Вокруг «Серебряного века»
Шрифт:
Пристрастие Александра Галича к творчеству и его внимание к некоторым обстоятельствам жизни Б. Л. Пастернака хорошо известны. Не вдаваясь в особые подробности, назовем очевидные факты. Стихотворение «Памяти Б. Л. Пастернака» («Разобрали венки на веники…») не только стало одной из эмблем песенного творчества Галича, но и разошлось на цитаты; для массового сознания является непреложным фактом, что именно его исполнение на Новосибирском фестивале самодеятельной песни в марте 1968 года стало главной причиной опалы поэта (хотя наделе весьма многое из того, что он пел и говорил во время этого фестиваля, было вызывающим по отношению к советской идеологии, о чем своевременно последовали печатные доносы, где именно эта песня вовсе не упоминалась [1157] ).
1157
Главный из них — статья: Мейсак Николай.Песня — это оружие: Слушая запись выступлений бардов // Вечерний Новосибирск. 1968. 18 апреля. Перепеч.: Галич Александр.Избранные стихотворения. М., 1989. С. 217–227.
Достаточно устойчивый песенный цикл «Литераторские мостки», куда входит упомянутое стихотворение, включает в себя еще одно, непосредственно с творчеством Пастернака связанное, — стихотворение «Памяти Живаго» [1158] . Эти два стихотворения (совместно с третьим, «Старый принц») стали предметом особого анализа лежащих на поверхности обращений к стихам Пастернака в творчестве Галича [1159] .
На
1158
Подробнее о составе, композиции и датировке этого цикла см.: Свиридов С. В.«Литераторские мостки»: Жанр. Слово. Интертекст // Галич: Проблемы поэтики и текстологии. М., 2001. С. 99–102.
1159
См.: Архипочкина О. О.Пастернак в творческом восприятии Галича // Галич: Новые статьи и материалы. М., 2001 [подлинная дата выхода — на обложке: 2003]. С. 117–127.
1160
Борис Пастернак. 1890–1960 / Boris Pasternak 1890–1960: Colloque de Cerisy-la-Salle (11–14 septembre 1975). Париж, 1979. С. 45, 187–188, 302–303. Ср. также исторический анекдот, переданный В. Г. Перельмутером ( Перельмутер Вадим.Пушкинское эхо: Записи. Заметки. Эссе. М.; Торонто, 2003. С. 31).
1161
См.: Галич Александр.Я выбираю свободу // Глагол: Литературно-художественный журнал. 1991. № 3 (фактически весь номер журнала представляет собой книгу). С. 105–107, 174.
Упоминания Пастернака в мемуарах и литературоведческих статьях о Галиче чрезвычайно многочисленны, хотя и носят преимущественно абстрактный характер, редко выходя в сферу поэтики [1162] . Однако, как кажется, существует вполне явственный повод поставить проблему восприятия поэзии Пастернака в творчестве Галича именно в этом ключе, отталкиваясь от одного стихотворения-песни, написанной, по предположениям составителей книг Галича, в 1965 или 1966 году [1163] . Вот этот текст.
1162
Позволим себе сослаться на собственные наблюдения. См.: Богомолов Н. А.От Пушкина до Кибирова: Статьи о русской литературе, преимущественно о поэзии. М., 2004. С. 368–371, 504.
1163
Впрочем, по предположению наиболее серьезного и тщательного текстолога А. Е. Крылова, песня эта написана, вероятнее всего, в 1964 году (см.: Крылов А. Е.О проблемах датировки авторских песен: На примере творчества Александра Галича // Галич. Проблемы поэтики и текстологии. С. 192–193). Приносим искреннюю благодарность А. Е. Крылову за консультации и обсуждение некоторых тем настоящей статьи (в частности, в личном письме он подтвердил, что указанная в тексте возможность датировки 1965 годом сделана из научной добросовестности, но практически наверняка песня написана раньше, в 1964-м).
1164
Галич Александр.Избранные стихотворения. М., 1989. С. 50–51. Цитируем по изданию, воспроизводящему текст самиздатской «Книги песен» Галича (экземпляр из собрания Л. М. Турчинского, любезно предоставившего его нам) с некоторыми изменениями текста по сравнению с песенным вариантом (слово «чибирюшечка» мы полагаем неправомерной правкой оригинального текста, а «дрожь (вместо „дождь“) по луночке» — опечаткой) и с приближением к авторской пунктуации (прежде всего — насыщенность тире и восклицательными знаками). Уже после первоначальной публикации текста статьи нам удалось познакомиться с еще одним машинописным экземпляром «Книги песен», снабженным инскриптом, обращенным к жене: «Нюшенька! Если бы не было тебя — не было бы и этой книжки. За это не благодарят. Просто — всегда твой Саша. 15 октября 1966» (НА FSO Bremen. Ф. 30. 183). Текст в ней явно отличается от книги из собрания Л. М. Турчинского (другая закладка), прежде всего тем, что в ней исправлены указанные нами выше недочеты. Для полноты картины приведем также разночтения наиболее авторитетных публикаций. В посмертном издании «Посева», учитывающем и некоторые моменты последней авторской воли (хотя согласно разысканиям текстологов правка была непоследовательной и не всегда передана в печати), существовал эпиграф: «…Чибиряк, чибиряк, чибиряшечка, / Ах, как скушно мне с тобой, моя душечка». Первый рефрен читается: «Чибиряк, чибиряк, чибиряшечка, / Ах, как плыла голова, моя душечка!» (этот вариант соответствует поющемуся тексту и стабильно повторяется во всех прочих публикациях), а второй и третий рефрены меняются местами ( Галич Александр.Когда я вернусь: Полное собрание стихов и песен. [Frankfurt а. М., 1981]. С. 160–161). Помимо того, текстологически выдержаны (хотя в разной степени) два почти одновременно вышедших издания. В двухтомнике под редакцией А. Петракова песня называется «Прощание с гитарой, или Чибиряк. Подражание Аполлону Григорьеву (Теоретический романс)». Эпиграф дан в соответствии с текстом Григорьева, а вольная реплика в ст. 31–32 звучит обостреннее: «Что, „можеть, та, курносая, / Послушаеть и дасть…“». Рефрены даны в том же порядке, как и в издании «Посева» ( Галич Александр.Сочинения: В 2 т. М., 1999. Т. 1. С. 141–142). В издании под редакцией А. Костромина название — просто «Прощание с гитарой», безо всяких пояснений; эпиграф и рефрены — в варианте книги «Посева» ( Галич Александр.Облака плывут, облака. М., 1999. С. 127–128). В двух последних изданиях воспроизведены автокомментарии, зафиксированные пленкой. В первом читаем: «…Она называется чрезвычайно сложно: „Стариковское брюзжание на тему Аполлона Григорьева, написанное в форме романса ‘Прощание с гитарой’“. Тут я должен заранее просто извиниться перед дамами за некоторый цинизм» (Соч. Т. 1. С. 434); во втором: «…Песня, к которой требуется эпиграф. Называется она „Прощание с гитарой, или Чибиряк“. Подражание Аполлону Григорьеву, у которого есть известные строчки в его известнейшей поэме, посвященной гитаре: „…Чибиряк, чибиряк, чибиряшечка, С голубыми ты глазами, моя душечка“. Теоретический романс» (Цит. соч. С. 126–127). Оба этих комментирующих текста представляют собой контаминированный вариант разновременных пояснений Галича. В адекватном виде все известные автокомментарии (вместе с тщательным исследованием вариантов названия и эпиграфа) приведены в кн.: Крылов Андрей.Галич-«соавтор». М., 2001. С. 46–50. В двухтомнике песня датирована 1966 годом, в издании А. Костромина — 1965 (со знаком вопроса).
Отметим, что во всех известных вариантах авторских пояснений Галич «дает установку» своим слушателям: песня должна быть соотнесена с «Цыганской венгеркой» А. А. Григорьева и прежде всего со строками:
Чибиряк, чибиряк, чибиряшечка, С голубыми ты глазами, моя душечка! [1165]Прямое авторское указание на источник и острое политическое содержание, вкупе с остротой словесной, оказываются достаточными, чтобы не искать дальнейших подтекстов. Иначе трудно объяснить, почему на протяжении столь долгого времени оставался незамеченным генезис центральной темы в ее конкретном словесном выражении. Достаточно вычленить из единого мелодического потока строки 17–18, чтобы заметить их непосредственный источник:
1165
Григорьев Аполлон.Сочинения: В 2 т. М., 1990. Т. 1. С. 110.
Мы говорим о центральности темы, т. к. у Галича находим «Вся музыка и стать», «…стать — под стать блядям», «Ну что ж, прощай, красавица», то есть на протяжении трех «больших строф» из четырех повторяются в разных сочетаниях ключевые слова пастернаковского четверостишия.
Вместе с тем, стоит только заметить эту откровенную отсылку к знаменитым стихам Пастернака, как тут же становится очевидным, что дело не ограничивается только этим, а текст насыщается лексикой, в сознании читателя легко ассоциирующейся с типично пастернаковской.
1166
Здесь и далее цитируем стихи Пастернака по кн.: Пастернак Борис.Полное собрание стихотворений и поэм / Вступ. ст. В. Н. Альфонсова; сост., подг. текста и прим. B. C. Баевского и Е. В. Пастернак. СПб., 2003 / Новая библиотека поэта. Страницы указываются непосредственно в тексте в скобках (в данном случае — с. 317).
Перечислим эти совпадения в порядке их появления в тексте Галича.
«Ворожея» из шестой строки, с подчеркнутым ударением на последнем гласном, почти наверняка восходит к знаменитой «Метели» [1167] :
В посаде, куда ни одна нога Не ступала, лишь ворожеи да вьюги Ступала нога, в бесноватой округе, Где и то, как убитые, спят снега, — Постой, в посаде, куда ни одна Нога не ступала, лишь ворожеи Да вьюги ступала нога, до окна Дохлестнулся обрывок шальной шлеи.1167
Напомним, что по свидетельству Г. В. Адамовича именно со стихотворений, прочитанных в 1916 г. в сборнике «Весеннее контрагентство муз» (то есть и данного), началась известность Пастернака в кругу петроградских поэтов, начиная с Гумилева и Мандельштама (см. выше, с. 495 [в файле — глава «Проект „акмеизм“», раздел «I. Первая беседа с Георгием Викторовичем Адамовичем. Париж, июнь 1960 г.», со слов «Пастернак: его никогда не видел…» и далее. — прим. верст.]).
Восемь строк, посвященных романтике, отчетливо проецируются на один из «эпических мотивов» Пастернака, в окончательном варианте названный «Двадцать строф с предисловием (Зачаток романа „Спекторский“)», а в первом имевший заглавие «Прощание с романтикой» [1168] . Не решимся утверждать, что Галич осознавал актуальность этого «прощания» для всей системы взглядов Пастернака на протяжении долгого времени [1169] , но сама параллель кажется небезосновательной.
1168
Писатели — Крыму. М., 1928. Альманах не из самых популярных, но все же вполне доступный Галичу (особенно если иметь в виду его постоянные воспоминания о Севастополе).
1169
Подробнее см.: Флейшман Лазарь.Борис Пастернак и литературное движение 1930-х годов. [СПб.], 2005. С. 121–125.
Вдобавок к этом, «небесные колера» из ст. 23 заставляют вспомнить:
Отчего прозрачны крыши И хрустальны колера? Как камыш, кирпич колыша, Дни несутся в вечера,а сопряженная с ними «грамматика» — строки из «Марбурга»:
Чего же я трушу? Ведь я, как грамматику Бессонницу знаю. Стрясется — спасут.«И вот как дождь по луночке» — это, конечно, знаменитое начало «Встречи»:
Вода рвалась из труб, из луночек, Из луж, с заборов, с ветра, с кровель С шестого часа пополуночи, С четвертого и до второго.Отметим, что все совпадающие слова (хотя не всегда в том же падеже) оказываются вынесены в рифму, что как в системе стиха Пастернака, так и у Галича имеет принципиальное значение.
И не только непосредственно внутристиховые параллели вовлекаются в поле читательского внимания. Так, эпиграф из Аполлона Григорьева (хотя из иного текста) стоит перед циклом «Тема с вариациями» (146), а вторая строка стихотворения Галича («Печальная пора») практически полностью повторяет название раздела в традиционных изданиях избранных стихотворений Пастернака: «Начальная пора».