Вопль убийства
Шрифт:
— Я почти абсолютно уверен, что за Халлом шел только один человек, сэр.
— Кто-то, кто следил за ним, — стал вслух рассуждать Доулиш. Бекон, хоть и толсто нарезанный, был поджарен до хруста, солоноват и очень вкусен.
— Возможно… — Сим тоже ел с аппетитом. — Я позвонил в бэнфордское управление.
— Что-нибудь выяснили о причине смерти?
— Никаких внешних признаков, — уверил его Сим. — Тело уже должно быть доставлено в Лондон, и сегодня днем у нас будет их рапорт. Что-то убило его.
— Сердечный приступ? — предположил Доулиш.
— Может быть, но слишком удобное совпадение, —
— Да. Дело в том… — Доулиш внезапно замолчал.
— Они не приближались друг к другу после моста, — продолжал Сим, — насколько я могу судить по тому, что их следы идут совершенно отдельно.
— А преследователь дошел до дороги? — поинтересовался Доулиш.
— Нет. Насколько мне удалось установить, нет. Его следы обрывались где-то на середине обрыва, примерно футах в пятидесяти от дороги. Он там походил немного и потом пошел назад.
— Сим, — проговорил Доулиш, — вы понимаете, что вы хотите мне внушить?
Сим положил себе еще бекона и ответил:
— Думаю, да, сэр.
— Что Халл был убит на расстоянии.
— Я начинаю думать так, сэр.
— Чем? — требовательно спросил Доулиш.
— Понятия не имею.
— Давайте подождем результатов вскрытия, — почти проворчал Доулиш. — Нельзя основывать рабочие выводы на догадках. Вы оставили людей охранять место, где было найдено тело Халла?
— Да, сэр. Поставлено наблюдение за мостом и всеми входами на территорию поместья, но наши люди стоят не на виду. Я ведь не знаю, с какого бока вы захотите подобраться к сэру Хьюго Тэвнотту, владельцу Мэнора.
— Кто вам сказал, что он владелец?
— Уэннекер.
— Какого вы мнения об Уэннекере?
— Может нам пригодиться, — ответил Сим, и в его устах это было высокой похвалой. — Так с какого бока, сэр, вы подойдете к сэру Хьюго?
— Думаю, что подожду до девяти утра и нанесу ему визит, — ответил Доулиш. — Я тут услышал от Хортонов кое-что о нем и других Тэвноттах. А что вам рассказал Уэннекер?
— Сэр Хьюго — последний осколок старых времен, его жена — сумасшедшая, которую держат взаперти, фактически пленницей, а единственный сын, который сейчас живет в доме, — молодой садист, способный на все. Он ненавидит весь мир и вообще все, что не принадлежит Тэвноттам.
— В основном то же самое я услышал от Хортонов, — заметил Доулиш. — Мне нужны полные сведения о Хортонах, побольше подробностей о Тэвноттах, все, что можно, о проживающих в коттеджах и квартирах поместья. Я хочу, чтобы нам помогал Уэннекер. Посмотрите, можно ли это устроить неофициально, ладно? Если с этим возникнут ка-кие-нибудь трудности, дайте мне знать.
— Я знаю одно, — сказал Сим. — Уэннекер в лепешку расшибется, чтобы поработать с нами. Если у него и есть слабости, так это то, что он очень ретив.
— Понимаю, что вы хотите сказать, — ответил Доулиш. — Он может попытаться сделать что-то, чтобы произвести на нас впечатление, и совершит какую-нибудь ошибку… Как только мы договоримся, чтобы его прикрепили к нам, мы с ним как следует поговорим. А теперь я отправляюсь назад в Бэнфорд и оттуда позвоню в Ярд.
6
Уэннекер пытается
Детектив-сержант Уэннекер устал, но был слишком возбужден и полон
А первой любовью была его работа.
Уэннекер был полицейским по призванию. Он не то чтобы любил свою работу, он ей жил. На книжных полках в его двухкомнатной квартире в старом доме на окраине Бэнфорда стояли только полицейские книжки: учебники, руководства, сборник историй преступлений, книги вроде Грои «Расследование преступления», монографии Глэйстера, Кемпса и Спилсбери по судебной медицине и юриспруденции, «Полиция мира» Крэмера. Еще там были десятки полицейских романов, книги о судебных процессах, воспоминания полицейских, имена которых были когда-то у всех на слуху.
В семи или восьми из них упоминался Патрик Доулиш, но каждый описывал его примерно одинаково. Работники Скотленд-Ярда, писавшие о нем, первый раз сталкивались с ним случайно, когда оказывалось, что он принимает участие в деле, которое было им поручено. Они сразу встречали его в штыки, считая аристократом, которому нравится играть мышцами, всеми командовать, совать нос в то, что его не касается. Но каждый из пишущих менял свое отношение к Доулишу, поработав с ним, каждый начинал в конце концов уважать его и восхищаться им. Каждый обнаруживал в Доулише свойство, редчайшее даже в великих детективах: мгновенный выбор правильной линии в расследовании и какую-то интуитивную способность определять, заслуживают ли тот или иной мужчина, та или иная женщина доверия. Во время второй мировой войны он работал в разведке, бессчетное количество раз его сбрасывали за линию фронта во Францию и другие оккупированные нацистами страны. Некоторые из пишущих упоминали, что он совершил триста четыре парашютных прыжка, а это было во время войны рекордом.
Из всего, что он прочел о Доулише, Уэннекер составил портрет человека мужественного, решительного, умелого, большой душевной силы и цельности, человека слишком хорошего, чтобы такой мог существовать на самом деле. Однако все это подтвердилось и оказалось правдой, когда шесть или семь лет назад Доулиша назначили особым помощником комиссара Скотленд-Ярда по борьбе с преступностью. В сферу его деятельности входила исключительно международная преступность. Он был постоянным британским представителем на международной полицейской конференции, которая действовала почти непрерывно, организуя борьбу с преступностью во всем мире.
У этой конференции было другое, более популярное название, ставшее расхожим: «Враги преступности».
И для всех британцев Доулиш был воплощением «Врагов преступности».
Эти мысли мелькали в голове Уэннекера, который понимал, что далеко не все здесь правда, и все-таки не мог не чувствовать волнения. Он едва мог поверить, что он, Уэннекер, действительно разговаривал, вел машину и вообще работал вместе с человеком-легендой, известным во всех полициях мира, таким же знаменитым в своем роде, как комиссар Гидеон из Уголовного следственного отдела[1].