Видение
Шрифт:
— Тебе нужно показать твое место, — сказал он, отбросив стул и преследуя меня.
Я поднялась на ноги, распутывая остатки веревки, и отбросила ее. Держа его в поле зрения, я подняла упавший фонарь. Он был тяжелее, чем я ожидала — вероятно, военного производства. И это было прекрасно.
— Брось его! — приказал он, по его тону стало понятно, что он привык к тому, чтобы его слушались.
— И не подумаю, — ответила я, не сводя с него глаз, пока он кружил вокруг меня, вероятно, искал способ преодолеть мою защиту.
— Тебе нужна сильная рука. Ты не понимаешь,
Он изменил тон, разговаривая со мной, будто я была глупым ребенком. Вероятно, не первый раз он использовал такой подход к женщине.
— Мне не нужно ничего, кроме как выбраться из этой палатки, — заверила я его.
Он сделал шаг ко мне, и я нанесла удар фонарем. Но он увернулся, фонарь попал ему только по плечу. Он прыгнул вперед, чтобы схватить меня. Я уклонилась достаточно, чтобы уйти с его пути, но ему все же удалось оттеснить меня в сторону. Нога угодила в колею на плотно утоптанном полу, и лодыжка вспыхнула болью, как разорвавшийся фейерверк. Стиснув зубы, я ухватила фонарь поудобнее.
Среди наполненной шумом обстановки раздались аварийные сирены. Лиам, — подумала я, и меня охватила паника вперемешку с надеждой. Если они подняли тревогу, либо он ушел, либо подоспело подкрепление.
Иезекииль отвлекся на звук, и у меня появился шанс, в котором я так нуждалась.
Ухватив фонарь обеими руками, используя замах снизу-вверх, как в гольфе, я ударила его по затылку. Он рухнул вперед так, как падает срубленное дерево.
— Козел, — проговорила я и отбросила фонарь в сторону.
Мне надо было уходить. И я должна была найти Лиама.
Глава 11
Лодыжка пульсировала, на глаза навернулись слезы. По одному шажку, — уговаривала я себя. Это была моя мантра, моя молитва в военное время и после него. Не важно, каким был шаг и насколько он был мал. Нет ничего невыполнимого, если разбить задачу на части и решать их поочередно.
В данном случает — «одна палатка за раз». Мне приходилось заглядывать в каждую из них, чтобы пробраться мимо незамеченной, двигаясь так быстро, как только могла, в своем неуклюжем темпе. Здесь земля была хорошо утоптана людьми, но все же иногда встречались кочки и ямы. Угодив в одну из них, я качнулась вперед. Восстановила равновесие и тут же вздрогнула, так как опять подвернула лодыжку.
А затем кто-то втянул меня в щель между палатками.
Уже взволнованная и переполненная адреналином, я начала кричать, но мне закрыли рот рукой.
— Это я, — свирепо прошептал Лиам. — Прекрати кусать мои пальцы.
Я наступила ему на ногу своей здоровой ногой, и не сказать, чтобы случайно.
— С тобой все в порядке? — с облегчением прошептала я, а затем застыла и притихла, услышав приближающиеся к нам шаги. Мы снова втиснулись в щель, его рука все еще была вокруг моей талии, но члены Ревейона промчались мимо в поисках нас, один из них раздавал приказы другим.
— Бывало и лучше, — прошептал он, прижимая губы к моему уху. —
— Что, черт возьми, это было? — прошептал я, когда они прошли, и все вокруг снова успокоилось.
— Похоже на сигнальные ракеты или фейерверки. Что касается того, откуда они взялись или кто это сделал, знаю об этом не больше тебя. Я думал, ты это сделала. Мне удалось затеряться в суматохе, а затем эти чертовы взрывы стали затихать.
Если это не был один из нас, тогда кто это сделал? Кто-то создал идеальное отвлечение. Совпадение или у нас появился друг внутри лагеря? Как бы то ни было, это была возможность, которую не следовало упускать.
— Мы должны выбраться отсюда, — сказала я. — Иезекииль хочет нашей смерти.
— Я знаю, — ответил он. — Нам нужно вернуться к грузовику. Если они нас найдут, то обязательно убьют.
— Неутешительно.
— И не должно быть.
— Не смогу бежать быстро, — сказала я, и снова накатили слезы. — Я вывихнула лодыжку.
Мы снова замолчали, когда прошла другая группа, луч их фонарика врезался в тени у наших ног.
— Не жди меня, — произнесла я, когда они снова исчезли. — Если сможешь уйти, то уходи.
Он застыл на месте, от него волнами исходила злость, а голос стал жестоким.
— Если ты думаешь, что я оставлю тебя, чтобы спасти свою задницу, то ты не знаешь меня вообще. Никто здесь не останется.
Мы подождали еще несколько секунд, пока в лагере все снова не успокоилось.
— Ты можешь ковылять, или я могу понести тебя.
— Я поковыляю, — прошептала я, и он взял меня за руку и сжал.
— Тогда не отставай, — произнес он и вышел из тени. Мы бежали в том же направлении, что и все остальные.
— Иронично, не так ли, они думают, что враги мы? — сказал он, а затем затащил меня в палатку, почле чего мимо пробежала группа людей.
Двое детей, играющих на ковре с деревянными машинками, с ужасом и удивлением смотрели на нас. Когда они стали кривить губы, я поняла, что мы были в шаге от слез.
— Какие у вас замечательные машинки! — сказала я тихо, но с энтузиазмом, насколько позволял шёпот. Они посмотрели с подозрением, но гордо протянули их мне.
Я показала им большие пальцы, но моя улыбка быстро исчезла. Потому что они играли с игрушками на фоне ужасающего картины.
— Лиам.
Он, должно быть, услышал страх в моем голосе, потому что посмотрел на меня, а затем на то место, куда был направлен мой взгляд.
Палатка, в которой мы стояли, была связана с другой за ней узким проходом, сооруженным из прорезанных и сшитых между собой стенок. Во второй палатке находились десятки сложенных друг на друга деревянных ящиков с надписью «ДЕТОНАТОРЫ», а рядом с ними стояли коробки с ужасающим предупреждением, написанным черными буквами: «ВНИМАНИЕ — C-4 — БРИЗАНТНОЕ ВЫСОКОВЗРЫВЧАТОЕ ВЕЩЕСТВО». Я знала, что такое C-4, и знала, что им можно нанести огромный урон в кратчайшие сроки. Судя по количеству, собранного ими в палатке было достаточно, чтобы уничтожить большую часть Нового Орлеана.