Вопросы прикладной теории войны
Шрифт:
В письме от 7 января 1888 г. Фридриху Адольфу Зорге, своему другу, деятелю международного и американского рабочего и социалистического движения, Энгельс развивал свои оценки перспектив классовой борьбе в Европе следующим образом: «Война <…> отбросила бы нас на годы назад» [19] . Он обратил внимание на то, что «шовинизм затопил бы все, так как это была бы борьба за существование». При этом, отмечал Энгельс, «Германия выставила бы около 5 миллионов солдат, или 10 % населения, другие – около 4–5 %, Россия – относительно меньше. Но всего на полях сражений было бы 10–15 миллионов людей. Хотел бы я видеть, как их прокормят; опустошение было бы такое же, как и в Тридцатилетнюю войну. И дело не кончилось бы быстро, несмотря на громадные военные силы» [20] . Обосновывая прогноз, Фридрих Энгельс давал оценку высокому уровню военных приготовлений Франции, осуществленных после ее поражения в франко-прусской войне. Он, в частности, писал: «На северо-западной и юго-восточной границах Франция защищена очень широкой линией крепостей, а новые укрепления
19
Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 37. М.: Изд-во политической литературы, 1965. С. 9. <http://www.informaxinc. ru/lib/marx/37.html#s75> (дата обращения – 14.11.2017).
20
Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 37. С. 9.
21
Там же. С. 9–10.
Энгельс предупреждал и о том, что Германия не сможет одним ударом (в стиле стратегии Мольтке-старшего в прусско-австрийской войне 1866 г. и франко-прусской войне 1870–1871 гг.) разгромить и Россию: «Россию <…> нельзя взять штурмом». Энгельс предвидел, что одним из результатов затянувшейся общеевропейской войны станет усиление США по отношению к европейским державам. Он писал: «Победительницей оказалась бы по всей линии американская промышленность». Но вывод из этой оценки Энгельс сделал слишком радикальный. Он считал, что американская промышленность «поставила бы нас всех перед выбором: либо вернуться назад к земледелию только для собственного потребления <…> либо – социальный переворот» [22] . Говоря об обстановке 1888 г., Энгельс писал: «Я думаю, что доводить дело до крайности, идти дальше мнимой войны не собираются». При этом прозорливо добавил: «Но стоит только раздаться первому выстрелу, как вожжи выпадут из рук и лошади понесут…» [23] . Таким «первым выстрелом» оказалось убийство сербским студентом Гаврило Принципом эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево 28 июня 1914 г.
22
Там же. С. 10.
23
Там же.
Сегодня очевидно, что оценка Фридрихом Энгельсом степени истощения Европы в целом не оправдалась. Жертвы, понесенные европейскими странами в Первой мировой войне, были огромными, но от них Западная Европа (по крайней мере страны-победительницы) сравнительно быстро оправилась. Сложнее обстояло дело в Германии и особенно в России. Разрушительная мировая война в конечном итоге привела к появлению в Германии крайне шовинистического и расистского режима нацистов, который инициировал еще более разрушительную и жестокую войну – Вторую мировую. Последствием Первой мировой войны в России стал приход к власти леворадикальных сил (большевиков) во главе с В.И. Лениным, сначала мечтавших о «мировой социалистической революции», а позднее поставивших цель построения социализма в одной отдельно взятой стране. Попытка реализации этой цели привела к значительным жертвам. Но созданная в СССР к 1941 г. промышленная база, мощные вооруженные силы сыграли решающую роль в победе антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне. И в этом огромная историческая заслуга нашей страны, нашего народа.
Вернемся к размышлениям Энгельса. На его предвидениях есть смысл остановиться подробнее, поскольку они до сих пор носят уникальный характер в мировой науке.
Энгельс активно продвигал идеи о зависимости победы в войне от уровня экономического и научно-технического развития страны, от наличия материальных средств. Он писал, что «победа насилия основывается на производстве оружия, а производство оружия в свою очередь основывается на производстве вообще, следовательно – на “экономической мощи”, на “хозяйственном положении”, на материальных средствах, находящихся в распоряжении насилия» [24] . Энгельс утверждал, что «ничто так не зависит от экономических условий, как именно армия и флот». По его мнению, вооружение, состав, организация, тактика и стратегия зависят прежде всего от достигнутой в данный момент ступени производства и от средств сообщения. Энгельс был едва ли не первым военным теоретиком, который обратил особое внимание на эти факторы. При этом Энгельс безусловно преуменьшал роль высшего военного командования: «Не “свободное творчество ума” гениальных полководцев действовало здесь революционизирующим образом, а изобретение лучшего оружия и изменение живого солдатского материала; влияние гениальных полководцев в лучшем случае ограничивалось тем, что они приспособляли способ борьбы к новому оружию и к новым бойцам» [25] . Он упускал из виду, например, что победы одерживались Наполеоном над примерно равным в военно-техническом отношении (и нередко численно превосходящим) противником и что этот полководец обладал несомненным превосходством в своем тактическом мастерстве над практически всеми своими соперниками.
24
Энгельс Ф. Избранные военные произведения. М.: Воениздат, 1956. С. 11.
25
Там же.
Если говорить о Клаузевице, нельзя не вспомнить, что его исключительно высоко оценивал В.И. Ленин. Он самым тщательным образом во время Первой мировой войны проштудировал сочинение Клаузевица, оставив множество выписок из него и пометок [26] .
Определенное внимание Клаузевицу после Великой Отечественной войны уделил И.В. Сталин. Он в «Ответе товарищу Разину» (известному советскому военному историку), опубликованном в 1947 г., в третьем номере журнала «Большевик», справедливо писал, что «в своих отзывах о Клаузевице и замечаниях на книгу Клаузевица Ленин не затрагивает чисто военных вопросов (выделено И.В. Сталиным – А. К.), вроде вопросов о военной стратегии и тактике и их взаимоотношении, о взаимоотношении между наступлением и отступлением, обороной и контрнаступлением и т. п.» [27] . Далее Сталин отмечал: «Ленин подходил к трудам Клаузевица не как военный, а как политик, и интересовался теми вопросами в трудах Клаузевица, которые демонстрируют связь войны с политикой» [28] .
26
Этому было посвящено специальное издание Института Маркса – Энгельса – Ленина при ЦК ВКП(б): Ленин В.И. Замечания на сочинения Клаузевица «О войне». М.: ОГИЗ, 1939.
27
Сталин И.В. Ответ товарищу Разину // Большевик. 1947. № 3. <http://www.politologv.vuzlib.org> (дата обращения – 18.12.2014).
28
Там же.
В то же время Сталин, безусловно, заблуждался, когда утверждал, говоря о Клаузевице, что «он, конечно, устарел как военный авторитет», поскольку «Клаузевиц был, собственно, представителем мануфактурного периода войны». Сталин утверждал, что «теперь у нас машинный период войны»; соответственно, по его мнению, «машинный период требует новых военных идеологий». Сталин заявлял, что «смешно брать теперь уроки у Клаузевица» [29] .
29
Там же.
Разумеется, такие оценки не могли не сказаться на отношении к Клаузевицу советских военачальников и военных теоретиков того периода.
Со стороны Сталина имело место, конечно, упрощенное определение характера войны с гипертрофированным представлением о доминирующей роли способа производства, что было свойственно большей части советской марксистской мысли. Сомнительным является тезис Сталина, высказанный в «Ответе товарищу Разину» о наличии «военной доктрины Клаузевица», в деле критики которой, по словам Сталина, «мы, наследники Ленина, не связаны никакими указаниями Ленина, ограничивающими нашу свободу критики» [30] .
30
Сталин И.В. Указ. соч.
Очевидно, что с точки зрения профессионального понимания того, чем является военная доктрина, нужно помнить, что Клаузевиц в труде «О войне» не делал попыток сформулировать военную доктрину для Пруссии, для прусского Генерального штаба. Отмеченные выше представления Сталина не соответствовали советскому учению о военной доктрине, которое было сформировано прежде всего на основе идей М.В. Фрунзе [31] .
Что касается трактата Сунь-Цзы, то он в значительной мере остается недооцененным в отечественной политико-военной и военно-стратегической мысли, в военной науке. В то же время не следует и абсолютизировать его значение для социологического и политологического понимания войны.
31
См.: Гареев М.А. М.В. Фрунзе – военный теоретик: Взгляды М.В. Фрунзе и современная военная теория. М.: Воениздат, 1985.
Б. Лиддел Гарт считал, что в трактате Сунь-Цзы изложена в наиболее концентрированном виде сущность войны [32] . Думается, что в этом утверждении один из крупнейших западных военных теоретиков и военных историков допускает некоторое преувеличение. Если говорить только о «сущности войны», то надо иметь в виду, что война представляет собой значительно более многомерное явление, чем это в VI–V вв. до н. э. видел Сунь-Цзы.
Большое значение для социологии и политологии войны имеют труды китайского лидера Мао Цзэдуна по политико-военным и военно-стратегическим вопросам 1930–1940-х годов. В этих трудах Мао показал недюжинную способность к самостоятельному политико-военному и военно-стратегическому мышлению, глубоко разобравшись в характере войн, которые вела Красная Армия Китая в те годы.
32
Liddel Hart B.H. Foreword // Sun Tzu: The Art of War / S.B. Griffits (ed.). Oxford: Oxford University Press, 2004.
Мао дал весьма выверенную оценку сильных и слабых сторон противника, силы и слабости своей стороны. На этой основе он сделал исключительно важные выводы о соотношении обороны и наступления в войне на стратегическом, оперативном и тактическом уровнях, о необходимости вести затяжную войну с японцами, которая только после множества боев и сражений может привести к победе стратегического масштаба, имеющей политическое значение. Мао Цзэдуном была тщательно разработана прикладная теория партизанской войны.