Водитель трамвая

Бушуев Сергей

Самое примечательное произошло на следующий день. Я выезжал из депо в 13. 45. У меня был 106 «выход». И когда я подъехал к Щукинской, навстречу мне двигался Мишка на своём 3979. Я же пыхтел на «родном» 3699. При виде друг друга в тех самых вагонах (ещё несколько часов назад, еле тащившихся в депо по ночным улицам) мы как всегда начали гримасничать, кривляться и понимающе улыбаться.

Где-то спустя год Мишка уволился. Нашёл себе работу поспокойнее за те же деньги. Я пару раз встречал его. Мы немного общались. У него всё в порядке и, Слава Богу.

Ещё говоря о людях тех времён, я прекрасно помню «вечёрочников». Или «вечерников». Называйте, как хотите. Это была целая группа лиц — как теперь принято говорить — работавших исключительно вечерние смены. В основном, конечно же, это оказывались мужики. Такие, знаете ли, люди суровых характеров. Я мало с ними общался, так как в ту пору разница в возрасте сказывалась довольно ощутимо. Мне они казались глубокими старцами. Оттого и не было особых тем для разговоров. Так, перебросимся фразой — второй и разбегаемся по вагонам. Некоторые из этих мужиков являлись людьми сложных судеб. Были среди них и отсидевшие в казённых домах, и просто отчаянные типы. Хотя в принципе мне они нравились куда больше всех этих «шлаковых-передовиков-знатных комбайнёров». Люди они, разумеется, были не простые, но надо признаться — порядочные. Никуда не лезли. Никогда. Никого не боялись. Ни с кем не ругались.

Докладными лишь подтирались. Ну может и нет, но уж точно могли бы это сделать. Просто работали себе потихоньку. Всего на ту пору их насчитывалось человек десять, наверное. Может больше. Точной статистики я не знаю. Мне они напоминали ночных призраков появлявшихся с наступлением темноты и исчезавших с появлением света. Среди них, правда, затесался некий уродец по имени Костя. Во всяком случае, мне он таковым казался. Такой человечек лет двадцати пяти — тридцати. Точно определить я не мог. С непропорционально большой головой (как мне казалось) маленькими ручонками и тщедушным тельцем. Меня от одного его вида просто воротило. Он строил из себя умника и тоже старался нравиться начальству. Работал «вечёрки» но в основном самые поздние. У меня этот Костя один раз вообще чуть не вызвал рвотный рефлекс (в прямом смысле слова) когда поведал мне историю как у него появилась шапка. Мы ехали на «маршруте» после смены и на балде Кости «красовался» совершенно ужасный с виду «петушок». Помните такие шапки? Родом из девяностых. Их и тогда носили только удручённые пролетарии и недоделанные ботаники. И знаете, как он у Костика появился? Он нашёл «петушок» в салоне трамвая, когда прогуливался по нему после сделанного круга. Нашёл в грязи! Он сам об этом рассказывал — я ничего не додумываю. Отстирал и начал носить. Бля — я — я — я!!! Ну просто пипец! Я понимаю — были девяностые годы. Да, тяжело. Да, нищета. Но не настолько же! Не настолько что человек не мог купить себе в магазине никем не ношенный «петушок»! Данные шапки и по тем временам стоили не дорого. Это же не ондатра, какая — то. К тому же у Кости не было ни жены ни детей. Я не удивлюсь, если и до сих пор нет. Но видимо есть такой сорт людей — склонных к бомжовости в различных проявлениях. Правда, к слову сказать «прославился» этот Костик совсем не тем что нахлобучил на чайник, утерянный спьяну каким-то алкашом «петушок», а следующим происшествием: однажды поздно ночью в его трамвай на страшной скорости влетел джип. Авария случилась на строгинском бульваре, когда Костик уже мчался в депо. Джип тоже куда-то мчался и на перекрёстке они сошлись. Победил трамвай. Он оказался, как бы это сказать… покрепче. Ну ещё бы! Сколько передряг было в жизни у него с такими кадрами как мы и сколько у джипа? Разницу чувствуете? Словом, джип расплющило. Тех, кто в нём находился — раздавило. Ну и полтрамвая, как и полагается, рассыпалось тоже. Не пострадал только Костя. Я же вам правду говорю: половина вагонов Краснопресненского депо того времени являлись геройскими. И это я вам рассказываю, который всего четыре года отработал на линии. А представляете рассказы бывалых? Кто по двадцать-тридцать лет отпыхтел?

В общем, пока из джипа выгружали окрававленные сплющенные трупы — там их, если мне не изменяет память, набралось штук пять-шесть — Костя впервые в жизни давал интервью телевидению! Наступил час славы!!! Вернее не час, но всё же. Программа, снимавшая героя асфальта, называлась «Дорожный патруль». Помните её? Знаменитая в ту пору передача. Всю чернуху Москвы освещала своим незабываемым сиянием. Костя рассказывал, как выезжал на перекрёсток, как успел заметить приближавшийся на большой скорости внедорожник. И дальше всё в том же духе. Потом софиты погасли, трупы увезли в неизвестном направлении, телевизионщики скрылись, трамвай отволокли в депо к слесарям и… Костя вновь превратился в скучного водителя трамвая с отстиранным «петушком» на голове. Но минута-то славы состоялась! Костик даже записал себе на кассету выпуск «Дорожного патруля» с сюжетом о своей аварии и частенько потом пересматривал его. Он сам говорил мне об этом. Пускал ли он при этом слезу умиления, мне не ведомо. Может статься и пускал. Нет, не из-за обезображенных трупов конечно. До них Костику не было ни малейшего дела. Он небось-то сухарь и на похороны не поехал — посчитал это ниже своего достоинства! А вот касаемо собственной значимости тут дело особое! О своём интервью он любил вспоминать! Тоже своеобразная бляха, согласитесь! Не каждый раз всяким там проходимцам под нос микрофон суют корреспонденты со скучными лицами. Но оставим его в покое. Ей-богу он не заслуживает вашего и моего внимания.

А вот кто заслуживает так это Татьяна. Татьяна Туревич. Она тоже работала одни вечёрки. Единственная женщина я вам замечу! Обычно женщины предпочитали утренние смены. Татьяне на тот момент я бы дал лет тридцать пять — тридцать семь. Очень худенькая, симпатичная, невысокого роста. Мне она всегда очень нравилась. В первую очередь как человек. Как женщина, безусловно, тоже, но я был сильно моложе её, поэтому даже мыслей не держал о чём-то кроме обычного общения. К тому же вы помните, кем я был в тот момент весьма увлечён: Катей Гасымовой. И Ширли Мэнсон. Вот эти два типажа разжигали в то далёкое уже время мой молодой пыл. Что касается Татьяны, я знал некие пикантные подробности о её личной жизни. Не скажу от кого я их узнал, дабы не навредить человеку и не стану их пересказывать. Чтобы не опорочить репутации Татьяны. К ней я до сих пор испытываю глубокое уважение. Да и к чему приводить подробности личной жизни другого человека просто так? Ради смеха ещё ладно. Я это допускаю. Ради поучительного примера — тоже. Пусть люди знают, как избежать неприятностей. Но ради злословья это совершенно недопустимо на мой взгляд. Да и потом, если бы я писал книгу, основываясь на слухах и пересудах, то не хватило бы и всей жизни. Ведь человек я любопытный. Можно даже сказать любознательный. И за время своей работы узнал о многих водителях предостаточно. Что же теперь всю эту грязь пересказывать? Мне это не интересно. Я стараюсь писать об особенностях и характерах. Так вот, характер у Тани был замечательный. Она оказалась совсем не злой, не агрессивной, не завистливой. Чем мне и импонировала. Ездила Татьяна быстро и уверенно. А мечтала о семье. Пройдя через множество крайне сложных отношений, женщина концентрировалась в те годы исключительно на личной жизни. Татьяна искала себе человека. И этим ещё больше мне нравилась. Она не сдавалась. Не ждала у моря золотой рыбки. Смотрела реально на мир и людей. Если у меня появится желание или я увижу в том необходимость, я приведу несколько моих разговоров с Татьяной. Дабы читатель по возможности ярче нарисовал в своём воображении, чем живут и о чём мечтают дамы трудящиеся на городском транспорте Москвы. Пока же в этом необходимости нет. Но и не упомянуть о ней я не имею права.

И пока о передовиках производства достаточно. В общих чертах вы себе представили основные типажи и персонажи. Прочие поверьте, мало чем отличались. Писать о них можно бесконечно. Ибо если клоунада поставлена на широкую ногу в представлении участвует ни один клоун. Потому я и предлагаю пока прерваться и присмотреться более детально к другому аспекту работы водителя трамвая, о котором я уже немного рассказывал. Я предлагаю обратить внимание на так называемые «выходы». Что они из себя

представляли и как их поносили водители. Я хочу, чтобы у снисходительного читателя появилась полная картина жизни водителя трамвая. Целиковая. А не разрозненная. А для этого нужно рассказывать о разных вещах. Пусть и по чуть-чуть. К чему я и приступаю.

Глава 9. Выходы

Основной особенностью «выходов» было их разнообразие. На каждом маршруте они существовали во множестве. При этом чаще всего водители хорошо знали время «выходов» только собственных маршрутов. На «чужие» маршруты основная часть водителей попадала редко. Но попадала. Когда были дежурными или когда появлялись на работе после больничного. После больничного вылезать на работу вообще приходилось со скрипом. Все наряды уже проставлены и тобой начинают затыкать все имеющиеся дырки. Поэтому первую неделю после больничного ты катаешься, где придётся.

Нарядчиков, вернее нарядчиц было, кажется, четверо. Именно они и расписывали водителей на работу. Сидели в своей комнатушке, сгорбившись над листами с нарядами, и мучительно вписывали туда от руки табельные номера водителей. Как папа Карло в своей каморке. Только тот старый маразматик стругал себе Буратину, а эти… На минутку представьте себе эту картину. А теперь подумайте, каким пластилиновым должен быть мозг у человека занятого подобным трудом на протяжении многих-многих лет? Каково? Вот и я о том же. Нарядчицей моего маршрута оказалась старая, толстая, мерзкая ябутк… простите, якутка конечно. Ну, может и не якутка, но с какими-то косоглазыми корнями это точно. Она была похожа на старого китайца, злого на весь мир и вечно недовольного. Звали её Тамара. Отвратительнейшее создание. Я её ненавидел. «Китаец» Тамара с вечно заплывшими глазёнками ходила по депо в совершеннейшей прострации. Передвигалась как в анабиотическом сне. Голос у неё также был отвратителен. Хриплый, дребезжащий. Когда она раскрывала свой рот, у меня создавалось впечатление, будто рядом рассыпают битое стекло. Её раздражало буквально всё. Больше всего как я теперь понимаю — водители. Этим ленивым козлам (с её точки зрения — а я успел с этой точкой хорошенько ознакомиться) вечно было что-то нужно! Вместо того чтобы ездить на своих трамваях и помалкивать соглашаясь работать так как она поставит, проклятые водители периодически таскались к ней и просили то выходной то поставить их в вечернюю смену. То просили длинные «выходы» дабы заработать лишний русский грош, то короткие. То они хотели на одни маршруты, то на другие. И так далее. Вы уже уяснили себе, чем водители бесили «китайца» Тамару. Ладно ещё когда они за свои просьбы дарили ей конфеты. Тут она не возражала. А вот когда какой-нибудь наглый москвич, приходя к ней после больничного, требовал вычеркнуть из наряда «хохла» и поставить его вместо последнего, тут поднималась буря негодования! Да как же так можно?! Разве можно вычёркивать подрабатывающих в депо хохлов? Ради ленивого болевшего москвича? А дело вот в чём. Тамара, да и не только она стригла с хохлов купоны. Вы возмущены? Говорите: не может быть? Может-может. Думаете, не могла она стричь? Могла-могла. И стригла. В этом быдлятнике каждый подрабатывал, как мог. Водители продавали фальшивые талончики. Я знал десяток таких водителей лично. И не раз разговаривал с ними на данные темы. Не буду называть фамилии. Им ещё работать и работать. Начальники конечных станций писали докладные и получали подарочки. Слесари в депо только и ждали, когда к ним подойдёт водитель после аварии. Это если, например, в вагон на линии врежется автомобиль, а водитель предложит вместо вызова ГАИшников заплатить трамвайщику за повреждение на месте. Если авария не серьёзная вполне возможно доработать смену на данном вагоне, а загнав его в депо подойти к слесарям, дать им денег и объяснить ситуацию. Можете не сомневаться — в данном случае всё будет шито-крыто. Утром никто и не подумает, что была авария. Важно только не просчитаться с деньгами и себя не обделить. Так как слесари обычно спрашивали мол, сколько взял с чайника? И норовили забрать всю сумму названную вами. А если, к примеру, взять с водителя автомобиля пять тысяч, а сказать слесарям, дескать, взял две, то две они и заберут, а три останется у вас. Навар. Но это так, к слову.

Нарядчики же брали с хохлов и деньги (я знаю об этом точно — не спрашивайте от кого и откуда) но чаще — подарки. Спросите, какой смысл хохлам платить и втираться в доверие? Ответ весьма прост. Хохлы приезжали на заработки. В отношении их не действовали нормы трудового права. Их могли поставить работать и в утреннюю смену после вечерней и заткнуть любую дыру в наряде. И ещё много чего в том же духе. Хохлы ели это всё в лучшем виде. Им надо было заработать. За большие «выходы» соответственно больше платили. Вот они и просили нарядчиц ставить их на подобные «выходы». За деньги и всякие подарки. При этом москвичам (подразумевалось) деньги, разумеется, не нужны. Их можно ставить работать и поменьше. Вот многих это и не устраивало.

Отличить же хохла в наряде было очень легко. Их табельные номера начинались на пятёрку. 5005 например, или 5208. И так далее. Москвичи разделялись, как я уже упоминал на три класса. Табельные номера водителей первого класса начинались на 1, второго на 2 и третьего соответственно на 3. Я ругался с Тамарой несколько раз. Но по другим поводам. До хохлов мне не было никакого дела. Поскольку эта грёбаная Тамара меня изначально невзлюбила особенно, вскоре я понял: руганью толка не будет. И начал действовать по-другому. А именно.

Хохлы не были бы хохлами, если бы оставались работать на праздники. Но подобных жестов доброй воли от них не дождёшься. Поэтому праздничные дни окучивали москвичи. То есть: хохлы разъезжались по своим семьям и Новый год встречали относительно по-человечески. Москвичи в тот же Новый год обязаны были трудиться. Такой вот бонус. Разумеется, я не имею в виду блатных или «передовиков производства» с солидным стажем. Тем давали отдохнуть. Заслужили. А вот молодых и «малоуважаемых» гоняли. При этом как вы знаете, в праздники транспорт ходит дольше обычного. А, следовательно, москвичи же попадали и под продление. Это когда вы должны закончить не в полвторого ночи, а в пять утра. И будете кататься всю новогоднюю ночь, возя алкашей. Безусловно, под продление попадали не все. Меня, к примеру, начальники не смогли бы заставить. Зная мой характер, они и не пытались. Я бы просто обматерил их всех и тупо загнал бы вагон в положенное (вне зависимости от каких-либо продлений) время в депо. Но избежать праздничных рабочих смен мне не удавалось. Из всего вышесказанного следовал простой вывод: людей работавших — вернее соглашавшихся работать без демонстративного раздражённого сопения носом на праздничные смены катастрофически не хватало. Вот и ставили кого только возможно. Лучше всего конечно тех, кто особо не нравится или не вписывается в местную серую возню. Я подходил идеально. И не только я. При этом, если спросить у кого-нибудь из трамвайных урководителей какого, мол, хрена вы отпускаете на праздники хохлов по домам — это же они должны трудиться (благо и платят в праздники чуть ли, не в два раза больше обычного), следовал невразумительный ответ. Нечто вроде: вы же понимаете, они такие бедненькие, им так тяжело, они и так работают тут без выходных и проходных, надо дать им повидаться с семьёй. Как будто в обычные дни им повидаться с семьёй намного сложнее. На самом деле у меня есть куда более простое объяснение. Я предполагаю, что и здесь хохлы ИМ платили. Потому и жили так. А на нас — чаще всего молодых водителях — выезжали. В прямом смысле данного слова.