Витязь специального назначения
Шрифт:
— Камень! — донёсся угрожающий голос стражника.
Хрустнул под его ногой сухой сучок, обернувшийся Стражник и Дева (как он её назвал мысленно) смотрели на него, не двигаясь. Первый с явным неудовольствием — кого ещё принесло? А у Девы в глазах вдруг зажглась надежда. И в голове Акелы зазвучал тихий бесплотный голос.
— Спаси младенца, воин! Это последний Хранитель нашего народа! Он не сможет служить злу, он скорее умрёт!
— Разберёмся, — мысленно ответил Акела отмечая в лице мужчины неприятные черты распутства, наглости и жестокости. Такие вот отморозки много бед натворить могут, если их вовремя не грохнуть.
— Иди мимо, прохожий человек, — вежливо ответил Стражник, — дело моё служивое, а ты же не тать? Колдуны это, по кнезскому повелению препровождаю их на суд.
— Лжёт, — снова зазвучало в голове, — не на суд он нас вести хочет, на погибель! И кнез тут ни при чём…
— А скажи, страж, какого кнеза ты приказ так ревностно исполняешь? — вкрадчиво спросил Акела, вперив взор прямо в глаза. Там плеснулось смятение, досада, непотушенным угольком на ветру стал разгораться гнев.
— А ты кто таков будешь, чтобы государева человека пытать? Идёшь себе, ну и иди!
— Невежливый ты, — процедил сквозь зубы Витязь, ощупывая пазуху. Нет, одежда на нём нынешняя, грамоты нет, конечно, да Бог с ней, — я тоже человек служивый, при Великом Кнезе В олоде, по особым делам.
— Говорить-то всяко можно. Грамотку покажь!
— Ну, ты своей тоже не кажешь обходишься как-то. А форма и на беглых бывает, — ему уже смертельно надоело это препирательство. Тем более, такое впечатление, что этот умник ещё и нарочно время тянет, подмоги ждёт, что ли? — ладно, коли добром не желаешь…
Он не договорил. У стража сдали нервы, меч его визгом вылетел из ножен. Умел, стервец! Оружия с собой не было, да не впервой… Витязь, следуя за его ударом, умело вплёлся в движение тела. Уж что-что, а «прилипающие руки» [74] у него всегда отлично получались. Плотно захватив пальцы врага с череном меча, он жёстко ткнул его основанием другой руки под подбородок. Меч остался в руке, а Стражник кубарем откатился на несколько шагов, пружинисто вскочил, метая взглядом громы и молнии, выхватил длинный кинжал, сделал шаг навстречу.
74
«Прилипающие руки», «липкие руки» — боевое упражнение из восточных единоборств, когда один прижимает раскрытые ладони к запястьям партнёра, а тот любыми движениями плавно пытается оторваться. В боевом варианте даёт способность мгновенно «прилипать» к противнику, особенно, вооружённому, сковывая его движения или, пользуясь его же (как в описываемом случае) инерцией, исполнять бросок или сбив, что очень широко используется в Русском стиле Кадочникова или айкидо.
— Шёл бы ты себе, добрый человек, — смиренно сказал Акела и меч в его руке описал два гудящих полукруга, — али мыслишь, корешки лесные снизу поохранять некому? Второй раз не пожалею.
На лице врага, как в калейдоскопе, менялись злоба, страх, оттенок какого-то раздумья…
— Ну! — поторопил его Витязь.
— Как звать тебя, витязь? Кого мне назвать, перед кнезом стоя?
— Скажи «Акела». А ежели у твоего «кнеза», — он иронически выделил голосом это слово, — вопросы какие появятся, пусть спросит Великого Кнеза Волода. Или боярина Ставра, на худой конец — Главного Воеводу Барса. Уж они ему разъяснят, будь благонадёжен. А теперь ступай себе, молодец.
— Может, отдашь меч?
— Может, ещё в бане спинку потереть?
Стражник дёрнул щекой, но молча пошёл прочь. Витязь повернулся к женщине. Она, прижимая корзинку с грудняшкой, подхваченной ею при первом шаге стражника в сторону Акелы, смотрела ему прямо в глаза, лицо её сияло.
— Мальчишка? — неловко спросил Акела, не зная, что сказать. Она доверчиво протянула ему корзинку. Он заглянул внутрь — там действительно улыбался и дрыгал голыми пятками очень симпатичный мальчик. Встретив взгляд Витязя, он разулыбался ещё больше, показывая свои первые проклюнувшиеся зубки, и ещё быстрее засучил ножками, прогнулся в спине и загукал от избытка чувств.
Вдруг младенец протянул к нему сжатый кулачок размером не больше жёлтой сливы. Когда он разжал его, на маленькой розовой ладошке сиял овальный голубой камень не меньше куриного яйца. Вот те на!
Витязь оторопело уставился на малыша и на камень.
— Хранитель выбрал тебя. Прикоснись, — прозвучало в голове. Он медлил.
— Прикоснись же! — снова прозвучал голос Туманной Девы. Он осторожно накрыл ладонью камень вместе с маленькой ладошкой и почувствовал, как что-то меняется в нём самом. Перед глазами поплыла картина, словно он смотрит на землю с большой высоты. Младенец засмеялся и камень снова непостижимым образом исчез в маленьком кулачке.
— Теперь ты один из нас, — торжественно прозвучал голос женщины.
— Хороший мужик будет, — он бережно протянул зыбку красавице.
— Мы — Люди Тумана, — снова зазвучал в голове её бестелесный голос, — а это последний Хранитель Голубого Камня. Талисман этот из поколения в поколение передаётся от одного хранителя к другому. Ради завладения этим им убили недавно его отца. Перед смертью он успел вложить его в ладонь наследника. Теперь мальчик подвергается смертельной опасности. Ты спас наш народ, витязь.
Акела неопределённо пожал плечами. А что тут ещё ответишь — на здоровье, приходите ещё?
— Теперь мы будем вынуждены укрыться в священной долине, дабы оградить Хранителя от гибели. Но стоит тебе только про нас подумать — в любой момент мы можем прийти тебе на помощь. Ведь Тело человека несовершенно и иногда своей неуклюжестью может предать хозяина. С благословения Хранителя, ты теперь сможешь как бы растворяться в воздухе.
— Это что, — в голове Акелы взвился протестующий вихрь, — мне предлагают стать каким-то бестелесным «звёздным странником»?! Нет уж, дудки!
На лице красавицы засветилась улыбка, а в голове звонко рассыпалась горсть серебряных монеток.
— Не бойся за тело, воин. Голубой Камень дал тебе умение превращать своё тело в туман. Это особенно ценно для тебя, не знающего спокойной жизни.
— Эт-точно, — невесело хмыкнул про себя Витязь, — нам покой даже и не снится, — и тут до него дошло, — да это же сон! Вот уж, точно, даже здесь покоя нет.
Когда он открывал глаза, в голове всё ещё звучал звенящий хрусталём голос женщины: «Тело твоё — вода, чувство — огонь, который тебя не обжигает, туман — их сын, туман невесом и вездесущ, ты растворяешься в океане воздуха, летишь, но кто обращает внимание на туман? Всё в мире состоит из одной и той же тонкой материи, тебе стоит лишь представить себя туманом…».