Война крылатых людей [Война крылатых людей. Сатанинские игры. Звездный торговец. Люди ветра. Право первородства. Повелитель тысячи солнц.]
Шрифт:
— Вы лучше можете рассказать, как со мной спорили, Мануэль. Вы сказали, что посылка флиттеров будет напрасной тратой энергии, которая теперь нам так необходима. Верно?
Мануэль выглядел смущенным.
— Я не хотел противоречить моему капитану, — произнес он. — Но я на самом деле считал, что разведка с воздуха ничего не обнаружит на этих сотнях гектаров лесов, холмов и ущелий. Они могли разделиться, эти дьяволы. Но даже если они шли вместе, инфракрасный локатор вряд ли обнаружил бы их сквозь покров лесов. Но мне не нравится противоречить своему капитану.
— О, вы и не противоречили, — уголок рта Пера поднялся. — После этого я чуть не сошел с ума. Бушевал и кричал на вас, да? Сказал, чтобы вы выполнили приказ и подняли в воздух все флиттеры. Вы отсалютовали и пошли, но я остановил вас. Вы не должны были вылетать лично. Вы слишком ценны для корабля. Я хотел послать человека с опытом жизни в лесу, который смог бы найти следы даже сверху. Но мозг мой все глубже и глубже погружался в какой-то водоворот.
— Посмотрим, как заставить этого обросшего шерстью ублюдка действовать с нами, — я все не мог успокоиться.
— Меня слегка обидело, что капитан так вел себя со мной, — признался Мануэль. — И хотя время от времени на различных планетах, когда бывает крайняя необходимость… но это не к месту.
— Я хотел каким-нибудь образом снизить моральный дух наших пленников, — продолжал Пер. — Сейчас-то я вижу, что нет никакой разницы, помогли бы нам пленники связаться со своими или нет. Каиниты не знают нашего чувства групповой солидарности. Если Кочихир и его приятели попали в наши руки, тем хуже для них, но Шивару и другие достаточно знали о нашей психологии, чтобы понять, что означают для нас эти три пленника.
Я посмотрел вниз на Кочихира. Его зубы сверкнули. Он не издал ни звука, не сделал ни одного движения, хотя даже он, не понимая по-английски, должен был сообразить, что происходит. Я говорил, как пьяный. И, как пьяный, тщательно подбирал слова.
— Кочихир, — сказал я. — Я приказал охотиться на флиттерах за вашими людьми и отобрать наших друзей. Сможет ли милдиванин противостоять летающей машине? Сможет ли он бороться, если наши бластеры сожгут его сверху? Сможет ли он укрыться от глаз, которые видят от горизонта до горизонта? Ваши люди дорого заплатят нам, если не вернут пленных. Бери барабаны, Кочихир, и скажи им это. Если ты этого не сделаешь, то тебе это обойдется дорого. Я приказал своим людям сделать все, чтобы сломить вашу волю.
О, это была отвратительная речь. Но Гувер и Мурамото были моими друзьями. Будлис, Ченг и Зерковский тоже были моими друзьями, если они еще живы. А я был на грани обморока. Я на самом деле лишился чувств при возвращении на корабль. Я услышал, как док бормотал что-то о том, что как он может лечить пациента, если тот начинен наркотиками, которые могут свалить даже верблюда… но слова доносились откуда-то издалека, все вертелось вокруг меня, пока мне не показалось, что я превратился в электрон, пойманный в осциллограф… Тьма стала зеленой и… потом мне сказали, что я сорок часов был без сознания. С этого момента будет рассказывать Мануэль.
К этому времени Пер уже охрип. Он откинулся в кресле, и я увидел, как он побледнел. Одной рукой он привязывал повязку, вермут расплескивался в другой, когда он поднял свой стакан. Гарри с беспомощным гневом, готовый испепелить ван Рийна, смотрел на сына. Торговец же был невозмутим:
— Ну, ну, после такого происшествия я заставил его рассказывать, да? Но скоро обед, и нет лучшего лекарства, чем натуральный бифштекс, а как только он сможет ходить, он явится в мой дом в Джакарте для хорошей оргии.
— О, огонь ада! — вспылил Пер. — Почему вы стараетесь, чтобы я чувствовал себя хорошо? Я испорчу вам весь праздник.
— Ну, сынок, постарался я его успокоить. — Ты был и хорошем настроении полчаса или час назад, и через полчаса ты снова будешь в хорошем настроении. Вновь переживать такие моменты — самое тяжелое наказание из всех, наложенных. Я тоже испытал это. Послушай, Пер, если бы ван Рийн считал, что миссия провалилась из-за твоей ошибки, ты не выпивал бы здесь сегодня. Ты продавал бы мясо людоедам.
Ответом мне был намек на улыбку.
— Ну, дон Мануэль, — сказал ван Рийн, — теперь мы слушаем нас.
— Вы льстите мне, сеньор, но я не док, — ответил тот вежливо, академично и не совсем покорно. — Мой отец был охотником в Сьерра лос Воскес, и я отправился в космос вместе с наемниками Роджерса и стал там сержантом, а потом перешел на службу к вам. Не больше. — Он поколебался. — Я не много могу добавить о случившемся на Каине.
— Не говорите глупостей, — ван Рийн приканчивал третий или четвертый литр пива с момента моего прихода, знаком показывая, чтобы принесли еще. Мой собственный стакан тоже наполнили, и звезды и город снаружи стали слегка покачиваться. Я достал трубку, чтобы немного протрезветь. — Я читал официальные доклады вашей экспедиции, — продолжал ван Рийн. — Они сухи. Мне нужны детали. Те мелкие подробности, которые никогда не попадают в отчеты, наподобие тех, что привел Пер. И я должен себе представить планету во всей реальности, и тогда этот старый котелок, возможно, найдет разгадку. Ибо мой опыт охватывает множество планет, где я, даже я, Николас ван Рийн, падал мордой в грязь. А на ней, хо-хо, вмещается много грязи! Эволюция делает параллели, а также наклонные линии, как кто-то сказал сегодня вечером. Какая линия параллельна эволюции на Каине? Говорите, Мануэль. Смелее. Шутите, пойте песни, стойте на голове, если хотите, но рассказывайте.
— Как пожелаете, сеньор, — начал он. — Голос его был ровным. Когда моего капитана унесли, я стоял в задумчивости, пока Игорь Ющенков не поинтересовался:
— Ну так кто же поведет флиттер?
— Никто, — проговорил я.
— Но мы получили приказ.
Капитан ранен и потрясен. Нам даже не следовало поднимать его, — ответил я и сам спросил у стоящих рядом людей: Разве я не прав?
После некоторого колебания они согласились. Я наклонился над краем ямы и спросил Кочихира, будет ли он передавать с помощью барабана наши условия.
Нет, — тот был непреклонен, — нет, чтобы вы со мной ни сделали.
— Я ничего не собираюсь делать, — произнес я. — Сейчас вам принесут еду.
Остаток дня я бродил по сугробам, лежащим на склонах холмов. Да, это была окоченевшая земля, то устремляющаяся вниз долинами, то поднимающаяся холмами и кончавшаяся на горизонте зубцами гор. Я думал о доме и об одной девушке по имени Долорес, которую я когда-то, очень давно, знал. Люди не работали, они толпились, мало говорили, и к вечеру их дыхание инеем стало застывать на их парках. Я говорил с ними по очереди и отбирал тех, которые были мне нужны для выполнения заданий. Они были хорошими людьми, но мало кто из них имел охотничий опыт. Сам я не мог долго выслеживать каинитов, так как они пересекали широкую полосу скального грунта, на котором совершенно не были видны их следы. Но Хамиб ибн Рашид и Жак Нголо в свое время были охотниками. Мы приготовили все необходимое. Потом я отправился на корабль взглянуть на капитана — он лежал тихо. Я почти ничего не ел и мало спал. Когда я вернулся к яме, наступила темнота. Четверо людей, оставленных для охраны, темными тенями вырисовывались на фоне звездолета.