Вино фей
Шрифт:
Черити, безучастно глядя на кузину, снова подумала, что, несмотря на то, что выросла рядом с Вирджинией и, в отличие от многих, имела возможность наблюдать за ней в те минуты, когда та была собой, она совершенно её не понимает. Вирджиния самовлюблённая и эгоистичная, но разве это вся её суть? Однако ничего больше Черити не видела. Джин была не глупа, однако умной её назвать было трудно. Она была не жадна - но и щедростью не отличалась. Не была честна. Однако лживой тоже быть не удостаивала. В ней не было великих пороков. Но не было и особых добродетелей.
Было и ещё
Налюбовавшись и нашептавшись с подругой, Вирджиния тем временем протянула руку Черити и обернулась к ней.
– Как тебе, Черри?
Черити, привыкнув, что её не замечают, привычно погрузилась в свои мысли. Вопрос вывел её из задумчивости. Она из вежливости взглянула на украшения. Сапфиры были очень красивы и казались окаменевшей тайной: лучи погасавшего дня тонули в них, насыщая каменные глубины мистическим блеском. Но драгоценности оказались безжалостны: абсолютно чистые и идеально огранённые, они неожиданно оттенили пустоту взгляда Вирджинии, кукольное выражение лица и слабый подбородок.
Новое платье часто требует новых туфелек, просто потому, что новизна одной детали туалета сразу подчёркивает поношенность другой. Но здесь шутил и кривлялся другой контраст: холодная безукоризненность камня требовала безупречных черт, свойственных самому сапфиру: мудрости, глубины и тайны, всего того, чего у Вирджинии не было.
Но вслух Черити только восхитилась красотой свадебных подарков.
Вместе с леди Изабелл сидела её незамужняя сестра, мисс Коллинз, похожая на сестру фигурой, но резко отличная совиными глазами и густыми бровями. Она была молчалива, и только один раз выразила надежду на будущее счастье молодых и поздравила племянника. В глазах старой девы было что-то тягостное и мутное.
Когда все уже по три раза обговорили все детали предстоявшей свадьбы, Черити, выбрав время затишья в разговоре, осторожно спросила леди Изабелл, что за гости приехали с леди Ренделл? Она их видела? Та, поглощённая мыслями о помолвке молодых, небрежно ответила, что не видела, они приехали поздно, но заметила их экипаж - не иначе, от лучшего лондонского каретника. Эти Клэверинги...
Леди Кассиди не договорила, потому что в зале неожиданно раздался треск. Негромкий, словно треснула фарфоровая чашка.
Все вздрогнули и огляделись. Но все чашки стояли на блюдцах совершенно целые, весь сервиз высился на чайном столике среди розеток с вареньем и хлебниц с выпечкой. Черити бросила удивлённый взгляд на диадему, но она по-прежнему сверкала в волосах Вирджинии. Сесили показалось, что треснула люстра, и она завела
Вдруг Вирджиния издала испуганное восклицание и вскочила.
Оказалось, что треснуло зеркальце в золотой оправе с изящной ручкой, которое она везде носила с собой.
Это зеркало подарила Вирджинии на день рождения два года назад её мать, леди Дороти, куплено оно было на Пиккадилли в Лондоне. Черити хорошо запомнила день его покупки, потому что это была её первая поездка в Лондон, ей все было внове, и ювелирный магазин, куда они зашли за подарком Джин, поразил её воображение провинциалки. Вирджиния тогда пошла с отцом и братьями в Малый театр, а они с леди Дороти выбрали ей в подарок именно это зеркальце с гравировкой на золоте причудливых цветов, издали казавшихся диковинными порхающими птицами.
Тётя тогда предложила купить зеркало и для Черити, почти такое же, но серебряное, но Черити не любила зеркала и предпочла недорогой серебряный веер очень тонкой работы. Он стоил даже дешевле зеркала, и тётушка охотно купила ей его. Веер и сегодня, безупречно отполированный, был её любимым спутником.
Джин же подаренное матерью зеркало тоже понравилось, она практически никогда не расставалась с ним.
Черити сшила Джин сумочку, сделав в ней отделение для визитных карточек, вееров, пудреницы, карманчик для флакона с духами. В ней даже было место для театрального лорнета и нашатыря, изящных кружевных платочков и карне-де-баль. Был и кармашек для зеркальца.
И вот именно это зеркальце, вынутое Вирджинией после прихода в гостиную из сумочки и лежавшее на столике возле неё, вдруг без всяких на то причин лопнуло. И не просто лопнуло, а разошлось по поверхности стекла сотней мелких трещин, образовавших, как удивлённо заметила Черити, чёткий узор: на стеклянной паутине огромный паук подползал к застрявшей в липких тенетах маленькой бабочке.
Черити ужаснулась и похолодела. Сама она всегда смеялась над модными в эту пору готическими романами и не была суеверной. Глупое самообольщение - воображать, будто предметы гардероба, пауки, вороны, уличные коты или небесные светила принимают участие в незначительных событиях нашей жизни. Судьба, считала Черити, никогда не шлёт предзнаменований, для этого она недостаточно сентиментальна. Она спокойно перелистывает дни нашего бытия, нисколько не заботясь, комедия это или трагедия, и только мы сами добавляем в эту пьесу трепетание, обмороки и восклицания.
Но Черити помнила и радость, охватившую её, когда она нашла подкову. Она тогда на миг просто не поверила глазам: таким невероятным показалась ей везение. Но какое везение? Думала ли она, что подкова принесёт ей счастье? Нет, конечно. Откуда ему взяться-то? Но ведь она обрадовалась...
Сейчас её неприятно поразило и испугало случившееся, но её испуг прошёл незамеченным. Сесили нахмурилась, леди Кассиди побледнела, Джин же была расстроена больше всех. Её сильно трясло, она побелела и потрясённо озирала треснувшее зеркало, на глазах бедняжки выступили слёзы. Леди Изабелл и леди Хейвуд кинулись к ней, пытаясь успокоить.