Восход луны
Шрифт:
До позднего вечера Фарида не присаживалась. Всю квартиру она убрала заново и возилась на совесть, вообразив себя хозяйкой. Потом, поняв несбыточность своей мечты, долго грустила у открытого окна, разглядывая прохожих. В иные минуты ей мерещилась Саида. А почему бы Саиде и в самом деле не зайти к Шаукату — ведь он должен ей за стирку! Вдруг Фариде опять стало весело: Шаукат-то должен и ей — она, Фарида, стирала, штопала его вещи и зашивала в них дыры на пару с Саидой…
Скоро вернется Шаукат. Который раз Фарида разогревает ему ужин, который раз бросается к двери, когда кто-нибудь пройдет по лестнице.
Темнело. Лежа на диване, Фарида соображала, как поступить. Надо бы отправиться на поиски Саиды, но она обещала Шаукату не уходить… Фарида думала-думала и незаметно задремала: когда она открыла глаза, на улице было тихо, горели редкие фонари — видимо, было уже совсем поздно. Девушка перебралась в маленькую комнату, постелила себе и легла.
«Утро вечера мудренее», — решила она, успокаиваясь. Но что это за сонливость напала на нее после хабса? Она уже снова засыпала и вдруг встрепенулась: скрипнула входная дверь. Шаукат, на цыпочках переступив порог, почти неслышно вошел в комнату.
Фарида приготовила ему постель на старом диване. Шаукат неожиданно почувствовал себя мужем, вернувшимся домой к любящей и заботливой жене. Он боялся шелохнуться, чтобы не разбудить Фариду. Но тут из соседней комнаты послышался бодрый голос:
— Это ты, Шаукат?
— Не спишь еще?
— Я ждала тебя. — После паузы Фарида добавила: — Теперь буду спать. Как там газета, опечатки есть?
— А как же без опечаток? — Шаукат подошел к дверям и увидел Фариду, вернее, ее пышные волосы, рассыпавшиеся по подушке.
— Я-то думал, ты уже седьмой сон видишь.
— Мне всегда одно и то же снится.
— Что же именно?
— А-а! — Фарида махнула рукой. — Неинтересно…
— Зато я знаю, что снится молодым вдовушкам.
— Что?
— Не обидишься?
— Конечно, нет. Я-то при чем? Я не вдовушка…
— Вдовушкам снятся два сна: ночью — как они выходили замуж, под утро — как выходят вновь.
Фарида засмеялась, хотя эту шутку слышала не впервые.
— А что снится проголодавшимся мужчинам? — Фариде совсем не хотелось спать, — наверное, она уже отдохнула. — Ужин на плите, — улыбнулась девушка. — Сто раз разогревала. Теперь будет невкусно. В газете новости есть?
— Так, кое-что.
— А про наши приключения? — Фарида была настроена весело.
— В следующем номере. — С этими словами Шаукат отправился в кухню. Через минуту там появилась Фарида, облаченная в его пижаму.
Шаукат обомлел от неожиданности. Фарида была совсем не похожа на себя утреннюю: свежая, смеющаяся…
— Я подам тебе ужин. Мой руки и садись за стол.
— Спасибо, я сам все возьму.
— Ни в коем случае. Посиди. Я мигом разогрею. — От Фариды — Шаукат почувствовал — пахло его собственным, не очень дорогим одеколоном. Знал бы он, что такое случится, купил бы самые лучшие духи. Через минуту ужин был на столе. Теперь Фарида и сама ощутила голод.
— А ты тоже не ужинала? — Шаукат пожалел, что заставил ждать себя так долго. Ему-то казалось, что лучше вернуться домой, когда она уснет.
— Я же сказала, ждала тебя.
— Бедная девочка, я ее голодом заморил! Извини.
Шаукат ел и по
— Я все время думал о тебе и, бог знает, сколько ошибок пропустил, — сказал Шаукат, улыбаясь и глядя на Фариду. Его взгляд невольно остановился на распахнутом вороте пижамы: там давно не хватало пуговицы. Шаукат сделал над собой усилие и отвернулся.
Фарида, перехватив его взгляд, стянула пижаму у шеи.
Шаукат ел, не поднимая головы. Ему казалось, что более вкусного ужина в его жизни не было. Странно, оказывается, из того, что он покупает, можно приготовить первоклассную еду! Такой поздний и такой сытный ужин напоминал ночную трапезу в месяц рамадана, когда мусульмане наедаются впрок, чтобы утром ничего не брать в рот.
— Так тебя интересуют новости?
— Любопытно же знать, что делается в мире.
— Что делается в мире, проще всего узнать из газет и по радио. А захочешь узнать, что происходит в собственной душе или в душе близкого человека, — вот тут ни радио, ни печать не помогут. — Шаукат уже не отрываясь глядел на Фариду, любуясь чертами ее лица, улыбкой.
Фарида задумалась.
— Разберись в своей душе. То, что в ней, найдешь и в душе близкого человека, — сказала она наконец. — Ну как, ты сыт?
Фарида прибрала на столе, перемыла посуду и, уходя к себе, пожелала спокойной ночи. Шаукат не мог не заметить, что она не повернула ключ в замке. «Доверяет», — уныло подумал он, разделся, повалился на приготовленную постель. Пружины раздраженно застонали.
Несмотря на поздний час, сон не шел. Шаукат подумал о Фуаде. Слишком поторопился парень с машиной, пожалуй, не стоило так быстро возвращать «мерседес», машина еще могла им понадобиться: может быть, придется отвозить Фариду… Впрочем, деньги есть — Джагфар расплатился за фотографии, отвалил, можно сказать, по-царски… О чем бы Шаукат ни думал, по крайней мере ни старался думать, перед глазами у него неотступно стояло лицо Фариды.
Почему она все-таки не заперла дверь в спальню? Женщины, попав в подобную ситуацию, вообще-то ведут себя по-разному: одни полны решимости отстоять свою честь, другие полагаются на судьбу, а третьи даже обижаются, если их оставят в покое. А Фарида? Что думает она, уверена в себе или так доверяет ему? Шаукат ворочался с боку на бок под аккомпанемент проклятого дивана. Спит? А что. если она ждет его, а он, балбес, лежит здесь, как мешок с мякиной?
Шаукат подумал. «Пойду скажу — ты спрашивала про новости, я забыл…» Но какой дурак заходит к девушке в спальню, чтобы рассказать ей о газетных новостях?!
Шаукат сел. Диван тут же откликнулся: «Будь посмелей». Лунный свет, таинственный, прозрачный, заливал комнату. Будь, что будет! Шаукат подошел к двери спальни, отворил ее и снова остановился на пороге.
— Фарида, ты не спишь? Я хотел поговорить… — Голос Шауката дрожал, словно его била лихорадка.
— Что случилось? — Фарида сделала вид, будто ее разбудили, но по звуку голоса легко можно было догадаться, что она не спала.
— Я уйду рано. Схожу на базар. Обычно это делал Фуад, но он уехал. Придется обходиться без него. Ты скажи, что надо, я куплю, — вдохновенно врал Шаукат.