Воробышек. История «дорогой мамочки»
Шрифт:
Муж снял меня с птицы:
– Принцесса, не дрожи ты так! Ты похожа на съёжившегося воробышка. Алек тебя не съест.
– Зигги…
– Так надо, принцесса.
И мы пошли в баронский дом. Небольшой особняк. Два этажа. Большие квадратные комнаты. Наверху. Весь первый этаж представляет собой огромный зал, поделенный на зоны: кухня, столовая и гостиная. Осмотреться в доме я не успела. Барон Алек увёл меня наверх, едва войдя в дом. Дверь в комнату закрылась, отрезая меня от Зигги. Прижавшись к ней спиной, говорю:
– Зачем? Барон…
Барон Алек, шагнув ко мне, приложил палец к моим губам. Шелестящий голос заставил моё сердце сжаться:
– Ночь гостеприимства
И я пришла в себя. Точнее, в «дорогую мамочку». Нас не спрашивали о желании, назначая отцов для наших детей. И Зигги тоже меня не спрашивал, назвав женой. Так чему мне удивляться? Чему расстраиваться? Привычная, в общем, для меня ситуация. Смотрю на барона Алека, жду. Дымные змеи клубятся в изумрудных глазах. Аура ледяного ужаса жадно скользит по мне. Барон протянул мне руку. Вложила в неё свою, и он повёл меня в спальню, минуя маленькую гостиную.
Длинные пальцы приподняли мой подбородок, жадный поцелуй выпил все мысли, не оставив ни одной. Одежда слетела, как осенние листья под порывом шквального ветра. Ледяной ужас, держащий меня как в оковах, сменился пламенем страсти. Как в древнем романсе «В крови горит огонь желанья». Да. Я горела. Мы горели вместе. Сгорая и осыпаясь пеплом, возрождаясь из него подобно фениксам, улетая в звёздное небо и снова падая в пламя. Я была самой прекрасной женщиной во Вселенной. Самой желанной. Самой могущественной. И радостно отдавала всё, чтобы получить взамен – всё.
А на рассвете я выпуталась из рук барона Алека и отправилась в купальню. Умылась, приняла душ. Заплела французскую косу. В маленькой комнатке при купальне – небольшой автомат-ателье. Сделала себе бельё, рубашечного покроя блузку из плотного шёлка, шейный платок и древние, но не стареющие брюки, называемые «потёртые джинсы». Ковбойская шляпа и мягкие сапожки довершили наряд. Нет. Сделала ещё ремень для джинсов и жилетку. Теперь всё. Вышла в комнату. Барон Алек спокойно спросил:
– Мне поговорить с Зигги, или ты сама ему скажешь?
Непонимающе уставилась на нечеловечески прекрасного барона. Даже бессонная ночь его не портит! Глаза с лёгкими тенями стали ещё огромнее. Дымка свернулась в них сытыми змеями. Линия губ смягчилась… Золотые кольца волос в беспорядке…
– Что скажу?
– Ничего не говори. Я сам ему скажу, что ты улетаешь со мной.
– Нет. Я никуда с тобой не полечу.
– Мне показалось, эта ночь что-то значит. Не только для меня.
Барон Алек двигается так быстро, что глаза мои не успевают отследить движение. Вот он полулежит в кровати (не буду краснеть!), и вот он уже прижимает меня к двери купальни. Мне с ним не справиться. Как выбраться из рук, в которых тяжеленный двуручник порхает как мотылёк? И я спокойно стою в руках барона. И спокойно говорю, глядя в горящие яростью и желанием глаза:
– Ночь гостеприимства закончилась, барон Алек. Солнце взошло.
– Зигги не простит. Ты не понимаешь…
Хриплые нотки в шелестящем голосе… Просьба одуматься? Но я уже давно всё решила. Ночь была чудесной. Я впервые чувствовала себя богиней. Но уже утро. И жизнь продолжается.
– Мы решим этот и другие вопросы в своей семье, барон Алек.
– Можешь звать меня по имени. Мы достаточно близки.
– Я вполне в состоянии выговорить «барон Алек».
Долгий взгляд в глаза. Руки сжимают мои плечи. Шаг назад всем телом. Как знакомо. Так же барон отошёл от меня в саду, пригласив на охоту… Выхожу из комнаты. Спускаюсь по лестнице. Зигги сидит в кресле. Пьяный вусмерть. Тоже провёл ночь без сна. Тяжёлым взглядом налитых кровью глаз смотрит на меня.
– А-а-а… принцесса! Что скажешь?
– Скажу, что тебе надо вылить на себя пару вёдер колодезной воды. Ты не усидишь на ройхе.
– Ты поведёшь.
– Зигги… Если ты начнёшь падать, я тебя не удержу. Мне силы не хватит.
– Ты остаёшься со мной, принцесса?
– Ты ожидал чего-то другого, муж мой?
– Я думал… Ладно… Ты остаёшься со мной!
Захотелось разбить о голову любимого мужа какой-нибудь кувшин… Он, видимо, почуяв моё желание, выбрался из кресла, едва не упал, покачиваясь вышел из дома на задний двор. Вышла вслед за ним. Стою наблюдаю, как барон собственноручно набирает воды из колодца, выливает ведро на себя, отфыркивается, набирает следующее… Забеспокоилась, что он простынет, но барон не стал задерживаться на улице. Вернулся в дом, прошёл в купальню первого этажа. Я забросила его вещи в утилизатор. Пока барон, приняв контрастный душ, умывался и брился, одежда уже стала чистой. Сапоги вот только… Но, может, у барона есть здесь запасная пара?
Оказалось, есть. Осталось дождаться барона Алека. Есть хочется. Пора бы уже и за стол. А в доме – шаром покати. Конечно, мы приехали неожиданно. Но ведь это же баронский дом?! Кто-то должен был озаботиться!
Озаботились. Из трактира прибежали две девахи, сноровисто собрали на стол, даже крепчайшего бульона с пряностями принесли для опохмела барона Зигмунда. Догадались? На меня смотрят с жадным любопытством. Наверное, догадались. Повеяло ужасом. Господин барон Алек учуял запах съестного? Лица трактирных девчонок обессмыслились от страха. Мой супруг хищно подобрался, а смотрит на меня. Жаркие кольца страсти охватили мои бёдра, поползли выше. Не буду реагировать. Не хочу расстраивать мужа. Да и поздно стесняться. Барон Алек знает меня всю. До донышка. Поворачиваюсь к барону, лишь услышав шелестящее:
– Барон Зигмунд, благодарю за гостеприимство. Оно выше похвал. Баронесса Воробышек…
Повернуться-то я повернулась… И чуть не села на пол. Стало понятным, почему бароном Алеком пугают детей. Хоть меня по-прежнему оглаживают кольца страсти, для всех остальных прекрасный лик барона излучает ужас. В чистом неразбавленном виде. Изумрудные глаза подобны омутам смерти, туманная дымка в них свернулась кольцом готовых к атакующему броску змей. Губы сжаты в жёсткую линию. А чёрный плащ струится с его плеч, окутывая тело барона живой частицей тьмы, из кромки которой выглядывают оскаленные змеиные пасти, пробующие воздух раздвоенными языками. Выглядывают, прячутся во мраке плаща (плаща ли?), и снова выглядывают в другом месте. Барон берёт мою руку, склоняется в поклоне, целует. Укусит или нет? Нет. Ограничился поцелуем. А внутри меня шелестящий голос яростно сказал:
– Метку не сниму, не надейся!
Какую ещё метку?! О чём он?! Заныла прокушенная некогда рука. Вспомнила, как неимоверно быстро затянулась рана от укуса. Это вот и есть метка? А для чего она?..
Повела плечами, стряхивая множество вопросов. Сели за стол. Зигги не обращает на нас внимания, в то же время не выпуская из виду ничего. Он школу разведки заканчивал? Когда и где? Столько умений. И всё равно дурак-дураком! Отправил меня в постель Алека и теперь бесится… И барон Алек… Мог бы вежливо отказаться. Никто же ничего не знает точно! В доме мы втроём были. Могли вообще все вместе в койку завалиться! Так… Это откуда у меня такие мысли?! Внутри меня злое шипение негодующего барона. Я с ними обоими с ума сойду! Один будет ревновать снаружи, второй шипеть внутри. А может, у меня шизофрения развивается?..