Волчица и пряности
Шрифт:
– Закрой дверь.
При этих словах Сему глаза селянина изумленно расширились. Однако после того, как Сему повторил свое указание, он, хоть и неохотно, все же подчинился.
Поведение селянина ясно показывало, что он нисколько не сомневается: Лоуренс и его спутница и были виновниками всего.
– Хорошо.
Сему поставил на стол подсвечник и сразу перешел к делу.
– Кстати, вы двое кто такие?
Поразительное умение мгновенно перейти к самому важному.
Улыбнувшись той особой улыбкой, которую он всегда припасал для деловых переговоров, Лоуренс ответил:
– Мы не какие-то известные личности, имена которых следует знать и помнить. Что до того, кто я – об этом я вам уже говорил.
– Несомненно, господин Лоуренс, ты уже назвал себя. Конечно, я еще не убедился окончательно, но думаю, что ты и вправду настоящий торговец.
Взгляд Сему перешел с Лоуренса на сидящую рядом Хоро.
Капюшон плаща Хоро был надвинут на лоб. Она сидела молча, потупив глаза.
Со стороны могло даже показаться, что она спит.
– Вы спрашивали, где находится монастырь Диендоран. Могу ли я спросить, для чего вы ищете этот монастырь?
Это была уступка со стороны Сему.
В прошлый раз, когда Лоуренс был здесь и спрашивал о местонахождении монастыря, Сему сделал вид, что вообще не знает о его существовании.
Видимо, Сему сейчас больше всего хотел убедиться, были ли Лоуренс и Хоро подосланы Энберлом.
А выяснив это, как он поступит?
– Одна жительница Кумерсона рассказала мне о главе монастыря Диендоран. Точнее говоря, она рассказала не мне лично, а моей спутнице, - ответил Лоуренс.
Больше всего Сему боялся, что Лоуренс и Хоро окажутся наемниками Энберла.
Но сейчас у него просто не было сил на то, чтобы заставить их раскрыться, задавая хитроумные вопросы.
Сему глубоко вдохнул – могло показаться даже, что он задыхается – и, метнув в Лоуренса умоляющий взгляд, произнес:
– Вы двое действительно не подосланы сюда Энберлом? А если подосланы – сколько денег? Сколько они вам заплатили, чтобы вы пришли сюда?
– Мы действительно были в Энберле, но мы просто проехали через него во время нашего странствия, - ответил Лоуренс. – Мы разыскиваем монастырь Диендоран исключительно для своих личных целей.
– Не смей... не смей лгать! – хрипло выкрикнул Сему и подался вперед. В свете свечи его лицо выглядело каким-то диким, почти демоническим.
– Мы не имеем совершенно никакого отношения к спору между Энберлом и Терео, - заявил Лоуренс. – То, что я вообще знаю о ваших отношениях с Энберлом – это все мои умозаключения, которые я сделал, послушав, что говорят люди в трактире, поговорив с Эваном, с Эльзой, ну и мой собственный опыт тоже помог.
Сему опасался, что Лоуренс и Хоро были шпионами, которых Энберл послал, чтобы они вызнали о Терео что-то важное.
История с ядовитым зерном не имела никакого отношения к преследованию язычества – это был исключительно вопрос денег.
При благополучном исходе переговоров деревня Терео еще могла вернуться к жизни.
Однако если вмешается Церковь, все станет намного сложнее.
– Вы д-д-действительно не имеете к ним никакого отношения?
Сему, скорее всего, и сам отлично знал, что на этот вопрос он все равно не получит ответа, который бы его полностью удовлетворил. И все же он не мог удержаться от стремления вновь задать этот вопрос. И Лоуренс мог лишь вновь ответить так же, как в прошлый раз:
– Никакого.
Сему повесил голову; на лице его отражалась мука, словно он только что проглотил накаленный докрасна железный шар. Даже сидя на стуле, он с трудом поддерживал свое тело с помощью посоха. Выглядел он просто жалко.
Наконец, медленно подняв голову, он произнес:
– Если это на самом деле так...
Наверняка ушей Сему уже достигли известия о денежных запасах жителей деревни.
Самых грубых прикидок Лоуренсу было достаточно, чтобы понять: как только все зерно, проданное Энберлу, вернется в деревню, положение ее станет безнадежным.
Ведь это означало бы, что доход, который деревня получает раз в полгода или даже раз в год, мгновенно испарится.
– Если это на самом деле так, можно ли нам одолжить твою мудрость... и твои деньги?
Хоро вздрогнула.
Возможно, упоминание денег из уст Сему напомнило ей о событиях в Рубинхейгене.
Тогда Лоуренс, попав в ловушку, стоял перед почти неизбежным разорением, и ему пришлось идти по всему городу в попытках занять денег.
Он чувствовал себя так, словно свалился в пруд и отчаянно пытается вдохнуть свежий воздух, но с каждым вдохом глотает лишь воду.
Однако Лоуренс был торговцем.
– Я одолжу вам свою мудрость. Однако...
– Я не прошу предоставить ее задаром.
Взгляд Лоуренса встретился с пронзительным взглядом Сему.
По мнению Лоуренса, Терео едва ли могла предложить ему сколь-нибудь значительное возмещение. Так что возможностей оставалось немного.
– За это я обеспечу вам безопасность, - продолжил Сему.
Хоть Терео была и маленькой деревней, но все же это была община, а Сему был ее главой.
Конечно, в нищей деревне деньги являются сильным оружием в руках торговца. Но когда селяне берутся за косы и мотыги, никто не оказывается таким слабым и беззащитным, как торговец.
– Это угроза?
– Знаешь, почему я не связал вас обоих сразу же, не дав возможности договориться, господин Лоуренс? Потому что ты пришел отдать мне дань уважения и принес пшеницу.
Да, говорить Сему умел.
На языке Лоуренса вертелась ответная реплика, но он понимал, что если будет действовать упрямо, это не приведет к улучшению его положения.
Кроме того, Лоуренс и Хоро уже решили, что делать. Чтобы их план был осуществим, Лоуренс решил согласиться с советами Сему.