном в поля... Солдаты на них внимание и обратили. Бросились следом. Нам с приятелем пришлось в другую сторону скакать, чтобы письмо и жизни свои сохранить: поймали бы с письмом, худо было бы. Я успел заметить, что те двое и не пытались сбежать - сдались гвардии. И сразу понял: муженьку нашей заказчицы крышка. Теперь солдаты знают, где его искать. Но мы с приятелем решили, что надо попробовать предупредить его.
Мы разделились. Друг мой стал уводить солдат в сторону, а я во весь опор помчался на болота. Наскоро передав письмо лорду, я только и успел ему крикнуть, чтобы убирался оттуда, и помчался назад. Не знаю, сколько времени прошло, когда мы с другом смогли встретиться вновь... полчаса, может, больше. Мы скакали по дороге, гвардия преследовала по пятам. Они стреляли в нас - понятно, живыми мы им уже были не нужны. И в моего друга попали. Он свалился в канаву. Я не смог оставить его там. Спешился и спустился к нему: умирать - так вместе, в этой неблагодарной стране!
– глаза испанца сверкнули недобрым огоньком, кулаки непроизвольно сжались.
– Он был очень тяжело ранен и хрипел. Он умер у меня на руках, Громми, успев лишь сказать, что предатели ответят за всё перед Богом. Он был очень хорошим человеком. Надёжным и ответственным.
– Печально. Но как тебе удалось избежать ареста или пули?
– Дело было на землях Кеннеди. На границе с Шотландией. Когда я сидел в канаве с окровавленным другом на коленях, владельцы земли как раз проезжали мимо. Узрев гвардию короля, старик Грендбер потребовал, чтобы те убирались с его территории, если не имеют королевского приказа об ином. Предъявить гвардейцам было нечего, и они ускакали. Так мне помогли ещё два брюнета, не знавшие меня ни секунды, но прикрывшие от преследования. Так я и познакомился с достопочтенным Джоном Кеннеди и лордом Грендбером, его отцом.
– А тот лорд на болотах?
– Лорда потом все равно поймали. Он не успел скрыться. И эту грустную новость мне пришлось сообщить его супруге. Так сложилось, Громми, что помогали мне в этой стране только темноволосые мужчины. А все остальные предавали вероломно.
– А женщины? Ты их тоже по мастям делишь?
– Нет, - отрицательно качнул головой испанец.
– К ним моя теория не относится. Та леди была шатенкой, кстати, но слово своё сдержала, как леди и положено, собственно. У женщин вообще чувство долга развито иначе. Если что пообещали мужчине, то непременно должны выполнить. Её вознаграждение останется в моей памяти навсегда.
– И чем же она тебя вознаградила?
– покосился на атамана телохранитель.
– Леди опрометчиво произнесла перед заданием, снабдив нас кошельком, что по возвращению мы сможем просить, что угодно, - подняв глаза к звёздам, ответил Токкинс.
– Я и попросил - нагло и развязно, особо не надеясь на положительный исход дела... Это было весьма некрасиво с моей стороны: она ещё не стала вдовой на тот момент. Но женщина лишь потупила взор и ответила: «Раз я обещала дать Вам, что угодно, то не могу забрать своего слова назад».
– Ты выпросил у неё ночь любви?
– изумился Громила.
– Да, так, - спокойно признался испанец.
– Она оказалась слишком хорошенькой, чтобы не думать о ней как о женщине. И это была прекрасная ночь, скажу я тебе! Несмотря на уверение леди, что она никогда не изменяла своему лорду.
– Да тебя любая баба, будь она хоть графиня, хоть маркиза, в постель затащить посчитает за честь, - усмехнулся разбойник.
– Не знаю. В моей жизни не так много было графинь, - улыбнулся в ответ Джим, снова переведя взор на Громилу.
– А маркиза на меня не смотрит даже. Спасибо, что ещё можешь шутить на тему моей внешности.
– История, конечно, ужасная. И совпадения в твоей жизни заставляют задуматься. Но я всё же думаю, что ты слишком придирчиво к этому вопросу относишься, Капитан.
– Возможно, только переделать себя уже не получится.
– А что было с тобой потом?
– Ещё год я бродяжничал по Англии, перебиваясь случайными заработками. Всё время возвращался в порт - море тянуло неизбежно. Встретил в Уэльсе Джерома, мы с ним вместе добрались до Лондона и начали зарабатывать на скачках. Потом познакомился с тобой. А потом моя дорога снова пересеклась с Джоном Кеннеди. Тогда уже Чёрным Джоном.
– А Джером?
– С Джеем мы были большими друзьями около года. Мы ходили в плаванье по Северну[2] матросами. Мне он сразу приглянулся: весёлый, общительный, умный не по годам и какой-то благородный даже. Только пить никогда не умел. Зато девушек мы с ним на пару цепляли в два счёта. Отбоя не было от красоток, желавших наших ласк. Джей очень расстроился, когда узнал, что я стал бандитом и начал грабить по дорогам. Он сказал, что докажет - лучше жить среди блондинов, чем быть заодно с разбойниками. И ушёл к Лесным стражам. Про мою историю, он, кстати, знает. Но ты сам видел, сейчас он понял, как ошибался. Истинный друг ждёт его здесь всегда. Там его души никто не сможет понять до конца.
– И ты ему веришь?
– Да, верю, - кивнул атаман.
– Я бы не был так наивен на твоём месте. Он появился здесь накануне похищения наследницы. Просто так?
– Думаю, он не хочет с ней расставаться, - усмехнулся Джим и, на миг прикрыв глаза, добавил: - Собственно, как и я ни за что не оставлю её теперь, если говорить начистоту... Я возьму Остина третьим на корабль, если всё получится. Думаю, наследница, которой осточертела её роль при дворе, мой жест оценит. Они явно неравнодушны друг к другу.