Восстание Персеполиса
Шрифт:
– Одну, - сказала Наоми.
– Забирать надо одну. Мы влипли в неприятности. Клариссе пришлось драться. И я бы не справилась, если бы не она. Никто из нас не справился бы.
В горле Бобби натянулся узел. Она взглянула на Амоса, а он улыбнулся своей обычной любезной улыбкой, и пожал плечами. На мгновение она увидела, как что-то промелькнуло на его лице под этой улыбкой. Боль и потеря, печаль и ярость, и вот он уже снова был собой.
– Прокльятье, - сказал Алекс.
– Мне так жаль это слышать.
– Так, - сказал Хьюстон.
– Ты у меня в телескопе. Мы подскочим и заберем тебя.
– Наоми, - сказала Бобби.
– Когда окажешься на Роси,
– Хорошо, сделаю, - сказала Наоми. Теперь, когда Бобби знала что слушать, она слышала измождение в её голосе. Усталость от горя. Она выключила микрофон, и повернулась к Амосу, но тот уже оттолкнулся, направляя себя назад к лифту. Она последовала за ним, чувствуя небольшой адреналиновый выброс. Который последовал за догадкой о том, что может случиться дальше.
У лифта, Амос остановился и почесал нос.
– Слушай, я тут думал взять пару наших новых ребятишек. Прочесать корабль. Просто убедиться, что у нас на борту нет зайцев, с которыми мы не хотели бы уехать.
Секунду она думала о том, чтобы отпустить его. Позволить Амосу вернуться к своему обычному я. Это было бы проще. Это было бы более уважительно.
Так сделал бы Холден.
– Мне нужно знать, что ты в порядке, - сказала она.
– На самом деле, я не...
Она подтянула себя совсем близко, оказавшись с ним почти нос к носу. Она не улыбалась, и он тоже.
– Я не спрашивала, хочешь ли ты поговорить. Я сказала, мне нужно знать. Независимо от того, какого корабля я капитан, если ты на нем, значит, у тебя и у меня происходят четкие, открытые и честные разговоры о твоем психическом здоровье. Это не дружба. Это не воспитание. Это я говорю тебе, как все будет. Мы оба знаем, что происходит, когда ты съезжаешь с катушек, и я не собираюсь притворяться, что ты больше или меньше того, что ты есть. Поэтому, когда я говорю, что мне нужно знать, все ли с тобой в порядке, это приказ. Вопросы?
Амоса стиснул челюсть, его глаза превратились в тонкие щелки. Но она не отступила. Когда он наконец улыбнулся, это больше не было то пустое, любезное выражение лица, к которому он обычно стремился. Эту его версию, она никогда раньше не видела.
– Я расстроен, Бабс. Я зол. Но я в порядке. Пасть в борьбе, для нее было тоже хорошим способом уйти. Я смогу с этим жить.
Бобби позволила себе отступить. Ее сердце билось немного быстрее, чем ей бы хотелось, но на её лице это не отражалось.
– Тогда порядок. Бери свою команду, и прочешите корабль. Я предупрежу вас, когда мы перейдем на тягу.
– Уже, - сказал Амос. И мгновение спустя добавил - Знаешь, а ты будешь хороша во всех этих капитанских штуках.
Глава пятидесятая
Сингх
– Это именно то безрассудство, которое лежало в основе Транспортного Союза с момента его создания, - сказала Керри Фиск. Лицо ее было красным, жесты резкими, голос гудел от гнева при каждом слове. На ней была желто-коричневая с черным блузка, и зеленая повязка, ставшая символом антитеррористической солидарности всех, кто был предан Лаконии и Высокому Консулу Дуарте.
– Союз заявлял, что стабильность и безопасность является их основным приоритетом. Это было ключевым пунктом, благодаря которому им было позволено управлять пространством колец! Но в момент - в момент - когда появился кто-то, достаточно сильный, чтобы поставить это под сомнение? Взрывы. Воровство. Убийство. Дух захватывает от такого лицемерия. Это невероятно.
Интервью брал молодой человек, хорошо известный и в Солнечной системе, и на Медине. Сингх наблюдал, как он кивает и поглаживает свой подбородок, как древний мудрец, обдумывающий глубокую мистическую истину. Из-за его серьезности, Фиск выглядела еще более грозной.
– И вы сказали бы, что сейчас ситуация стабилизирована?
– спросил он.
– Мы можем надеяться на это, - сказала Фиск, качая головой.
– Когда я смотрю на то терпение, которое продемонстрировала нам нынешняя администрация, и на то насилие, которое стало ответом на него, это оставляет меня... даже не сердитой. Смущенной. Мы называли себя цивилизацией, и бандитизм - это все, что мы смогли предложить. Я могу только надеяться, что люди, которые были обманывали себя в том, что все это может быть оправдано, тоже смущены.
Это было предложение, которое Сингх написал собственноручно, и передал Фиск. Она повторила его, словно это была спонтанная мысль, и в её исполнении, это звучало довольно убедительно.
Из всех дел, которые он сделал с момента прибытия на Медину, Фиск и Лаконийский Конгресс Миров были, безусловно, самыми успешными. Все остальные - ускорение расписания перехода Бури в Солнечную систему, борьба с подпольем, управление станцией Медина, закончились провалом.
Катастрофа продолжалась пять часов и сорок пять минут, начиная с запуска корабля Джеймса Холдена, и заканчивая восстановлением полной функциональности станции Медина. За это время, его лучший информатор, и команда, отправленная для его поддержки, были уничтожены, внешние сенсоры станции были отключены, силы Лаконианского десанта были нейтрализованы, двери центров содержания под стражей взломаны, и пятьдесят два заключенных исчезли, и еще не были пойманы, двадцать кораблей союза ушли неизвестно через какое кольцо или кольца, а Грозовой Шторм был взят на абордаж, и захвачен.
Это был, вне всякого сомнения, самый большой провал в обеспечении безопасности, о котором Сингх когда-либо слышал, и как губернатор станции Медина, он почти все это время провел, прячась в общественном туалете. Унижение засело в его животе, как камень, и у него было отчетливое ощущение, что он останется там навсегда.
Каждое его решение, принятое после его прибытия на Медину, возвращалось к нему, в свете его неудачи, и он чувствовал его, как рану на своей коже. Если бы он отнесся к местному населению с большей осторожностью с самого начала, был бы сейчас жив Касик? Если бы он решил ответить на попытку убийства более взвешенно, стало бы у подполья меньше последователей и союзников? Если бы он избежал путаницы при реструктуризации своих сил безопасности, сохранив Танаку, разоблачили бы они подполье раньше, и хватило бы им времени предотвратить это?
Похоже, список можно было продолжать вечно. И каждый выбор, который он сделал, - дав команду Шторму выступать, несмотря на предупреждение Дэвенпорта о том, что они недоукомплектованы, отправив Джеймса Холдена в Лаконию вместо того, чтобы допросить его более пристрастно о подполье, убедив Трехо с Бурей сдвинуть расписание перехода в Солнечную систему - привел его к этой точке. На каком-то уровне, каждое решение было ошибочным. Какими бы мудрыми они ни казались в то время, какими бы незначительными и тонкими не были просчеты в его суждениях, окончательное доказательство было неопровержимым. Он относился к людям Медины, пытаясь позиционировать себя их лидером, вместо того, чтобы быть их начальником. Смотрителем зоопарка. И они отплатили ему насилием, смертью и бесчестностью. Все это он получил сполна.