Вишенка на торте
Шрифт:
Моя роль состояла лишь в том, чтобы вместе с остальными перемещаться с одного края борта на другой, когда парусник кренило слишком сильно. И все же, когда мы вернулись в порт, у меня было такое чувство, будто бы это мы с ней вдвоем только что вывели из шторма терпящее крушение судно.
Когда все сошли на берег, старший скаут крикнул:
— Нашей жанет — гип-гип…
— Ура! — закричали все скауты хором.
Домой мы часть пути шли вместе.
— И ты туда же! — сердито проговорила она.
— Что
— Эти их дурацкие аплодисменты… Они будут мне аплодировать каждый раз, когда я что-нибудь сделаю, просто потому, что я девочка?
— У меня нет сестры, — сказал я в свое оправдание. — Я не знаю, что принято делать в таких случаях.
— Ни сестры ни брата? — спросила она.
— Пять братьев.
Она присвистнула.
— Вот это тебя угораздило…
— Не говори.
Некоторое время мы шли молча. Я вел велосипед рядом и не спешил запрыгнуть в седло.
— Что ты читаешь? — спросила она, кивая на потрепанную книжку, торчащую у меня из кармана.
— Это? А! — я непринужденно рассмеялся и поскорее ответил: — Так, старье, — наверное, братья подсунули: «Великолепная пятерка».
Мне совсем не хотелось, чтобы она приняла меня за чурбана.
— Я обожаю эту серию! — вдруг сказала она. — Это какая часть?
Я показал ей обложку. «Великолепная пятерка на острове сокровищ».
— Я прочитал ее уже раз двенадцать, если не больше.
— Я тоже! — обрадовалась она. — Кто тебе больше всех нравится?
— Дик, — ответил я. — Ну, конечно, после Тимми.
— Я так и знала! А мне больше всех нравится Джордж. Я бы так хотела тоже иметь необитаемый остров, как у нее перед домом.
— А как тебе Энн? — спросил я как бы невзначай.
Она скорчила недовольную гримасу.
— Дурища, — сказала она. — Терпеть не могу девчонок, которые без конца ревут и ноют.
— Я тоже, — соврал я и тут же добавил, чтобы сменить тему: — Кстати, как тебя зовут?
— Элен. А тебя?
— Жан Б.
— Ну, это получше, чем Кальмар, — заметила она, смеясь.
— Уж это точно.
Мы дошли до вокзала. Здесь наши пути расходились, и мы не оглядываясь двинулись каждый своей дорогой.
Отстаньте!
— Кто такая Элен? — спросил у меня Жан А. как-то утром.
— Какая еще Элен? — проскрипел я, с трудом приоткрывая веки.
Жан А. наверху расхохотался и солдатиком спрыгнул со своего яруса.
— Не прикидывайся веником! — весело выкрикнул он. — Ты всю ночь только и делал, что говорил во сне: «Элен, Элен, Элен!»
Я нырнул под одеяло, чтобы увернуться от грязного носка, который он в меня швырнул.
— Эле-е-е-е-н!
— Никто, — пробормотал я и зашвырнул ему в лицо подушку.
— А это что? — спросил он, пихая мне в нос мой школьный дневник. — «Л. Н.»… «Л. Н.». — это что, зашифрованное послание?
— Положи на место, или ты труп! — крикнул я.
— Ой, напугал! — засмеялся он в ответ.
Он швырнул мой дневник в разрисованной обложке на стол и спросил:
— Может, у тебя тоже скачок роста, а?
— Я просто расту, это совсем другое дело! — проворчал я. — А ты вообще помалкивал бы со своим переходным возрастом!
— Вот чурбан! — ухмыльнулся Жан А. — Я-то хотя бы по ночам ничего не говорю вслух про девчонок, которые мне снятся!
Настали странные времена. С тех пор как закончились рождественские каникулы, я вырос на десять сантиметров. Я перерос почти весь класс — это отметили даже учителя. Теперь, когда посреди урока хотелось помечтать или порисовать в тетради для черновиков, остаться незамеченным было невозможно. Каждый раз это кончалось одинаково: я попадался.
— Молодой человек, вас не затруднит объяснить мне, что ЭТО такое? — спросил меня учитель французского посреди урока, когда все усиленно готовились к контрольной по грамматике.
Я так увлекся своим делом, что даже не услышал, как он ко мне подошел. Он схватил мой листок и показал его всему классу.
— Э-э… Это… Чертеж подводной лодки, месье, — пробормотал я.
— Надо же. А что это вот тут — на кушетке?
— Это Пушк… Э-э… То есть, я хотел сказать, это просто кот, месье.
— Кот, на подводной лодке, — задумчиво повторил учитель. — Вы готовите себя к карьере художника-абстракциониста?
— Нет, месье…
— Ну что ж, в таком случае, в награду за труды к завтрашнему дню вы напишете пятьсот раз фразу: «Было бы куда лучше, если бы я повторял грамматику и спряжение глаголов». С подписью родителей, конечно…
Вечером мне, ясное дело, досталось на орехи.
— Да что же это у меня за старшие сыновья! — воскликнул папа. — Не может же быть, чтобы одновременно два ребенка в семье стали подростками!
— Боюсь, именно это и произошло, дорогой, — вздохнула мама.
— Я тебя предупреждаю, Жан Б., — пригрозил мне папа. — Если ты не способен повторять грамматику и спряжение глаголов, тогда я… Тогда я немедленно забираю тебя из отряда морских скаутов!
От этой угрозы я весь похолодел — и тут же принялся работать над собой. Мои оценки резко улучшились, но мыслями я все равно оставался где-то далеко.
На переменках одноклассники продолжали хвастаться коллекциями брелоков, предсказывать результаты чемпионата и поколачивать друг друга по поводу и без.