Вид из окна
Шрифт:
— Вы… Андрей Вадимович, возможно, не поверите… Н-но…я предполагал именно такое развитие ситуации. Я тут пытался написать роман, и… В общем, всё пока получается так, как я в нём написал.
— Глупо! — тут же отрезал Справедливый.
— Согласен, — кивнул Павел, — но есть ещё одно определяющее обстоятельство: я люблю Веру Сергеевну. Возможно это покажется сентиментальным и даже пафосным, в коей-то мере старомодным, но за это я готов умереть.
Справедливый вздохнул, переваривая его слова, на лице его впервые появилось какое-то выражение. Ну что за детский сад — так его можно было декодировать. Оно быстро сменилось нейтрально-непробиваемым, и Андрей Вадимович скептически произнёс:
— Тайна, которую знают больше одного человека, уже не тайна. Поэтому, если в ваши планы посвящён кто-то, кроме вас, — бросил взгляд на Пашу, — то я сомневаюсь в их выполнимости.
— Просто есть люди, без которых я не смогу обойтись… И без вас в том числе… Дальше уж, положусь на волю Божию.
— Хорошее дело, полагаться на Всевышнего, но лучше не создавать Ему проблем.
— Скажите, если, конечно, сможете: Георгий Зарайский, — Павел отчеканил это имя, надеясь увидеть хоть что-то на лице собеседника, — уже… — начал искать слова, но получилось банально: — Заказал меня?
— Сегодня я не знаю человека с таким именем, — ответил Андрей Вадимович, — и пока что ничего относительно вас — тишина. Но что-то мне подсказывает, а моя интуиция крайне редко меня подводила, что данная заявка непременно поступит. И тогда у всех будет очень мало времени. Поэтому, если вам не трудно, начинайте излагать, чего вы там понаписали в своем романе.
— Честно говоря, я на этом и остановился… Но, были варианты, причем самые разные. Смысл же их сводился к одному: двое умирают, чтобы остаться жить. Идея старая, как Шекспир, о котором, кстати, тоже неизвестно: а был ли такой человек? Ваше появление, Андрей Вадимович, если вы встанете на сторону справедливости, предполагает самое надежное решение сюжета. Но здесь мне понадобится помощь специалистов. Всё должно быть настолько натурально… Я думаю, заказчик захочет это увидеть, если не в натуре, то на каком-нибудь носителе — пленке, диске…
— Может, вас лучше взорвать? Ну, так, чтобы куски мяса во все стороны? — с тем же непроницаемым лицом предложил Справедливый.
— Это возможно?
— За деньги теперь всё возможно. Разве что места в Раю не купишь. Мне нужно встретиться с Астаховым.
6
Вера в эти дни крутилась, как белка в колесе. Деньги и работа словно чувствовали, что она собирается подобно Словцову выброситься с парашютом из этого обреченного лайнера, и сыпали мелкими проблемами и большими контрактами под ноги. Несколько раз приходила Солянова и всё пыталась выяснить, что же произошло у неё с Павлом и чего ждать. Но разговора как-то не получалось. Вера никак не могла решить — стоит ли рассказать подруге о задуманном? А однажды просто спросила:
— Лен, а если бы Зарайский был жив?
— Что за некрофилия! — испугалась Солянова. — Ты что, Верунь, если снится — молебен закажи. Ты хоть никому не говори такого, так и до больнички недалеко…
И Вера решила никому не говорить, в том числе и подруге.
Пытаясь растянуть суету в дороге, она совершила поездки по всем предприятиям. Ездила в Нефтеюганск, Сургут, Пойковский, Советский… Возвращаясь вечером из Нягани через новый мост, любовалась куполами Храма Воскресения в свете прожекторов. Вот уж где архитекторов сам Бог вёл — Храм стал лучшим символом города. Когда машина перевалила Самаровскую гору, Вера попросила водителя повернуть на стоянку к храму.
Служба уже закончилась, и тишину в храме нарушало только потрескивание свечей и лёгкое шарканье старушечьих ног — бабульки вели нехитрую приборку: гасили огарки, протирали пол и то, что, по их мнению, требовало блеска, и по мере движения успевали приложиться к иконам. Немногих поздних посетителей они не тревожили.
Церковная лавка предусмотрительно размещалась в подвальном помещении, что позволяло избегать лишнего шума на службах и длинных очередей. Вера купила там несколько свечей. В правом приделе поставила свечи за упокой душ отца, раба Божиего Михаила и с ужасом остановила свою руку, когда поняла, что по выработанной годами привычке ставит свечу за Георгия. Какое-то время постояла в растерянности, но потом встретилась взглядом с глазами Спасителя на алтарных вратах.
— Господи, — прошептала она, — что же я не то сделала? Неужели нужно было и с того света ждать? Не было ничего…. Никого… И теперь сразу двое? Если один от Тебя, то от кого второй?
Вернувшись в офис, хотела вызвать к себе Астахова, но он сам уже ждал в приёмной вместе с Хромовым. Как только они вошли в кабинет, он с порога доложил:
— Справедливый приехал. А играем мы практически против «Ми Шесть».
— Вертолёт что ли? — не понял Хромов.
— Да, почти, — усмехнулся Астахов, — вертят, как хотят, всю планету.
— Ладно вам, — понял, что опростоволосился, но не понял по какому поводу Юрий Максимович, — у нас с Павлом тут тоже кое-какие идеи. Точнее, у меня. Я тут на кинофестиваль в Москве ходил, как спонсор типа, отвалить, кстати немало пришлось, кино, блин, дорогое, а тусовка у них — вообще космос!
— Ты? На кинофестивале? — искренне удивилась Вера.
— Ну… Вер, я ж не совсем… дубовый… Я, между прочим и на балет денег давал, вот не ходил, правда. А кино — это мне понятнее.
— Не уснул там?
— Не! Зато познакомился кое с кем. Чудной мужик, все во фраках, а он класть на это хотел, в толстовке и джинсах. Да ещё в берцах! Но мастер своего дела.
— Кто? Не тяни, Юра?
— Эмир Кустурица! — торжествующе объявил Хромов, наблюдая за реакцией собеседников.
— И ты думаешь, он кинется нам помогать? — улыбнулась его наивности Вера.
— Вам не кинется, а мне — в лёгкую!
— И как ты с ним познакомился?
— Я тоже без костюма пришёл. Ну, знаешь, как я люблю по грязной весне: в кожанах, в куртёхе такой — короче, не солидный человек, а байкер.
— И этого хватило для дружбы с мировой известностью?
— Да он нормальный мужик! Простой, как газета «Пионерская правда»! Никаких тебе закидонов! Ему Сергеич костюм дал.
— Какой Сергеич? — с интересом включился Астахов.
— Никита… Сергеич…
— А тебе? — не верила Вера.
— Да я тут же в ближайшем бутике купил. Но пока мы с ним тусовались, поговорить успели.