Во имя Абартона
Шрифт:
– Такие чары действительно существуют?
– усомнилась Мэб.
– Я всегда думала, это сказочка, штучка из шпионских романов.
– Чары, вероятно, нет, - пожал плечами Реджинальд.
– Если только речь не идет о каком-нибудь чрезвычайно редком Даре. А вот артефакты точно существуют. В «Зеркале» как раз дано подробнейшей описание полного блокиратора всех магических воздействий. Сложная, невероятно трудозатратная штука. В него вкладывается столько сил, что артефакт откровенно фонит. Этот «фон» можно перенаправить на собственные чары.
– Сколько же стоит такая… штука?
– Мэб вскинула брови. Снова наполнив рюмку, пить она, однако, не стала. Принялась водить задумчиво по кромке, все быстрее и быстрее.
– Можно определить, использует ли кто-то в Абартоне подобный артефакт?
Реджинальд кивнул.
– В защиту Университета такое заложено. Но активировать эту защиту согласно протоколу может только ректор. В обычном, пассивном состоянии блокируются только всякие мелочи. Вон Грев может не согласиться. Даже если мы с двух сторон приставим ему ножи к горлу.
Мэб отодвинула рюмку, облокотилась на стол и, подперев голову рукой, принялась задумчиво разглядывать Реджинальда. Вид вышел какой-то… не искушающий, скорее — зовущий на подвиги.
– А собрать какой-нибудь, ну, ручной определитель?
Смех был сегодня неуместен, и все же, Реджинальд не сдержался.
– Польщен. Нет, правда, польщен, что ты считаешь меня настолько способным магом. Вероятно, это возможно, но на одни только расчеты у меня уйдет около месяца.
– Значит, - подытожила Мэб, - нам придется найти способ уговорить ректора. Впрочем… доктор Льюис ведь решил, что нападение было совершено при помощника кого-то артефакта? Так вот, я не могу себя чувствовать в безопасности, пока он не будет обнаружен.
Глава сорок первая, в которой Мэб взывает о защите
Мэб нравилось просыпаться первой, пусть и раньше всего на несколько минут. Можно было, не задумываясь о будущем, о причинах и следствиях, пребывать просто здесь и сейчас. В тишине, и вместе с тем, не в одиночестве. У нее быстро появилась привычка, очевидно дурная, прижавшись щекой к обнаженному плечу Реджинальда, вдыхая знакомый запах реагентов и трав, медленно считать вдохи и выдохи, свои и его. В эту минуту не существовало ни «Грёз», ни проблем Абартона, ничего кроме этого размеренного, покойного дыхания.
Но не сегодня.
Мэб не могла сказать наверняка, но была в то же время почти уверена, что разговор с ректором не дастся ей так просто. Да, она аристократка, и к ней вон Грев прислушается скорее, чем к преподавателям низкого происхождения. Но ему куда проще будет отослать ее в имение, под защиту родовой магии, чем инициировать какие-либо протоколы защиты Абартона.
В угрозу самому Абартону ректор тем более не поверит.
– Что ты так угрожающе сопишь?
– сонно спросил Реджинальд.
Мэб смутилась, потом обиделась, потом снова смутилась и отодвинулась на край постели. Реджинальд спокойно протянул руку, обхватил ее за талию и притянул к себе. Мэб посопела немного недовольно, пофыркала, а после выдохнула и пожаловалась:
– Ничего у нас не выйдет.
– Надавим на больную мозоль вон Грева, - предложил Реджинальд.
– Он не поверит в угрозу Абартону.
– В угрозу конечно не поверит, - согласился Реджинальд.
– Однако, безопасность Абартона волнует нашего дорогого ректора в самую последнюю очередь. А вот если в прессу просочится информация, что вон Грев не предпринял всех мер для защиты Университета…
Мэб резко села, прижимая к груди одеяло. Оно у них с Реджинальдом было одно на двоих, так что мужчина оказался наполовину обнажен. Не то зрелище, что располагает к серьезному разговору. Мэб отвернулась.
– Это неразумно.
– Отчего же? По большому счету, ректор должен был активировать защиту еще после пожара. И, уверен, он сделал бы это произойди тот пожар в Королевском Колледже или в де Линси, - Реджинальд поднялся с постели и принялся спокойно одеваться.
– И мы с тобой оба прекрасно знаем, что вон Грев этого не сделал по единственной причине: не захотел тратить силы. И в Роанате достаточно магов, которые, прочитав газеты сделают тот же самый вывод.
Мэб завернулась в одеяло, точно в кокон, надеясь укрыться под ним ото всех проблем и неприятных тем. Угрожать ректору! Так она запросто потеряет место работы, или же оно сделается невыносимым.
– Я бы с радостью сделал это за тебя, Мэб, - Реджинальд присел перед ней на корточки.
– Однако, мне что-то подсказывает, что ко мне ректор прислушиваться не будет.
– Почему это?
– буркнула Мэб, страстно в эту минуту желающая переложить на кого-нибудь тягостную необходимость добиваться своего.
– Да потому, что ректор недолюбливает всех простолюдинов в штате и старательно делает вид, что нас не слышит.
– Не замечала, - покачала головой Мэб.
– Гм. Ты просила его когда-нибудь расселить нас? Или найти тебе другого компаньона?
Мэб вновь покачала головой, на этот раз медленно, задумчиво. Ее в первые минуты разозлило само предложение поселиться в одном коттедже с Реджинальдом, но она не стала спорить. Все прочие дома давно уже были заняты, а среди прочих вариантов была пожилая леди Хамбли, читающая курс истории изящных искусств и Дженезе Оуэн. Жить с мастером Проклятий никто бы не пожелал, а леди Хамбли держала четырех мелких, шумных собачонок новомодной породы куингли, и весь ее дом, мебель, одежда — даже ее кабинет в профессорской — пропитались резким мускусным запахом. Так что выбор был невелик, и Мэб согласилась, поставив однако условие, что ее отселят тотчас же, когда будет закончено восстановление квартир.
– Я пытался добиться этого неоднократно. И постоянно получал отговорки, подчас неубедительные, почему это нельзя сделать, - закончил Реджинальд, поднимаясь.
С языка едва не сорвалось: «Ты до сих пор этого хочешь?». Ну конечно же хочет! И Мэб тоже хочет со всем разобраться, вернуть себе привычную, нормальную жизнь, в которой нет места наколдованной страсти и… и… и этому человеку.
– Я немедленно поговорю с ректором, - проворчала Мэб.
Она поднялась, все еще кутаясь в одеяло, схватила халат и переоделась почти молниеносно. В глубине души ей хотелось, даже мечталось иметь смелость, которой наделены все поголовно героини фривольных романчиков, что тайком почитывает кузина Анемона. Они, те героини, могут расхаживать перед мужчиной в одном нижнем белье, а то и вовсе голые, призывно покачивая крутыми бедрами, сладко, маняще улыбаясь и взмахивая ресницами. Словно сошедшие с конвейера куклы, как всегда казалось Мэб. А вот сейчас хотелось обрести ту же граничащую с бесстыдством смелость, встать перед Реджинальдом обнаженной и ловить на себе его восхищенный, жаждущий взгляд.