Весна в душе
Шрифт:
– Он просто тоскует и хочет побыть один, - ответил Парра Ортис.
В этот момент Питер внезапно поднялся со своего места, отбросил в сторону шпагу, которую он тщательно начищал перед завтрашней схваткой, притопнул ногой и произнёс тоном, не терпящим возражений:
– Хватит! Мне это чертовски надоело! Сколько можно делать вид, что мы не замечаем ничего?
– Пит, ты о чём?
– лишь успел вставить вопрос Амори.
– Неужели здесь кто-то ещё будет притворяться, будто не понимает, что я хочу сказать?!
Стражи переглянулись. Джек насупился. Он не хотел поднимать темы о командире при остальных, тем более, при мальчишках.
– Или кто-то из вас скажет, что не знает причину его тоски? Не знает эту девушку, мысли о которой причиняют ему столько боли?! Не мысли о том, что ей грозит завтра - мы это предотвратим, поляжем все, но предотвратим - а именно о ней самой?!
– Что с тобой, брат?
– осторожно спросил Туд.
– Что со мной? Ха!
– усмехнулся Питер.
– Это не обо мне речь, ребята, а о Джоне нашем. Я не могу понять, почему мы не хотим признать правды и отрицаем очевидное? Каждый из нас прекрасно понимает, что происходит с командиром, но молчит.
Глаза юноши, горящие диким огнём, обвели рыцарей в ДЛД вызывающим взглядом. Кто-то потупил взор, кто-то приподнял брови, но никто не произнёс ни слова, давая возможность Питеру высказаться.
– Потому что сердце его принадлежит самой лучшей девице на свете. Не пытайтесь даже отрицать, что в день своего первого знакомства с Ирен каждый из вас не подумал о ней именно так! Мы все были очарованы, если не сказать больше - влюблены в неё, как в чудесного ангела, необыкновенное, неземное существо, и без тени пошлых мыслишек! Мы все без исключения были заворожены магией её русалочьих глаз. И она слилась с нами. Стала одной из нас, поделив своё тепло меж нами поровну, словно сестра. Жаль, что недолго это длилось. Словно откололся от вазы осколок, и она была вынуждена покинуть нашу весёлую полянку. Но на ней остался наш общий узор! И этого не изменить никогда, - покачал головой Питер, понизив тон.
– Она вошла в наши души, а мы изменили мир вокруг неё. Та встреча в замке Линкольн была неспроста, и это понял каждый из вас, - жестикулируя руками, продолжал речь юный страж, и голос его звучал всё звонче.
– Что бы ни случилось, мы всегда будем связаны с ней незримой нитью. Да, она наследная принцесса этой страны. Да, она из другого мира. Но была ли в вашей жизни хоть одна девушка настолько искренняя и живая, какой оказалась маленькая Ирена? Не было! Не стоит и искать! Что же удивительного в том, то она заполонила опустошённое сердце Красного Джона? А мы все: каждый из вас, и я в том числе - не позволяли себе даже думать об этом, задушив подозрения в зародыше. Ведь это же не по правилам! Благородный Джон Райт не может допустить и мысли о земной любви к наследной принцессе Англии, нет!
– злобно выкрикнул Гаабс, чувствуя, как краснеет от долго сдерживаемой ярости его лицо.
– Но хватит лгать самим себе. Он одинок и без того в своей печали, а мы делаем вид, что не понимаем причин его боли. Может быть, стоит поддержать нашего друга, а не закрывать глаза на его несчастную любовь? Хватит, я говорю вам, хватит!
И с этими словами, не дожидаясь реакции стражей, Питер опрометью выскочил на улицу.
Рыцари Красного ордена несколько секунд пребывали в полном молчании. Старшие представители лесного братства понимали, что юнец произнёс все те мысли, которые они настойчиво гнали от себя уже который месяц, ведь не заметить перемены в командире прошлым августом было невозможно. А ровесники Питера только крепко задумались, возможно, впервые опустившись на грешную землю из розовых грёз.
Гаабс быстро отыскал одиноко слоняющегося по лесу Джона. Пунцовый от волнения и с горящими глазами он появился перед своим командиром.
– Что случилось?
– удивлённо вскинул на юношу глаза Райт.
– Я к тебе. Я не могу больше молчать, Джон! Я не могу делать вид, что ничего не понимаю!
– Так, и о чём ты собрался «не молчать»?
– О тебе и Ирен.
– Боже, у вас там что - очередь из соболезнующих выстроилась?
– сверкнул глазами командир.
– Это не смешно, - покачал головой Питер.
– Извини, не смешно, - вздохнул Джон, - ты прав.
– Пойми, друг, - положив руку на плечо Райту, произнёс юноша.
– Я всей душой болею за тебя. Сейчас, в порыве какой-то безумной искренности, я наговорил ребятам чёрт знает чего, но молчать больше полугода, каждый день видя твою скорбь, - это выше моих сил.
Райт опустил взгляд. Гаабс отнял руку и стал расхаживать вокруг него.
– Я сам был влюблён в Ирен первые дни нашего знакомства. Потому что её невозможно не любить таким свободолюбивым людям, как мы. Потому что она живая и настоящая. Я знаю: Ирена не первая красавица. Но она единственная и неповторимая, таких больше нет. А потом я увидел твой взгляд, случайно перехватив его во время шумного веселья... И я всё понял. Я понял, насколько глубоко в твою душу запала эта девушка. Тогда я сразу отступил. Не потому что ты - командир, а потому что увидел - твои чувству глубже. А потом берег Темзы... Ваша дуэль с Кеннеди, её разоблачение. Всем нам было тяжело осознать новость, но я думал, что ты умрёшь с тоски тут же на месте! Я понимаю, что это нестерпимая боль, потому что нет ни малейшего шанса изменить реальность, нет возможности проснуться и отогнать дурные видения. Но всё же ты счастливый человек, Джон... В твоём пустом сердце появилось самое прекрасное чувство к самой лучшей девушке в мире!
– Питер, если бы я был счастлив наполненностью этим чувством, то не торчал бы в одиночестве под вязами каждый вечер, - ответил барон Эшер и снова опустился на землю.
– Не в том дело, - мягко возразил юноша и сел рядом с Джоном по-турецки.
– Ты сам ожил от своей любви, перестал сторониться людей. Ты же понимаешь, о чём я, верно?
Тёплые глаза Гаабса направили взор на лицо командира и Райт не смог отвести взгляда.
– Верно, Пит. Я всё понимаю.
С этими словами мужчина подал юноше руку, и тот горячо её пожал.
– Вернёмся, Джон?
– Я ещё посижу.
– Хорошо.
Спустя минуту Питер вошёл в ДЛД, и Робин, понимая, что командир Лесных стражей до сих пор на улице, вышел в ночь. Он почти бесшумно приблизился к Райту и, не говоря ни слова, сел рядом на жёсткий корень вяза почти вплотную к другу. Они сидели так близко, что ветер, порывисто дувший всю ночь, спутывал их волосы: то Робин чувствовал на своей щеке прядь Джона, то в шевелюре Райта белели мягкие пряди длинных волос Винтера.
– Знаешь, Робби, о чём я думаю?..
– нарушил тишину барон Эшер.
– О чём, брат?
– Если бы не Кеннеди, я никогда не встретил бы её. И никогда не узнал бы, что такое любить так безнадёжно. Сначала я благодарил Судьбу за ту встречу в августе, считая, что обрёл своё счастье. А после проклинал тот день, когда разбойники ограбили ювелира. Думать о ней больно. Но Ирена не виновата в этом. Она премилое создание и, наверное, даже мысли не допускает, что кто-то безгранично одинокий может видеть в ней нечто большее, чем просто девочку-русалочку... Что кто-то видит в ней единственно желанную женщину. Ведь в тот день, когда мы спасали Элиссу Английскую, я хотел... хотел сделать ей, «моей Ирене», предложение руки и сердца сразу, как только всё закончится, - признался Райт.
– А вышло вот каким боком. Едва вспыхнувшую любовь пришлось спрятать под замок.
– Она перекрыла Стефф?
– Со Стефф было совсем иное, брат, - покачал головой Райт.
– Первая любовь и первая страсть - она никогда не уйдёт из памяти. И боюсь её именно потому, что на фоне Ирены, этого чистого создания, Стефани - распущенная соблазнительница, с которой невозможно спорить. Она способна разрушить всё, а моё сердце и без того вымотано. Я сам до сих пор не могу понять, как так вышло, но я люблю юную девицу с жемчугом в волосах бесконечно... Понимаешь? И сердцу всё равно, что она принцесса. Я хочу провести рядом с ней всю свою жизнь... Но не в тени деревьев, как верный страж, а именно рядом... Как муж, как мужчина. Что невозможно. И потому стараюсь видеть её как можно меньше.