Внуки красного атамана
Шрифт:
Гриня поднял руку и внушительно произнес:
– Полицаи, хальт!
Те хотели или не хотели, но остановились.
– Вер ист дас? Кто это такой? Кого ведете?
– Это военнопленный, он прятался у Анюты Овсяной, - ответил Климков, с досады кривя губы.
– Так-та-ак, - с угрозой протянул Гриня.
– А куда вы его ведете без моего указания или атаманского распоряжения?! Полицаи мешкали с ответом, переминаясь с ноги на ногу.
– Антвортен! Отвечать!
– скомандовал Гриня, задирая нос;
– Дак Климков вот сказал мне: надоть, мол, его в комендатуру отогнать, к полицмейстеру, - сказал Рыжак.
– Почему это Климков тобой командует? Кто он такой?
– Я сейчас за обер-полицая Тадыкина. Он в Шахты уехал, - пробормотал Климков.
– Мне известно, куда он уехал и зачем, - сердито бросил Гриня.
– За Тадыкина остался Басаляка, а не ты. Так приказал атаман!
– Мне Тадыкин сказал...
– Поговори, поговори у меня!
– прошипел ему на ухо Гриня.
– Я вот потолкую с герром комендантом: авторитет станичного атамана подрываешь?!
– И громко приказал: - Шнель марширен! Цюрюк! К атаману - на расправу.
Егор с Гриней сперва сами зашли к Ригорашеву, доложили о самовольстве Климкова.
– Ишь, какой ретивый!
– сказал атаман, покачав головой.
– Ну, ладно, мы о нем подумаем. Давайте-ка их сюда всех.
– И когда полицаи и арестованный выстроились перед его столом, он внимательно присмотрелся к Климкову и очень внятно выговорил: - Предупреждаю вас, полицаи, без моего ведома не производить аресты, и тем более отправлять арестованных в комендатуру. Все! А в полдень прибыть всем полицаям ко мне: есть для вас очень важное задание от начальника полицейской команды господина Кузякина.
– А этого куда деть?
– Климков кивнул на плотного мужчину в тапочках и нательной рубахе.
– Иди, - сказал Ригорашев.
– То моя забота. Полицаи ушли, а Ригорашев приступил к допросу незнакомца.
– Как зовут?
– Кузьмой.
– Как в станице нашей оказался, Кузьма? Бежал из армии?
– Нет, раненый был - рука вот... Контуженный тож...
– Так-так... Семку Кудинова знаешь? С ним ведь в станицу догребался?
– Не знаю такого. Сам сюда забрел. Кузьма держался молодцом. Егору он сразу понравился. Невысокий, крепкий, нос картошкой.
– А почему, Кузьма, не скажешь, что ты дезертир?
– продолжал спрашивать у него атаман.
– Немцы благоволят к дезертирам, полицаями их берут... Пойдешь полицаем?
– Не хочется.
– Ага, не хочется... Могут повесить.
– Умирать единожды. Я умру сегодня, ты - завтра.
– А шомполом будем пороть до тех пор, пока не согласишься на полицая.
– Я стеганый-перестеганый, меня так сразу не распорешь. Устанешь и бросишь пороть...
– Видали какой? Смелый!
Тут Ион Григорьевич не выдержал, будто про себя проговорил:
– Интересное положение вещей вижу я! Хитрый дед показывал этим атаману, что ему Кузьма по душе.
– Ну ты, садись, садись, - предложил Ригорашев.
– Ты по специальности кто?
– Механик.
– Пойдешь работать на комбайн?
– Пойду.
– Чего ж ты так быстро соглашаешься, Кузьма?
– вроде бы удивляется Ригорашев.
– Хочется на немцев работать или шомполов испугался?
– А я привыкший работать... на своих.
– Положение вещей совпадает, - с одобрением вставил Ион Григорьевич, звонко бросив косточки на счетах.
– Как же это ты, Кузьма, раззяву поймал - схватили тебя?
– с усмешкой спросил Ригорашев.
– Анюта-то на молотьбе. День и ночь там. Ну, я вот по хозяйству спозаранку пошел управляться. Увлекся да и забыл, что мне прятаться надо, и тут меня взял этот... надутый.
– Ну так вот, Кузьма, одевайся, бери харчишек и поедешь на дальний табор с этими молодцами, - атаман кивнул на Егора и Гриню, - поможешь Семке Кудинову, которого ты, брат, хорошо знаешь. Не так ли?..
– Может, оно и так, но, вишь, такое положение сложилось, что я...
Дружный смех не дал ему договорить.
К полудню в атаманской управе собрались все полицаи, кроме Тадыкина, которого Ригорашев послал в Шахты по артельным делам.
– Начальник полицейской команды господин Кузякин отдает вам такой приказ: прочесать гиблые низы, - сказал атаман.
– Дело в том, что из концлагеря бежали военнопленные. Человек пятьдесят...
– Ого!
– вырвалось у Басаляки.
– И мы впятером должны переловить их?
– Вот дурни - не устерегли!
– воскликнул Рыжак.
– Теперь черта с два кого поймаешь.
И Климков порывался что-то сказать, однако Ригорашев прервал разговоры явно перетрусивших полицаев:
– Приказы начальства не обсуждаются. Вы ведь добровольно шли в полицаи. Знали, небось, на что шли? Или вы думали, на печке будете отлеживаться?
– Но разве только мы и будем ловить военнопленных?
– спросил Басаляка.
– А если они добудут оружие?
– Ну, не только вы - вся полицейская команда будет делать облавы и прочесывать гиблые низы и буераки. Вооружайтесь как следует, запасайтесь харчишками - и завтра с утра вперед, в камыши! Сначала острова проверьте, а потом обшарьте низы по нашей, станичной стороне - так распорядился господин Кузякин.
Полицаи понуро вышли во двор. Но Климков тут же вернулся, снял фуражку, умоляюще обратился к Ригорашеву:
– Алексей Арсентьевич, помилосердствуйте, у меня же ревматизм!.. В Сибири заработал...
– Так что ж, на курорт тебя в Крым отправить?
– насмешливо сказал Ригорашев.
– Господин атаман, я же пропаду!.. Найдите мне дело в станице. Сделайте милость, меня же в болоте скрутит... Век буду благодарен!
– А если я найду тебе какое место за станицей? В городе Шахты, например? Не будешь отбрыкиваться?