Весна в душе

Аньярская Рина

– Чего же Вы ждёте?

– Только утвердите приказ. Скоро пять часов.

Анжелина отвернулась от испанца и отошла к прутьям беседки. «О Господи, - чувствуя, как лихорадочно стучит сердце, подумала девушка.
– Мне страшно... Господи, что делать? Идти до конца? Почему в душе сомнения? Помоги мне!»

– Скажите, «да» или «нет»?! Мои люди готовы.

В порыве испанец приблизился к леди Линкольн слишком близко и даже протянул к ней ладони, но вовремя остановил себя.

– Да...
– едва слышно выдавила племянница короля, не обернувшись.

–

Тогда сделайте всё возможное, чтобы второй принцессы не было на берегу.

Голос Токкинса прозвучал отстранённо, если не сказать разочарованно. Но заговорщица этого не заметила. «Вот и всё, - промелькнуло в голове Джима.
– Ты решила за троих сразу».

– Я отвлеку её, - пообещала маркиза.

Джим склонил голову и вышел из беседки.

«Берингтон...» - вспомнила о герцоге красавица и, закусив нижнюю губу, стала соображать, как правильнее всего поступить дальше.

Оба собеседника, конечно, считали, что их разговор никто не слышит. Но это было не так. Французская герцогиня в платье цвета молодой зелени, которое так гармонировало с фоном полураспустившихся каштанов и буков, стояла позади беседки за широким стволом старого дерева и отчётливо слышала каждый звук. Серые глаза её сверкнули странным огоньком, а на губах заиграла полуулыбка.

Когда и Анжелина, и испанец покинули беседку, д’Альбре отправилась в противоположную сторону прямо по траве, прячась за стеной живой изгороди. Но не прошла она и ста ярдов, как к её ногам упал ни кто иной, как герцог Берингтон.

– Прошу Вас, выслушайте меня, миледи!
– горячо зашептал мужчина.

– Что происходит, милорд?

– Вы моя единственная надежда на спасение, маркиза! Если Вы пощадите меня, я навек останусь Вашим преданным слугой!

– Вам угрожает опасность? Или известна какая-то тайна?
– повела бровями француженка.

– И то, и другое, - поднимаясь с колен, ответил герцог и, наклонившись к уху Констанции, рассказал ей коротко о коварных планах первой леди, что были ему известны.

Когда он отступил на шаг, то был удивлён тому, что выражение лица девушки ничуть не изменилось.

– Почему же Вы молчали до сегодняшнего дня и ничего не рассказали своему королю?

– Я люблю её, миледи, понимаете, и не могу её предать.

– То, что Вы образумились до тех пор, как ступили на борт корабля со своей жертвой - это прекрасно. Но что Вас привело ко мне? А не к монарху или премьер-министру?

– Она всё равно рано или поздно добьётся своих целей. И я не смею идти против воли той, кого люблю. Более всего я не хочу, чтобы её схватили, как заговорщицу. Но я знаю, что только Вы сумеете найти выход из этой ситуации, чтобы и наследница осталась в Англии, и маркиза не пострадала.

Констанция усмехнулась:

– Вы слишком высокого мнения о моих скромных талантах.

– Я знаю это наверняка.

– Вы не всё сказали, милорд. Тот, кто хочет раскаяться, не дрожит, как осиновый лист.

– Вы абсолютно правы, - оглядываясь по сторонам, тихо ответил Берингтон.
– Сегодня меня

пытались убить. Я подозреваю, что вовсе не нужен маркизе на шхуне: ей достаточно там поверенного человека из числа бандитов.

– Как это произошло?

– Попытались устроить несчастный случай. Я вовремя увернулся и сразу - к Вам. Вы единственная, кто может спасти меня от первой леди.

– Я ценю Ваше доверие, герцог, - чуть прикрыв ресницы, ответила д’Альбре.
– Лица того, кто на Вас покушался, Вы, конечно, не разглядели?

– Конечно, нет.

– Кому известно, что Вы сейчас в Виндзоре?

– Можно сказать, никому. Сначала мне пришлось распустить команду на своём корабле. Потом мой капитан таинственно исчез. На «Огненной стреле» обосновались самые настоящие головорезы. Я получил указания не приезжать в Виндзор и оставаться ждать в порту. Потом произошло первое покушение: меня пытались спровоцировать на пьяную драку. Я не поддался. А вот сегодня случилось второе. Я понял, что стал более не угоден своей любимой. Я готов был идти за ней слепо, повинуясь её воле, но теперь, когда ей не нужна даже сама моя жизнь, я в растерянности. Честь свою я уже потерял, и вернуться ко двору Ричарда IV я сам себе не позволю.

– Вы один, или с Вами слуга?

– Да, один из слуг при мне.

– Кто именно?

– Мой конюх. Но утром я отпустил его, дав выходной.

– То есть в настоящий момент Вы один?

– Да.

– Прекрасно. Тогда слушайте меня внимательно: немедленно, не дожидаясь слуги, отправляйтесь в мой английский замок. Когда Вам откроют, попросите мадам Жожель. Ей и только ей Вы назовёте пароль: «Здравствуйте, мадам! А жизнь-то продолжается!» Доверитесь ей - она о Вас позаботится.

Девушка замолчала и кивнула, давая понять, что Берингтону пора ретироваться. Герцог раскланялся и ушёл за буки.

У Ирены были гости. Рыцари Красного ордена из третьего звена: гигант Рональд и простодушный Скотт - как бы невзначай оказались в Верхнем парке, и девушки пригласили их в гостиную. Стражи, увидев рояль, попросили что-нибудь исполнить. Принцессы выбрали самые весёлые мелодии и стали играть в четыре руки.

До четырёх часов пополудни оставались стражи в голубой гостиной. А после, когда стайка фрейлин, вернувшихся с молебна, окружила принцесс, поспешили ретироваться. И если Эвелина ничего не заподозрила, то Ирене этот внезапный визит показался очень странным.

Не желая слушать россказни о заморских принцах, что буквально лились из уст фрейлин, и которым с открытым ртом внимала шотландка, наследница английского трона ушла к себе, повелев Мери приготовить чёрный мужской костюм для верховой езды с коротким камзолом. Переодевшись, девушка глянула на своё отражение и решительно приказала:

– Сними со стены фамильную шпагу.

Камеристка испуганно посмотрела на свою госпожу, потом на оружие. Но подчинилась.

– И подай чёрную маску.

Мери ещё больше удивилась, но вынула из тумбы с маскарадным костюмом то, что требовала её госпожа.