Восемь племен
Шрифт:
98
на Ориона. — А вон Шесть Сестер! — продолжала она, указывая на Плеяд.
— Я знаю звезды, — сказал Ваттан с удивление. Он не понимал, к чему клонятся речи девушки.
— Видишь, бегут, а он гонится с луком... Вот и стрела летит! — она протянула руку по направлению, к Альдебарану. — Все равно не догнать. Они быстрее.
— Какое нам дело? — возразил Ваттан с неприятным чувством. Он вдруг вспомнил, как он догонял и не мог догнать Мами на бегу.
Мами продолжала глядеть
— Я служу Сестрам! — прибавила она, перестав петь. — Они на меня зарок положили.
Голос ее был тих, но совершенно внятен.
— Зарок? — переспросил Ваттан с сомнением в голосе.
Он еще не понимал, к чему клонят речи Мами, но и здесь остался верен своему недоверию к духам и всему сверхъестественному.
— Знаешь ты, как я на свет родилась? — продолжала девушка с возрастающим волнением. — Мою мать задушил Ивметун. Я одна осталась, маленькая, хилая, — одна как перст. Даже не росла совсем, как дерево с чахлым корнем. Девчонки бегают, а я в пологу сижу. Им жарко, а мне холодно. Они смеются, а я плачу...
— Бедняжка! — сказал Ваттан сочувственно.
Даже имя Ивметуна, коварного духа таинственных припадков, которые для жителей тундры страшнее любой заразы, не могло испугать его.
— Отец придет домой, говорит: «На что ты мне такая? Не видать мне от тебя внука!..» Думаю: что мне делать?..
Ваттан е удивлением посмотрел на это молодое, сильное тело. Он не мог себе представить, чтобы Мами
99
когда-нибудь была такой хилой девочкой, как она описывала.
— Раз ночью — зимняя была, ясная ночь — вылезла я из полога, смотрю на небо, думаю: кто бы мне помог? Думаю: мужчины помогают мужчинам, женщины женщинам, а девушки девушкам. Гляжу, а Сестры мне смеются сверху...
Лицо ее было обращено кверху, и, по-видимому, она опять переживала эти полузабытые, давно минувшие чувства.
— Сестры, — говорю, — сделайте меня проворнее всех, такою быстрою, как вы сами! Что попросите, дам в плату. Будь это камень, зверь, человек, грудной ребенок — все отдам... А Сестры мигают: ладно! Озябла я, вошла в полог, легла спать. Во сне явились ко мне все Шесть Сестер. Говорят: не нужно нам ни зверя, ни малого ребенка! Но если хочешь служить нам, будь без мужа, как мы...
— Как без мужа? — стремительно возразил Ваттан.
Он почувствовал, как будто перед ним вдруг разверзлась бездна.
— Ты сказала: моя кровь — твоя!.. — прибавил он совсем другим, хриплым голосом.
— Я не отрекаюсь! — сказала Марти. — Вот жилы на моей руки. Дай свою руку и свой нож! Смешаем нашу кровь. Будем брат и сестра, как два встречные ветра.
— Провались со своим сестринством! — запальчиво крикнул Ваттан. — Я человек, а не дерево! Мне нужно жену!
Мами положила Ваттану руку на плечо.
— Прости меня, — сказала она мягким и немного виноватым голосом. — Боги не судили... Что можем мы сделать против них?..
Ваттан сердито сбросил ее руку с своего плеча.
— Не лги!.. — воскликнул он с возрастающим гневом. — Договаривай!.. Твоему отцу нужны внуки.
— Я говорила им... — сказала Мами, невольно отступая назад перед его угрожающим жестом. — И я не буду лгать. «Кто обгонит меня, тот сильнее меня. — Он — для меня, как я — для других».Так сказали Сестры, — прибавила она медленно, останавливаясь на минуту пе-
100
ред этой таинственной, знакомой с детства, но не ясной фразой, похожей на оракул.
Ваттан сделал шаг к девушке, потом остановился и посмотрел ей в лицо долгим взглядом, пронзительным и ярким даже в ночной темноте.
— Лучше бы мне убить тебя! — сказал он наконец тем же тихим голосом, хриплым и заикающимся от гнева.
Девушка разорвала ворот своего мехового корсажа.
— Вот моя грудь! — бесстрашно сказала она. — Два раза ты выручил меня, — бей, если хочешь!..
Ваттан вдруг схватил ее в свои крепкие объятия, которых опасались на тундре самые сильные бойцы.
— Ты моя жена! — шептал он, задыхаясь и осыпая поцелуями это прекрасное и упрямое лицо и крепкую белую грудь.
Но Мами выскользнула из его рук проворнее, чем горностай, и отскочила в сторону.
— Я уйду! — сказала, она поспешно. — Прощай, Ваттан!..
Губы Ваттана искривились от ярости и стыда.
— Куда уйдешь? — крикнул он, задыхаясь. — Я знаю, кто тебе нужен! Тот бродяга, волчий выродок!.. Где поймаю, там и убью его...
Девушка опять повернулась к Ваттану.
— Тебе не поймать его! — громко сказала она.— Если медведь на ногах, то сокол на крыльях.
Ваттан не мог ясно видеть выражение ее лица, но голос ее звучал насмешкой, как после бега на Чагарском поле.
Насмешка переполнила чашу. Ваттан быстро выдернул из-за пояса короткую плеть с ручкой из китового уса, которая, служила ему для обучения, молодых оленей, и угрожающе замахнулся ею на девушку.
— Что ж, — спокойно сказала Мами, не делая движения, чтобы уклониться от удара, — Мышеед бил меня утром, теперь твой черед.