Властелин мургов
Шрифт:
Каменные ступени вели к большой двери. В эту дверь и ввел их Ургит, а потом они шли по длинному сводчатому коридору.
Король резко остановился возле отполированных двустворчатых дверей, которые охраняли двое солдат с лицами, изборожденными боевыми шрамами.
– Ну?
– вкрадчиво обратился к ним король.
– Да, ваше величество?
– в один голос ответили стражники.
– Вы полагаете, я должен уговаривать вас открыть передо мной дверь?
– с издевкой спросил их Ургит.
– Или предпочитаете, чтобы я немедленно отослал вас обоих в зону военных действий?
–
– в один голос ответили солдаты, поспешно распахивая двери.
– Прекрасно, мальчики! В следующий раз постарайтесь в пылу усердия не сорвать дверь с петель.
С этими словами король величественно прошествовал внутрь.
– Мой Тронный зал!
– с издевательской торжественностью провозгласил он.
– Плод больного воображения предшествующих поколений.
Здесь было куда просторнее, чем в Тронном зале ривской цитадели Гариона.
Потолок представлял собой множество куполов, сплошь обитых красным листовым золотом из копей Хтол-Мургоса. Стены и колонны сверкали драгоценными каменьями, а кресла, стоящие вдоль стен, были изукрашены ангараканским золотом. В дальнем конце зала возвышался трон, состоящий, казалось, из одних драгоценных камней, с пологом кроваво-красного бархата. Подле трона в простом скромном кресле сидела седовласая женщина и неторопливо что-то вышивала.
– Не правда ли, кошмар?
– спросил Ургит.
– Урги веками грабили сокровищницы Рэк-Госку, чтобы побогаче украсить этот Тронный зал, но, поверишь ли, крыша до сих пор протекает.
– Он лениво прошествовал в дальний конец зала и остановился перед седой женщиной, скромно одетой в черное, которая не прерывала своего занятия.
– О, матушка, - приветствовал он ее слегка карикатурным поклоном, - ты засиделась допоздна.
– В моем возрасте уже не нужно спать так долго, как в молодости, Ургит.
– Она отложила вышиванье.
– Кстати, мы с тобой обычно обсуждаем события прошедшего дня, прежде чем отойти ко сну.
– Это самый сладкий час для меня, матушка, - ответил он с едва заметной усмешкой.
Мать ответила сыну открытой дружелюбной улыбкой. Лицо ее озарилось на миг, и Гарион увидел, как хороша собой эта женщина. Невзирая на седину, посеребрившую волосы, и на едва заметную сеточку морщин в уголках глаз, лицо ее все еще было необыкновенно прекрасным. Гарион боковым зрением уловил какое-то движение и, скосив глаза, увидел, как Шелк, прячась за спину гиганта Тофа, натягивает на лицо темно-зеленый капюшон.
– Кто твои друзья, Ургит?
– спросила сына седовласая госпожа.
– Ах, прости, матушка! Мои манеры оставляют желать лучшего. Позволь представить тебе Сади, главного евнуха королевы Салмиссры из Страны змей.
– Извините, но уже бывшего главного евнуха, - вежливо поправил короля Сади. Он склонился в глубоком поклоне.
– Для меня великая честь быть представленным королеве-матери.
– О-о, - выдохнул Ургит. Он взошел на возвышение и уселся на трон в весьма фривольной позе, перекинув одну ногу через изукрашенный каменьями подлокотник.
– Я вновь попрал этикет. Сади, это моя благородная мать Тамазина, жемчужина Хаггского дома и неутешная вдова моего августейшего родителя, Таур-Ургаса Помешанного, да благословенна будет рука, низвергнувшая его в чрево Торака.
– Ты можешь хотя бы о чем-то говорить серьезно, Ургит?
– мягко укорила его мать.
– Ну конечно, ты ведь и вправду скорбишь, матушка, разве не так? Я знаю, что сердце твое тоскует по тем дивным часам, что провела ты в обществе моего отца, глядя, как крушит он мебель направо и налево, слушая его безумный бред, наслаждаясь теми ласковыми тумаками, которыми он угощал тебя и прочих своих жен в знак сердечного расположения.
– Ну, довольно, Ургит, - твердо сказала королева-мать.
– Умолкаю, матушка.
– Добро пожаловать в Дроим, Сади, - церемонно приветствовала евнуха королева, затем вопросительно оглядела остальных.
– Это мои слуги, госпожа Тамазина, - быстро сказал Сади.
– В основном алорийцы.
– Причудливый зигзаг судьбы, - прошептала королева.
– Многовековая распря между Мургосом и Алорией лишила меня общения с представителями этой расы.
– Тамазина оценивающе взглянула на Польгару.
– Но эта госпожа, вне сомнения, не служанка.
– Я своей волей нанялась к Сади, госпожа Тамазина, - ответила Польгара с изысканной вежливостью.
– Мне надо было на время покинуть родные края ввиду некоторых сложностей.
Королева-мать улыбнулась.
– Прекрасно вас понимаю. Мужчины играют в политику, а женщинам приходится платить за их безумства.
– Затем она вновь обратилась к сыну:
– А как прошла твоя беседа с иерархом?
– Недурно, - передернул плечами Ургит.
– Я достаточно унизился, чтобы ему польстить.
– Хватит, Ургит!
– резко остановила его королева.
– Положение Агахака весьма высоко, И дружба его может оказаться для тебя бесценной. Так потрудись выказывать уважение.
Ургита покоробил ее тон, это было видно по выражению его лица.
– Да, матушка, - смиренно ответствовал он.
– О, чуть было не забыл: у жрицы Хабат серьезные проблемы.
Черты королевы-матери исказила гримаса отвращения.
– Поведение этой женщины позорно!
– воскликнула она.
– В толк не возьму, отчего Агахак все еще ее терпит?
– Полагаю, он находит ее забавной, матушка. У гролимов довольно своеобразное чувство юмора. Сегодня у ее друга, и, надо сказать, друга довольно близкого, - Ургит подчеркнул последнее слово, - случилась маленькая неприятность. Придется ей теперь подыскивать себе другого пособника, чтобы продолжать потрясать своими выходками богобоязненных служителей Торака.
– Ты так фривольно выражаешься, Ургит!
– Почему бы не счесть это симптомом наследственного безумия?
– Нет, ты не сойдешь с ума, - твердо сказала королева-мать.
– Еще как сойду, матушка. Сплю и вижу, как это случится.
– Когда ты в таком настроении, с тобой просто невозможно разговаривать, - пожурила королева не в меру разошедшегося сына.
– Ты еще долго намерен бодрствовать?
– Не думаю. Нам с Сади надо еще кое-что обсудить, но это вполне может подождать до завтра.