Во имя Абартона
Шрифт:
– О чем задумались, моя дорогая?
– Арнольд остановился, утирая пот со лба, а потом устало опустился на скамейку.
– Посижу-ка я. Старость — не радость.
– Как девушек щипать, профессор, так вы — молодой, - шутливо возмутилась Мэб.
– А вы не путайте, не путайте, - фыркнул Арнольд.
– Это с возрастом никак не связано. Так о чем задумались, леди Мэб?
– О лете. Об отпуске.
– О, сладостные мысли, - блаженно улыбнулся старик.
Впервые за долгие годы мысли эти не были сладостными, ни малейшей радости не приносили, но об этом Мэб промолчала. Ей предстоит избавиться от «Грёз», затем найти соблазнителя
– О, Боже! Боже! Так, юноша, усадите леди Мэб на скамейку. Воды! Воды! Немедленно!
– Все хорошо… - пробормотала Мэб.
– Так я пойду?
– спросил знакомый голос.
– Стоять, Миро! Возможно, потребуется доктор!
– Нет! Не нужно доктора!
– Мэб открыла, наконец, глаза и посмотрела на Арнольда, встревоженного, и привычно наглого на вид Миро.
– Я в порядке.
Я в порядке, - повторила она про себя, потирая горячий, испариной покрытый лоб. Но в беде кто-то другой. Впрочем, тут гадать было не нужно. Реджинальд. Это понимание оказалось странным, одновременно болезненным и в то же время, несущим удовлетворение. Словно бы Мэб мучительно металась в поисках, и вдруг увидела цель.
– Мне нужно найти Ре… профессора Эншо.
– Видел его возле профессорской, - елейным тоном сообщил Миро. – Засим откланиваюсь.
И он сбежал прежде, чем его успел остановить Арнольд. Пожилой профессор проворчал что-то себе под нос и вновь склонился над Мэб.
– Вам точно не нужен доктор, моя дорогая?
– Мне — нет, - отрезала Мэб окрепшим голосом. Она поднялась, борясь с головокружением.
– Извините, мне срочно нужно найти Реджинальда.
Она пошла быстро в сторону профессорской, положась на свою удачу, позволяя ногам выбирать направление. Профессор Арнольд нагнал ее уже в дверях. Там же столкнулась Мэб и с Дженезе Оуэн, чье недовольное, потемневшее лицо отозвалось горечью во рту.
– О, профессор Арнольд, профессор Дерован. Вы тоже это почувствовали?
Мэб коротко кивнула, даже не вслушиваясь.
– Возмущение магического фона, - пожал плечами Арнольд.
– Полагаю, ректор все же озаботился защитой Абартона.
– Теперь придется перенастраивать все учебные артефакты, - скривилась Оуэн.
– Ну ведь не вам же, дорогуша, - добродушно улыбнулся Арнольд.
Мастер Проклятий сказала еще что-то, но Мэб оставила их позади и упрямо пошла вперед, вверх, одной лестницей, второй, еще выше. Возмущение магического фона. Отрешившись от чужой боли, она смогла наконец ощутить его. Точно приливная волна накрыла Абартон, выплеснув чудовищный объем силы, а вместе с ним мусор. Придется не только перенастраивать артефакты, но и колдовать в ближайшие сутки с осторожностью. Пожалуй, неудивительно, что магическую защиту Абартона активируют так редко.
Еще лестница, и еще одна, выход на крышу. Мэб шла вперед упрямо, следуя собственным желаниям, своей удаче. На крыше только замешкалась, оглядываясь. Перед ней была лишь небольшая площадка, от которой к немного вычурной надстройке — трехэтажной ротонде с огромными окнами, полуколоннами, причудливыми фигурами — тянулся узкий мостик из тронутого ржавчиной металла. Он скрипел и раскачивался под резкими порывами ветра, то и дело налетающими с востока. Магический выброс притянул к Абартону грозу. Она была еще далеко, но ветер гнал ее все ближе и ближе. Небо уже начало чернеть
Мэб опасливо тронула перила, ощущая под пальцами шелушащуюся, на чешуйки рассыпающуюся ржавчину, а потом сжала старый металл и сделала первый шаг, еще один, и наконец побежала, стараясь поскорее оказаться на твердой земле, которую не раскачивал ветер, которая не скрипела под ногами.
В бельведере пахло плесенью. Здесь особенно остро чувствовалось запустение, которое отличало также и музей. В это место нечасто наведывались, а значит и не нужно было поддерживать его в пристойном виде. Однако, стертые ступени винтовой лестницы говорили о том, что когда-то по ней часто поднимались.
Последний раз защиту Абартона активировали сто пятьдесят лет назад. Подробностей Мэб не помнила, и сейчас сожалела об этом. Каковы были последствия, кроме очевидной выгоды? Что бывало, если ректором Абартона оказывался человек, не обладающий магической силой. Впрочем, в те времена такое вообразить было непросто.
На винтовой лестнице перил не было. Они, вроде бы, и не требовались, но Мэб сожалела об их отсутствии. Все здание сотрясалось, вибрировало, и ступени норовили выскочить из под ног. Мэб впивалась пальцами в шершавую, грубо оштукатуренную стену, поднимаясь виток за витком на самый верх, ежась от неприятного, беспричинного страха, от возмущений силы и от сквозняков, беспрепятственно влетающих и вылетающих сквозь тут и там разбитые окна.
Оказавшись, наконец, наверху, в круглой, металлом и стеклом отделанной комнате, она на мгновение ослепла от яркого света. Всюду горели нестерпимо, сияли и пульсировали магические знаки, и даже закрыв глаза, Мэб видела их под веками. Они все были смутно знакомы по учебникам, но не складывались в осмысленный текст. Казалось также, что этот яркий свет должен источать жар, но вместо этого в ротонде было необыкновенно холодно. Под ногами даже иней поскрипывал.
– О, леди Мэб!
– голос вон Грева, бодрый, резкий нарушил звенящую тишину, и все пропало.
Мэб открыла глаза и успела еще уловить, как тускнеют и пропадают магические знаки. А потом она увидела Реджинальда. Он стоял, согнувшись пополам, прижав руку к животу, опираясь на одно колено, и мелко дрожал. По подбородку стекала кровь. Мэб охнула, выругалась и, оттолкнув ректора, бросилась к Реджинальду на помощь.
Глава сорок четвертая, в которой Мэб и Реджинальд проводят ночь в больнице
Мэб рухнула на колени, одной рукой ища по карманам платок, а второй ощупывая Реджинальда, который вздрагивал поминутно. Дыхание его вырывалось со страшным хрипом, рука, опирающаяся в плиты пола, царапала камень ногтями. С губ его капала густая, темная кровь. Ощущая себя совершенно беспомощной, Мэб обернулась и посмотрела на ректора и главного библиотекаря.
– Помогите же!
Мужчины стояли неподвижно, глядя на нее и на Реджинальда немного удивленно. Потом дернулись, сделали шаг вперед, в ногу, как на параде. Но Реджинальд выпрямился с тихим стоном и выставил вперед руку.
– Не… надо…
– Профессору Эншо нужно передохнуть, - ректор, очень подвижный несмотря на свои внушительные габариты, юркнул к двери.
– Завтра у вас выходной, Реджи.
В считанные секунды вон Грев скрылся в люке, и шаги его на лестнице отдались эхом. За ним — главный библиотекарь. Мэб хотела ринуться следом, но горячая, влажная ладонь сжала ее запястье.