Волчица и пряности
Шрифт:
Селяне по-прежнему один за другим сходили с камня; Сему же, опираясь на посох, подошел к Эльзе.
– Я знаю, тебе сейчас тяжело, но, пожалуйста, потерпи пока.
Получив в ответ безмолвный кивок, Сему перевел взгляд на Ииму и продолжил:
– Иима, пожалуйста, вернись в церковь вместе с Эльзой. А то вдруг кто-нибудь вконец рассудок потеряет и попробует туда вломиться.
– Предоставь это мне.
Все устройство власти в Терео открывалось Лоуренсу, как на ладони.
И где же в этих отношениях найдется место для Лоуренса и Хоро?
– Господин Лоуренс.
Повернувшись, наконец, к Лоуренсу и Хоро, Сему произнес:
– Как и прочие селяне, я тоже не снимаю с тебя подозрений, слишком уж явное совпадение. Надеюсь, однако, что ты не считаешь меня дурнем, поспешным в выводах и решениях.
– Если бы я оказался на вашем месте, старейшина Сему, думаю, я сказал бы то же самое, - ответил Лоуренс.
Старческие морщины на лбу Сему от этих слов не разгладились, хоть он и ощутил некоторое облегчение. Коротко кивнув, он ответил:
– Ради защиты вас обоих от опасности и в то же время чтобы наши подозрения не усиливались, я должен попросить вас поселиться на время в моем доме.
Хорошо, что Сему не решил просто связать его и Хоро, обрубив тем самым возможности договориться, подумал Лоуренс. Кроме того, он был убежден, что если он сейчас проявит безрассудство и попробует оказать сопротивление – вполне может и кровь пролиться.
Поэтому Лоуренс послушно кивнул и зашагал к дому старейшины следом за Сему и другими селянами.
– Расскажу-ка я вам, братцы, одну историю. В одной деревне была специальная комната для узников...
Это было во время попойки в трактире, когда все уже были немного пьяны и перешли на истории о том, как люди из нищеты выбивались в богачи.
Некий торговец, едва услышав, что в деревне можно заработать много денег, охотно следовал за селянами к дому старейшины. А попадал он в специальную комнату и никогда больше оттуда не выходил.
Жители деревни держали рот на замке, и потому никто не знал о печальной судьбе торговца.
Все его вещи продавали, а самого его приносили в жертву богам урожая.
Вокруг особенно богатых деревень всегда ходили подобные слухи.
Но, по крайней мере, в Терео такое, похоже, произойти не могло.
Лоуренса и Хоро поместили в самую обыкновенную комнату, даже с окнами. Комната эта располагалась по соседству с той, где Лоуренс беседовал с Сему, когда пришел сюда в первый раз.
Дверь не запиралась, так что при желании Лоуренс и Хоро вполне могли проложить себе путь наружу силой. Однако в сложившейся ситуации, пожалуй, им было безопасней находиться здесь, чем в церкви.
Если они собирались составить план действий, здесь было не худшее для этого место.
– Ну, что думаешь? – спросил Лоуренс.
Посреди комнаты стоял низкий столик, по обе стороны от него – скамьи на двух человек каждая. На одной из скамей и сидели бок о бок Лоуренс и Хоро. Селяне вполне могли подслушивать под дверью, так что Лоуренс понизил голос.
– Если б я знала, что так будет, я бы послушалась тебя, бросила бы искать книгу и уехала отсюда.
Заявление Хоро было неожиданно пессимистичным.
На лице ее, однако, не отражалось ни уныния, ни сожаления, ни вины.
Уставившись в одну точку, Хоро, похоже, размышляла изо всех сил.
– Трудно сказать, было бы это правильно, то, что ты сейчас сказала. Представь себе: мы приехали узнать о местонахождении монастыря и уехали в тот же самый день, то есть позавчера. А потом до деревни дошли известия, что в Энберле обнаружили отравленное зерно, это сегодня. Селяне бы обязательно решили, что ядовитое зерно подбросили специально, и кого, как ты думаешь, заподозрили бы в первую очередь? Нас, больше некого, - сказал Лоуренс.
– Да, и, в конце концов, кроме нас нет больше странствующей пары из глупого торговца и прекрасной юной девы. Нас бы очень быстро нашли и схватили.
Ядовитый язычок Хоро заставил Лоуренса неловко улыбнуться; однако то, что Хоро не стала рыдать и причитать «ах, это я виновата, что все так получилось», было в точности как Лоуренс от нее и ожидал.
– С того момента, как мы въехали в деревню, мы были обречены попасть под подозрение в отравительстве – ведь демоны, приносящие в деревню несчастья, всегда приходят извне, - заметил он.
– И кроме того, мы никакими словами не сможем доказать свою невиновность, верно?
Лоуренс кивнул.
Демоны ли подсыпали ядовитое зерно, или же оно было добавлено кем-то злонамеренным – люди обязательно захотят узнать причину.
Не то чтобы во всем зле всегда были виноваты демоны, но всякий раз, когда случалось что-то плохое, люди говорили, что это происки демонов.
– Слишком уж все совпало. Как об этом ни думай – все равно получается, что эта история затеяна Энберлом, чтобы обрести власть над Терео. Далее, в здешних местах любой знает, что Энберл и Терео сейчас спорят по поводу налогов и прочих дел. И если в такое время в зерне Терео находят отраву, любой заподозрит, что это устроил Энберл. А у Терео есть свои покровители, и молчать они, конечно, не станут. Если так, Энберлу нужен будет козел отпущения, а мы, сами того не зная, явились в самое подходящее время и тем самым дали Энберлу возможность действовать.
Если догадка Лоуренса была верна, он мог предположить, что будет дальше.
– Когда Энберл будет вести переговоры с Терео, они согласятся на отсрочку платежа, но с условием, что селяне найдут отравителя, - продолжил он.
Таким образом, Энберл убедит своих соседей в том, что это не был его план изначально, и при этом вернет себе власть над Терео. Что до Лоуренса и Хоро – они будут жертвенными агнцами; алчность города приведет их на плаху, и они испарятся, как роса днем.
– Ввязываться в спор с моей гильдией Энберл, скорее всего, тоже не захочет, поэтому суда над нами, чтобы выяснить, виновны мы или нет, не будет. Думаю, Энберл объявит о нашей виновности так быстро, как только сможет, и тут же отправит нас на плаху, а потом скажет жителям Терео, что зачтет часть долга, если они никому не расскажут, кто мы такие. И тогда все завершится идеально.