Весна в душе
Шрифт:
– И как встреча?
– Тёпленькая, - усмехнулся Остин Вендер.
– Я даже не ожидал.
– Ты сам не свой в последнее время. Что происходит? Может, ты влюбился?
– Слушай, блондин!
– огрызнулся Джером, сверкнул на друга глазами.
– Если у тебя скоро свадьба, это не значит, что все вокруг должны влюбляться!
– Ладно, не сердись ты. И Диану не поминай всуе, - нетерпеливо и уже начиная закипать, ответил Робин, но постарался взять себя в руки.
– Ответь лучше, как есть: что происходит? Ты влюблён?
– Нет!
– резко выкрикнул Остин Вендер, отвернувшись, и, конечно, солгал.
– Женщины тут совершенно не при чём. Речь идёт о будущем королевства!
– Джей...
– мягче произнёс Винтер.
– Давай уже перестанем дуться друг на друга. Лучше расскажи мне, что у тебя на душе. Что я делаю не так? Ты меня не пустил на совет с Джоном. Ты стал замыкаться. Что происходит? Расскажи мне всё.
– Всё?
Джером оглянулся на Робина, внимательно посмотрел в его чисто-голубые глаза и понял, что не доверять такому человеку просто невозможно. Все сомнения, посеянные в душе юного романтика старым приятелем Токкинсом, вмиг развеялись.
– Всё, - тихо повторил его друг и протянул руку.
Брюнет порывисто схватил её и крепко пожал.
Опустившись на землю под дерево, оба рыцаря стали разговаривать. Беседа была долгой: начавшись с опасений Джерома за Ирену и закончившись его сегодняшним похождением, она плавно скатилась к извечной теме всех времён и народов - любви.
– Эта весна слишком много сердец разбудила... Не нравится мне это всё, ох не нравится...
– произнёс Остин Вендер, тряхнув волосами.
– Но я понимаю, что никуда не денешься от избытка чувств. И ради любимых многие идут на преступления... Так делает и Токкинс. А что твоя послушница, кстати?
– Да перестань ты её так называть! Никакая она не послушница и никогда ею не будет.
– Действительно, сложно быть мужем монахини, - хихикнул в кулак юноша.
– Джей, - притворно-рассерженно зашипел Винтер, слегка тюкнув приятеля по макушке.
– Возьми свои слова обратно!
– Хорошо-хорошо! Забираю!
– рассмеялся Остин Вендер, поднимая руки вверх, в знак того, что сдаётся.
– Забираю назад все слова!
И, загребая воздух в рот, юный страж сделал вид, что съедает собственные речи.
– Ладно, - улыбнулся Робин.
– Прощён. Но обещай мне больше не шутить такими вещами. Мои отношения с Дианой слишком ценны для меня, чтобы я мог спокойно переносить шутки на её счёт.
– Так я не понял: она тебе ещё не дала согласия?
– Нет.
– Нет?!
– удивился поэт, и его брови описали такую дугу, а глаза так расширились, что Робин едва удержался от смеха.
– Как «нет»?!
– Вот так - нет. Она думает. Ещё не решила.
– Не решила?
– взвыл Остин Вендер.
– Да что с тобой?
– всё-таки расплылся в улыбке Робин, не выдержав такой на удивление эмоциональной реакции друга на нерешительность его невесты.
– Чёрт подери, я плохо представляю себе, как можно так долго думать! Ты её сосватал ещё до отъезда в Мор!
– Да, но она младшая дочь в католической семье, и с детства её готовили к монастырю... Сложно внезапно передумать девушке. Хотя родители непротив.
– Конечно, ты же берёшь её без приданого...
– пробухтел Остин Вендер.
– С какой бы радости они были против.
– Мне не нужно приданое. Я люблю Диану.
– А я с Вайтом поспорил, что твоя помолвка случится раньше, чем мне исполнится 20 лет.
– Ах, вот в чём дело?
– расхохотался Робин.
– Тогда считай, что Эрик выиграл.
– А вы с ним не в сговоре, часом?
– хитро прищурился Джером.
– В делах сердечных? Упаси меня Бог!
– положив руку на сердце, ответил Робин.
– Я честно каждое воскресенье, если не дежурю, прихожу в дом Шеллеров. Ответа не было. Не думаю, что Вайт уже успел с моей Дианой ради твоего пари договориться. А на что спорили-то?
– Да на вино, конечно, - усмехнулся поэт.
– Которое пойдёт или на твою свадьбу, или на мой день рождения.
Парни засмеялись. После небольшой паузы Остин Вендер осторожно спросил:
– А ты заметил, дружище, как изменилась наша Ирена с прошлой осени?
– О, Ирен...
– грустно протянул Робин.
– По-моему, неприятности на её пути только начинаются... Если вспомнить её бабушку, то, прежде чем стать королевой, ей пришлось пройти массу испытаний...
– Да и Марии-Луизе Алансонской в своё время досталось...
– качнул головой юноша.
– Ирена меня сейчас особенно беспокоит, Робби. И её опека Кеннеди - вдвойне. Я не вижу в этом ничего дурного. Кеннеди, действительно, - пешка в игре сильных мира сего. Но её упорная защита бандита на суде вызовет массу кривотолков среди знати. И, думается мне, не беспочвенных.
Голос стража понизился до полушёпота.
– Уж не считаешь ли ты, что?..
– напрягся Винтер, придвинувшись к другу.
– Вот-вот, - прочитав в глазах Робина верную догадку, ответил Джером.
– Именно того и боюсь.
Блондин присвистнул:
– Нет, я вижу, что она изменилась, но как-то не задумывался почему... Ты уверен, что неравнодушна наша наследница к бандиту с большой дороги?
– Я раньше тоже не думал, кто у неё на сердце, хотя и видел, что девушка расцветает на глазах. Это всё-таки не моё дело, хоть я и болею за неё всей душой. Я не лез, не спрашивал. И скорее поверил бы, что Ирена неравнодушна к нашему Джону...
– пожал плечами Джером.
– Но суд... Суд показал иное.
– Ха, к нашему!
– усмехнулся Винтер.
– Ты бы видел, как она злилась, что он не желает посвящать её в наши планы. Если в прошлом году ещё можно было подумать, что Русалка ищёт встречи с нами из-за симпатии к своему спасителю - Красному Джону, то теперь-то мы понимаем, что ею двигал банальный интерес: что это за дворянин, которого я не знаю, создал на моей земле частную армию? Право рождения никто не отменял, и о том, что она принцесса крови, Ирена не сможет забыть даже при всём желании.