Вид из окна
Шрифт:
— Это из-за отсутствия собственных мыслей. Берёшь пьесу пролетарского классика, переставляешь в её названии одну букву и получаешь собственное.
— Хм, а Горький, между прочим, ничего бы не потерял, если б назвал так свою пьесу, даже выиграл бы. Ведь получается над отрицанием. Ещё какие у тебя параллели. Надеюсь, ты не ассоциируешь меня с Василисой Костылевой?
— А себя с Лукой, — продолжил Павел. — Да упаси Бог, хоть от каких аналогий. Я жутко в школе не любил две пьесы: чеховского «Дядю Ваню» и горьковское «Дно». Горький опустил людей ниже нижнего. Они ведь не столько находятся на дне социальном, сколько на дне собственном, собственного сознания, души, если у неё есть дно. И единственная задача Горького
— Я что-то еле припоминаю из школьной программы… С трудом.
— Вот-вот. У нас школьную программу разрабатывают, что тогда, что сейчас те, кому, видимо, поставлена задача: сделать всё, чтобы наши школьники возненавидели русскую классическую литературу.
— Чего ж ты зацепился… За дно?
— Из-за сходства. Сходство в невозможности существования в определённых условиях, на дне самих себя, над «не» самих себя. Из чего складывается это «не», заставляющее человека перечеркивать самого себя? Но над «не» можно плыть, можно даже лететь, как над гнездом кукушки, а на дне, можно только сучить ножками и ручками, теряя последний запас воздуха. Кроме того, читателю придётся стать водолазом. Сейчас, кстати, снова вошло в моду писать о социальном дне, о бомжах и проститутках, сутенерах и прочем. Только вот заняты этим не пролетарские писатели, не буревестники, а типичные буржуйчики, которые неплохо на этом зарабатывают. Они придумали воров и убийц больше, чем их есть на самом деле. Горький, если б понюхал нашего дна, пожалуй, в срочном порядке начал бы писать пьесу «Всплытие». Но предпочёл бы остаться на перископной глубине, потому как на поверхности у нас тоже плавает нетонущая органика… Совпадение ещё и в том, что герои пьесы Горького одиноки. Но Горький неверно оценивает роль и суть одиночества. Одиночество — это и есть главный двигатель цивилизации.
— Вот как?
— Попробую объяснить просто и доходчиво. Даже в первобытном обществе одиночество перед дикой природой заставляет людей сбиваться в стаи. Одиночество заставляет человека искать свою вторую половину. Одиночество заставляет человека совершать все мыслимые и немыслимые поступки ради того, чтобы преодолеть одиночество, но сам человек в этом процессе только попадает из одной фазы одиночества в другую. Даже обретая семью, друзей и детей, человек может оставаться одиноким. Это и есть другая фаза. Зайдя в тупик одиночества, человек может отчаяться. К примеру, начать топить своё одиночество в спиртном. Отчего кончают с собой миллионеры, чего о них так не понимают бедняки и нищие, пролетарии всех стран? По их мнению, такой суицид сумасшествие. С жиру бесятся.
— Но тогда как быть с монахами? Особенно — схимниками, которые предпочитают одиночество?
— Это люди, которые знают, где единственно верный выход от одиночества. Он называется — присутствие Бога. Где бы они ни были, в пустыне, в тайге, они ощущают присутствие Бога и стремятся к Главному Собеседнику.
— Выходит, любовь между людьми, между мужчиной и женщиной теряет смысл? Она — не панацея от одиночества.
— Да, она лекарство, как и всё временное. Принял таблетку, голова перестала болеть, но если не устранить причину боли, она заболит снова. Но! Если любовь переходит на новую ступень, ведь она развивается, как и сам человек, то вместе с этим, она преодолевает одиночество. Это называется умение делить с человеком, со своим возлюбленным одиночество. Не радость и печаль, хотя и это немаловажно, а именно — одиночество. Ведь изначально Бог создал Еву из ребра Адама именно для этой цели, чтобы не было ему в этом мире одиноко. Читайте Библию, там ответы!
— Как всё просто и сложно одновременно. — Вера подошла к пачке листов. — Я могу почитать?
— Ты? Да. В сущности, я пишу это для тебя и только для тебя. Должен же я как-то оправдывать своё существование в твоём доме, а заодно свою зарплату.
— Тебя это волнует так сильно?
— А ты как думаешь? Если тебе понравится эта жуткая смесь реальности, воображения, причём, не только моего, но и твоего, то я буду пытаться продолжать этот текст до тех пор, пока он не станет романом. Прости, но за отправную точку я взял твоё объявление и свои размышлизмы о судьбах поэтов, как самых бесполезных существ в условиях прогрессирующей каиновой цивилизации. Правнуки Ноя всё же вынесли часть его печати из ковчега. А это как медленный яд. Твоё объявление — это кнопка, она нажата, ракета вылетела из шахты, но у неё нет цели. Ты нажимала кнопку, не думая о последствиях…
— М-да… И уже есть один раненый. Как твоё плечо?
— Если мне придётся до конца жизни работать грузчиком, то можно считать меня вполне здоровым. Доктор сказал теперь интенсивно разрабатывать порванные пулей связки. Так что, если ты не возражаешь, я порой буду кувыркаться на твоих тренажёрах наверху.
— Не возражаю, но слабо представляю тебя с гантелями или в тренажёрном зале. А можно мне посмотреть на… эту рану? Я никогда не видела огнестрельных ранений вблизи.
— В фазе заживания, — добавил Павел и, как ни в чём ни бывало, подыгрывая её движению фокусника (бюстгальтер — рукав), скинул футболку.
Вера от неожиданности замерла, рассматривая его вполне даже приличный торс. Павел в этот момент оторвал марлю, державшуюся на пластыре, дабы продемонстрировать затягивающуюся рану.
— Такая маленькая, — удивилась Вера.
— Во-во, а шуму сколько?
— Знаешь, а я думала, ты такой щупленький…
— Ну уж совсем-то меня анемировать не стоит.
Они стояли так близко, что, казалось, вот-вот обнимутся. И, пожалуй, обоим этого хотелось.
— И что, в твоём романе будет маленькая столица большой Югры?
— Будет. И большая столица большой России…
— Главный герой будешь ты?
— Нет, это будет моё альтер эго. Этакая параллельная реальность.
— А когда тебе надоест, или ты посчитаешь себя несовпадающим с этим миром, ты опять выбросишься из него с парашютом? И твоё одиночество будет длиться?
— Да, — честно признался Словцов. — Парадокс в том, что я изначально не совпадал с этим миром, но что-то меня в нём удерживает. Но и твоё одиночество будет длиться.
— И мы не сможем его преодолеть?
— Главный смысл, вселенский смысл одиночества — научиться любить людей, как Бог. Как Христос, который, уже будучи распятым, просил простить своих мучителей. Человек, который умеет любить людей, не знает одиночества. Человек, который умеет любить людей, любит Бога. И Бог отвечает ему взаимностью.
— Твоя жена не смогла разделить с тобой твоё одиночество?
— Скорее, я не смог. Она была в моём мире, а я ни разу не ступил в пределы её мира. На бытовом философском уровне это называется эгоизм. По-русски — яканье. Но, извини, об этом я меньше всего хочу говорить. За много лет во мне выработалось одно правило: никогда не говорить с одной женщиной про другую, тем более, никогда их не сравнивать.
— Одна просьба, когда захочешь уехать, предупреди меня.
— Обещаю.
— И ещё: если бы я вдруг решилась бросить всё, как ты, ты бы взял меня с собой?
Павел почувствовал, как нечто толкнулось в сердце, какая-то мощная волна окатила его с головы до ног. Он едва не вздрогнул.
— Возьму. Ведь, получается, ты поймёшь бессмысленность накопления и бесконечного зарабатывания, — улыбнулся он.
— И не застрелюсь, как миллионер.
— Вера Сергеевна, вы обедать, в конце концов, будете? Микроволновка уже по второму разу всё сварила. — В гостиную с кухни вошла раздраженная Лиза.