Власть подвала
Шрифт:
Если семеро встречают троих, они расправляются с ними. Если ты можешь догнать собаку, ты ее убиваешь, если собака может догнать тебя, она убивает тебя. Здесь осталось еще довольно много собак и все сильные и хищные, маленьких уже перебили.
Убивать здесь нужно для того, чтобы жить. Каждый человек здесь имеет несколько жизней и несколько смертей. Убив другого, он прибавляет его жизнь к своим. Чем больше ты убил, тем большее количество раз могут убить тебя самого, при этом ты воскресаешь. И лишь тогда, когда ты имеешь последнюю жизнь, тебя можно убить окончательно. Вся времяпровождение здесь состоит из одних лишь убийств и умираний – как в худших вариантах компьютерных игр.
Я знал,
Я спустился с дерева и огляделся. Мое тело уже приобрело звериную гибкость и какую-то мерзкую вязкую силу, которая чувствовалась во всем вокруг. Я стал частью этого мира. Мне даже начинало это нравиться.
Итак, за мною гнались. Но в таких преследованиях у меня немалый опыт. Я побежал так, чтобы они не отставали – тогда они будут ждать, что я устану, или погонят меня к какой-нибудь ловушке. Они не будут применять оружие, чтобы не тратить патронов и потому, что вручную убивать приятнее. Я подбегал к реке и уже собирался броситься и переплыть на ту сторону, как увидел за камышами старуху, стиравшую белье. Не было никакого оружия, чтобы убить ее быстро, ни камня, ни даже приличной палки. К счастью, она хотя бы не успела побежать. Я начал ее душить и попробовал быстро сломать шею. Мои преследователи приближались и я сейчас не мог терять ни секунды. Шея гнулась как резиновая. Я старался изо всех сил, но старуха не умирала. Она вращала глазами и скалила рот. Пришлось тащить ее с собой. Я нырнул в реку и утопил ее. Ну, нее не было дополнительных шансов, здесь мне повезло. Но, пока я старался, меня сильно снесло течением, к порогам. На камнях сидели несколько собак и высматривали для себя жертвы. Я еще раз нырнул и проплыл мимо них. Один раз меня так грохнуло о камень, что я сразу потерял два шанса – это значило, что смертельное повреждение было в двух местах. Когда я вынырнул, две овчарки плыли за мной и целая стая неслась по берегу. У меня оставался последний шанс и я его использовал: я создал дополнительную низкую скобу на стальной стойке моста, мимо которого меня проносило течением, схватился за нее и выбрался на мост.
Теперь у меня оставалась лишь последняя жизнь и жизнь утопленной старухи.
От своих преследователей я оторвался довольно далеко. Я сел на краю моста и оценил шансы: с одной стороны мост был разрушен взрывом, значит, по суше собаки не смогли бы до меня добраться, а переплывать реку у них не хватит ума. Я полез в карман и похолодел. Вместо записной книжки в моем кармане была лишь бумажная жижа. Мне оставалось совсем немного времени до полной потери памяти. Еще чуть-чуть – и я окончательно и навсегда срастусь с этим миром. Нужно что-нибудь записать. Чем-нибудь и на чем-нибудь. Буквально через минуту или две может наступить амнезия. Стоит мне чуть отвлечься, обратить внимание на новые вещи, как я сразу же забуду о старых – так, как будто их и не существовало. Так наша душа не помнит своих прошлых воплощений и считает себя обитательницей подлунного мира – но никто не знает так ли это.
Я поднял ржавый болт и нацарапал на грязной стали моста свое имя. Что еще?
Что-то очень важное, такое, чего нет в этих мирах. Луна, как бледное пятно, сквозь тучи мрачные желтела, и ты печальная сидела… В этих мирах нет луны.
Закончив писать, я с удивлением прочел собственную надпись. Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять содержание. Наконец, я вспомнил. Закончив с этим, я пошел по мосту. Нужно было выработать план действий. Главное – не оставаться здесь. Но что, если следующий мир будет еще более ужасен? Мне стало плохо и я присел прямо на влажную траву. Что-то происходило в моей грудью: она судорожно вздымалась и опускалась. Кружилась голова. Кожа на моих руках посинела, я чувствовал, что не могу вздохнуть. Сердце билось быстро, как у кролика. Я упал на спину и увидел как надо мною переворачивается мутно-зеленое небо.
9
– Уже лучше, – услышал я женский голос. – Вот здесь, посмотрите на монитор.
– Где?
– Эти зубцы. Он возвращается к жизни. А веки. Его веки дрогнули.
– Хорошо. Теперь мы останемся одни.
– Еще не все.
– Я сказал, оставьте нас.
Шаги и скрип двери. Шаги, как удары молоточком. Я открыл глаза. Уродик сидел на полу и сосредоточенно сжимал кистевой эспандер. Хозяин вглядывался в экран монитора. Два представителя породы «человек».
– Что здесь? – спросил я, – почему?
– Это я хочу спросить что и почему. Ты был в коме четыре дня.
– Всего четыре?
– Тебе мало?
– Я предупреждал, что буду выходить в астрал.
– Твой прибор гудел так, что подвал чуть не развалился. Но, как мы ни старались, оживить тебя не удавалось. У тебя была клиническая смерть. Пришлось делать укол прямо в сердце. Я все это затевал не для того, чтобы получить труп.
Поэтому я хочу объяснения.
– Это был просто несчастный случай, – сказал я. – Моя работа опасна.
– Нужно было предупредить. Я буду держать врача наготове.
– Здесь есть врач?
– Трое. Моя работа тоже опасна. Сейчас тебя осмотрит врач, а потом получишь первое задание.
– Я еще не в форме.
– Ничего. Дело срочное и ты постараешься.
Врачом оказалась высокая старая дева дет сорока пяти, высохшая как таранка и злющая как скорпион. Еще один экземпляр породы «человек». Стоило лишь взглянуть на ее костлявое лошадиное лицо, как сразу пропадала охота иметь дело с медициной. К счастью, осмотр был недолгим. Напоследок экземпляр высказался в том смысле, что, раз я давно не был у врача, у меня наверняка куча болезней и среди них несколько смертельных. От этой фразы она получила явное удовольствие.
Затем настал черед задания.
Для начала мне нужно было всего лишь доказать свою силу и преданность хозяину. Доказать так, чтобы это увидели другие. Хозяин принес с собой пачку фотографий. Отобрал несколько.
– Эту щелкнули только вчера, – сказал он.
– Где это?
– На курорте, в Тунисе.
– Вы вчера были в Тунисе?
– Прилетел только сегодня и сегодня же возвращаюсь. Смотри сюда. Меня интересует этот человек. Он начинает зарываться и его нужно, как бы это сказать, слегка успокоить. Поставить на свое место. Вот здесь его паспортные данные, номер машины и все остальное.
– Это не нужно, если есть фотография.
С фотографии глядела на меня типичная бессовестная жирная морда – из тех, что могут выйти из машины в семейных трусах, с мобильником на поясе, зайти в продуктовый и взять бутылку водки, не обращая внимание на очередь. Хотя сейчас, кажется, водку берут в специальных отделах. Бритый. Голова неправильной формы.
На макушке шрам. Толстые ноги стоят в раскорячку. По-колени в воде. Рядом белокурая девочка с длинными волосами.
– Имеет троих детей, – продолжал хозяин. – Старший сын меня не интересует, он живет с матерью в Израиле и сейчас служит в армии. Младшему сыну девять лет, компьютерный тупица. В девять лет едва умеет читать и совсем не умеет писать.