Война крылатых людей [Война крылатых людей. Сатанинские игры. Звездный торговец. Люди ветра. Право первородства. Повелитель тысячи солнц.]
Шрифт:
— Да. Но ее организовать не просто. Ведь чосов — огромное количество.
— Может быть, в этом сможем помочь мы, те, кто стал птицами, — заметил он. — В особенности те, кто сделал это так давно, как твоя семья.
— Сочту за честь сделать это, — сказала Табита. — Было бы просто замечательно, если бы все чосы объединили свои усилия. Борьба с Империей — великое дело, — тут она гордо подняла голову. — В конце концов мы сумеем показать ей, кто летает выше.
Айат и Водан летели вместе. Они были красивой парой: у обоих золотистые глаза и перья, но он — желтовато-коричневый, а она — темно-бронзовая.
Под ними простирались земли Врат Бури: поросшие темным лесом долины, утесы и ущелья, горные пики, которые сверкали серебром ледников; водопады, чьи воды походили на отливающее голубизной лезвие ножа.
Воздух был холодным и свежим. Ветер, распевая свою обычную песню, гнал прочь облака, позолоченные Лаурой.
Неслышными тенями неслись они над планетой. Итриане пьянели от свежего воздуха. Он наполнял их уверенностью и силой, заставлял широко расправлять крылья, так, что их перепонки под ними напрягались до предела.
Водан сказал:
— Если бы я принадлежал к роду Аринниана, я бы непременно обвенчался с тобой теперь же, до того, как взойду на корабль. Но ты месяцами будешь избегать любовного периода. А меня, может быть, и убьют. Я не хочу, чтобы ты стала вдовой.
— Ты думаешь, я буду меньше скорбеть, если не стану носить титул «вдовы»? — ответила она. — Я хотела бы иметь право на то, чтобы возглавлять танец в твою память. Потому что только я знаю, какую часть этих небес ты любишь больше всего!
— И все же могут возникнуть всякие трудности: обязательства по Отношению к моему роду и тому подобное. Нет! Станет ли наша дружба менее крепкой от того, что ты не будешь считаться моей женой?
— Дружба… — пробормотала она. Потом с жаром добавила: — Той ночью и я мечтала о том, чтобы мы были людьми.
— Как? Вечно внизу? Вечно на Земле? И никогда в Небе?
— Вечно связанные любовью!
— Кх-Хъянг! Я питаю глубокое уважение к Аринниану, но иногда я думаю — уж не слишком ли много связывает тебя с ним и притом с самого детства. Если бы Литран не взял тебя с собой, когда у него было дело в Грее… — увидев, как сердито поднялся ее хохолок, Водан не договорил начатую фразу и закончил уже другим тоном: — Да, он твой преданный друг. Это делает его и моим другом. Я только хочу предупредить тебя — не пытайся быть человеком…
— Нет, нет! — Айат почувствовала, что теряет высоту. Она взмахнула крыльями и рванулась к сверкающему за деревьями пику, так что свежий ветер загудел вокруг нее.
Айат летела вперед, чувствуя, как напрягается и наливается силой каждый ее мускул, наполняя тело невыразимой радостью, а небеса раскрывают ей свои объятия.
Она радостно рассмеялась.
Водан догнал ее.
— Разве я могла бы отказаться от этого? — весело крикнула ему Айат. — Или ты?
Экрэм Саракоглу, имперский губернатор сектора Пакис, уже давно намекал на то, что хотел бы познакомиться с Луизой Кайал-и-Паломирес — дочерью адмирала флота Хуана де Иесуса.
Она прибыла из Нью-Мехико затем, чтобы стать хозяйкой и домоправительницей у своего овдовевшего отца, который переехал из штаб-квартиры в Эсперанса в снятый во Флервиле дом.
Однако встреча откладывалась.
Дело было не в том, что адмирал не любил губернатора — они хорошо ладили между собой, и не в том, что он не одобрял его намерений — несмотря на чрезвычайную гордость губернатора и всем известное пристрастие к женскому полу, адмирал был не против этого знакомства.
Сама Луиза в случае необходимости смогла бы защитить свою гордость и честь. Дело было просто в том, что оба мужчины были по горло завалены работой.
Наконец им удалось ввести в курс дела своих помощников, и те могли какое-то время справляться с делами сами, и тогда Кайал пригласил Саракоглу к обеду.
Однако в последнюю минуту возникло еще одно непредвиденное препятствие. Адмирал позвонил домой, предупредил, что вынужден задержаться на пару часов.
Луиза передала это губернатору.
— Ваше общество не может идти ни в какое сравнение даже с самым чудесным обедом, — вкрадчиво ответил Саракоглу, целуя ей руку.
При небольшом росте Луиза обладала прелестной фигурой и хорошеньким смуглым личиком. Вдобавок, она оказалась внимательной слушательницей и прекрасной собеседницей.
В ожидании адмирала они бродили по саду.
Такие кусты роз и вишневые деревья вполне могли бы расти и на Земле. Среди других планет-колоний Эсперанса была настоящим чудом.
Была середина лета, и солнце Пано все еще стояло над горизонтом, и лучи его падали на старую кирпичную Стену. Пронизанный птичьим пением, теплый воздух наполнялся ароматом цветов.
Высоко в воздухе проплыло несколько машин. Но Флервиль был не слишком велик, и шум городских улиц не долетал в это удаленное от центра место.
Саракоглу и Луиза неторопливо шли по выложенной гравием дорожке и беседовали. За ними следили, вернее, их тайком разглядывали пожилые дамы-гувернантки. Однако на некотором расстоянии за ними следовала не дуэнья, а шел вооруженный горпурианский наемник, от которого не могли бы укрыться даже самые незначительные проявления флирта.
«К сожалению, — думал губернатор, — она задала тон искренности».
Вначале это было даже приятно. Она побуждала его говорить о себе, и он незаметно для самого себя увлекся.
— Да, именно так, я являюсь графом Анатолии… Честно говоря, даже на Земле малое пэрство… Да, бюрократическая карьера… Может быть, я смог бы стать художником — ведь я баловался кистью и красками… возможно, вы пожелали бы увидеть мои картины… Увы, вы не знаете, как получается в таких делах. От Имперской знати ждут, что она будет служить Империи. Родиться бы в эпоху декаданса! К несчастью, Империя живет настоящим…
В душе Саракоглу смеялся над самим собой. Он, которому уже стукнуло пятьдесят три, коренастый, начинающий полнеть, абсолютно лысый, с маленькими глазками, посаженными близко к гигантскому носу, он, в чьем дворце живут две дорогие любовницы, ведет себя, словно мальчик, изображающий «светского человека»! Когда-то такая игра его забавляла. То была возможность отвлечься и отдохнуть от суровой реальности, и от своего трезвого взгляда на мир, который так и не позволил ему попробовать улучшить свою внешность с помощью биоскальпа.