Война Сталина, или Тайны, мифы и трагедия Великой Отечественной. Книга вторая

Черников Вадим

Итак, вместо обороны, «о которой нам всё время твердили большевики» и советская военная историография, к которой позднее добавились лишь «неудачные атаки мехкорпусов», значатся: «концентрические сосредоточенные удары» двух фронтов: Западного и Северо-Западного, а также «мощные концентрические удары» Юго-Западного фронта. Иными словами-общее контрнаступление почти всего первого стратегического эшелона РККА, приказ на которое отдан уже 22 июня, в первые часы войны! Разумеется, первопричиной всех «непоняток» с этой Директивой является желание просто размыть её содержание, потому что даже беглого взгляда на подлинник документа достаточно, чтобы разгадать сталинский замысел и выбросить в мусорное ведро истории версию о стратегической обороне РККА в первые дни войны.

Пытаясь выкрутиться из этой-на самом деле однозначной-ситуации, многие «историки» сводят для начала стратегическое контрнаступление трёх фронтов лишь к контрударам. И действительно-я встречал такую кастрированную версию Директивы № 3 не раз-если просто-напросто убрать пункт 2 Директивы, а начать «правдивый рассказ» с третьего пункта, то задачу можно трактовать по-другому. Так многие «историки» и делают. А далее можно

вообще рассматривать приказ на нанесение таких контрударов как правильное, а в некоторых случаях и единственно верное решение Генштаба. Естественно, Генштаба, а не Сталина! Которое было принято-якобы-после быстрой и верной оценки обстановки в первые часы войны. Правда, они в придачу апеллируют теми же «железобетонными» мифами про «внезапность» и гитлеровский «блицкриг»-а без них-то никуда, как мы помним-и итоговый «неплохой» или «допустимый» результат, который далеко не катастрофичен. И вообще, мол, как раз это решение тот самый план «молниеносной» Гитлеру и «сорвало».

Но, как мы понимаем, ни о какой «внезапности» со стороны Германии речь вообще идти не может. «На стратегическую внезапность германское командование не могло рассчитывать. Самое большее, чего можно было достигнуть, – это сохранить в тайне срок наступления, чтобы тактическая внезапность облегчила вторжение на территорию противника…»-пишет немецкий военный историк Курт фон Типпельскирх. Не поспоришь, правда? К тому же и подготовка Директивы № 3 уже 22 июня разбивает эти доводы в пух и прах, потому что никакой оценки, а тем более анализа обстановки Генштаб-пусть даже Генштаб-просто не успевал провести. Общеизвестно, что данные с фронтов приходили крайне противоречивые. И выводы из них были соответствующими. К тому же, кроме ударов вермахта по указанным в Директиве направлениям, почему-то «забыты» удары групп «Центр» и «Север» на Вильнюс, Каунас и Барановичи. Поэтому оценка обстановки как минимум наполовину неполная.

Но, главное, не стоит подменять понятие общего стратегического контрнаступления на контрудары, которые на самом-то деле являются лишь методом той самой «активной обороны». Ведь в Директиве речь идёт не о контрударах в интересах обороны, а о мощных, сосредоточенных и концентрических ударах, то есть о стратегическом контрнаступлении и разгроме врага с мгновенным переходом на его территорию! Полное смешение понятий, говорящее о дилетантстве того, кто готовил Директиву. Военные до такого додуматься-тем более в первые часы войны-просто не могли. В том числе потому, что они прекрасно знают разницу между контрударами в интересах обороны и стратегическим контрнаступлением. Жуков позднее на страницах нашей книги расскажет о разнице этих военных понятий, когда прокомментирует принятие решения на контрнаступление под Москвой. Когда наши войска стояли в упорной обороне и наносили контрудары там, где была возможность и необходимость с целью остановить наступление врага. И, лишь увидев, что немецкие части окончательно выдохлись, было принято решение на переход в контрнаступление. Таким образом именно Директива № 3-которую всеми силами пытались скрыть, переврать или трактовать по-своему-неопровержимо доказывает, что план «молниеносной войны» после начала вторжения вермахта начал реализовывать именно Сталин. Очень быстро это понимает и, с недоумением и удовлетворением, отмечает немецкое командование. Гальдер в своём дневнике уже 24 июня оставляет запись: «В общем, теперь стало ясно, что русские не думают об отступлении, а, напротив, бросают всё, что имеют в своем распоряжении, навстречу вклинившимся германским войскам. При этом верховное командование противника, видимо, совершенно не участвует в руководстве операциями войск. Причины таких действий противника неясны. Полное отсутствие крупных оперативных резервов совершенно лишает командование противника возможности эффективно влиять на ход боевых действий».

Кроме того, при анализе третьей Директивы снова понятно, что тот самый вариант № 3 плана «Барбаросса»-о котором докладывал Голиков, а Жуков назвал дезинформацией-положен в её основу. Впрочем, это уже не секрет, ведь и план превентивного удара Генштаба и Наркомата обороны от 15 мая также его учитывал. Напомним, что вермахт наносил три удара группами армий: на севере, западе и юге. И в ответ теперь наносятся те же три встречных удара войсками Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов. Итак, совершенно ясно, что в Директиве № 3 излагается «план Сталина» и решение это полностью укладывается в его военно-политическую парадигму. И так же естественно, что сегодня разнятся данные и о времени-речь уже идёт о часах и минутах-подготовки Директивы № 3: от 9-10 часов до середины дня или вечера 22 июня, так же как и времени её получения фронтами для исполнения. От «днём» до «вечером» или даже «ночью». Разнятся же они тоже по очень серьёзной причине. Очевидной причине. Поспешность принятия Директивы просто и ясно указывает на то, что этот план был готов заранее. Как ни прикрывай встречное стратегическое наступление РККА мифами о контрударах, что ни говори о стратегической обороне, но… Ясно, что, если решение принимается утром-днём 22-го июня, то всё указывает на то, что Сталину важно было лишь получить неопровержимые, даже помимо ноты об объявлении войны, вручённой Шуленбургом Молотову ранним утром-Сталин не может рисковать и поддаваться на возможные провокации! – данные о начале вторжения вермахта, чтобы немедленно ввести в действие свой план встречных ударов в Директиве № 3. Что же касается времени, то всё указывает на то, что она готовилась во второй половине дня 22 июня, а получена была командованием приграничных фронтов вечером того же дня. Молниеносно, не правда ли?

Что же касается самой Директивы, то давайте рассмотрим детали, которые идут вразрез с довоенными планами РККА. По крайней мере с самым последним от 15 мая, пусть даже не утверждённым Сталиным, но разработанным Генштабом и Наркоматом обороны. То есть военными специалистами, а не дилетантом. Напомним, что по «Записке Василевского» основной удар наносил Юго-Западный фронт, а Западный-вспомогательный своим левым флангом на Варшаву.

В то же время Северный и Северо-Западный фронты должны были лишь «упорно обороняться». Согласно же Директиве № 3 Юго-Западный фронт остаётся «ударным» и ему предписывается перейти в наступление не только пятью мехкорпусами, но и силами 5-й и 6-й армии. С задачей для начала «окружить и уничтожить» группировки противника и далее захватить район города Люблин. Идём далее. Согласно Директиве, Северо-Западный фронт уже не только обороняется, но и наносит концентрический сосредоточенный удар на Сувалки. Да к тому же и Западный фронт, вместо вспомогательного удара своим левым флангом в помощь Юго-Западному фронту на Седлец-Варшаву, должен теперь нанести удар флангом правым на те же Сувалки. При этом и разгром, и уничтожение, и даже захват района Сувалки должен быть достигнут уже к 24 июня, а Люблина-к 26 июня. Напомним, эти города находятся уже на территории Польши, то есть должен произойти «молниеносный» перенос войны на территорию противника. Трудно предположить, что такой утопический бред родился в умах военных. Вот уж точно «ни в сказке сказать, ни пером описать».

Но это ещё не всё. «Чудеса» продолжаются и касаются теперь южного направления. Так, согласно Директиве № 3, на западной границе вдруг возникает пятый фронт! Совершенно неожиданно ставится задача: «Армиям Южного фронта не допустить вторжения противника на нашу территорию». Как же так? Вот так. Четыре западных военных округа 22 июня были переименованы в Южный, Западный, Северо-Западный и Северный фронты. При этом пятый военный округ-Одесский особый – должен был войти в состав того самого «ударного» Юго-Западного фронта. Однако 22 июня днём (!) генерал-лейтенанту Ивану Тюленеву сообщили, что он стал командующим нового Южного фронта и отправили в Винницу командовать им. Это тот самый Тюленев, которому еще 21 июня в 14.00 Сталин ставил задачу усилить ПВО столицы. А сам фронт юридически был создан Директивой Ставки № 20466 лишь 24 июня. Штаб нового фронта создаётся почему-то на базе Московского военного округа и укомплектован офицерами, которые вообще не владели обстановкой на далёком юге и к 25 июня только прибывали на новое место службы. А тем временем румыны-не особенно активничая, но всё же выполняя общий план сковать части РККА по всей границе-форсировали Прут и создали пять плацдармов на нашей территории. С четырёх из которых наши части их «сбили», а за пятый развернулись бои, как их называют, «местного значения».

Как комментировать этот факт? Совершенно непонятно. Снова ясно, что автор Директивы знает, что по «Барбароссе» «…силы, находящиеся в Румынии, образуют отделенный большим расстоянием защитный фланг через нижнее течение Прута. Румынской армии отводится задача сковать находящиеся между ними русские силы». Может быть этот относительно спокойный в первые дни войны участок фронта требовал отдельного командования? Может быть. Некоторые историки указывают, что все фронты-в том числе и Южный-были созданы уже 21 июня на совещании военных и руководства страны в Кремле. И как подтверждение тому самому наступлению РККА, которое Гитлер опередил, но которого-как мы выяснили-на самом деле никто не готовил. Возможно, это инициатива военного командования, которые хотели удержать хотя бы фланги всего громадного фронта и обезопасить черноморское побережье. При этом задачу, поставленную перед Южным фронтом пунктом «Д» Директивы № 3, следует считать как раз логичной и взвешенной. Напомним: «Армиям Южного фронта не допустить вторжения противника на нашу территорию. При попытке противника нанести удар в черновицком направлении или форсировать рр. Прут и Дунай мощными фланговыми ударами наземных войск во взаимодействии с авиацией уничтожить его; двумя мехкорпусами в ночь на 23.6 сосредоточиться в районе Кишинев и лесов северо-западнее Кишинева». То есть Южному фронту не ставится задача на «концентрические» или «сосредоточенные» удары и немедленный перенос военных действий на территорию противника. Здесь фронту приказывают как раз обороняться, контратаковать «по обстановке», а два мехкорпуса к 23 июня лишь сосредоточить в указанном районе. Чётко, профессионально и верно. Только вот если бы аналогичные задачи ставились Юго-Западному, Западному и Северо-Западному фронту, то было бы ещё логичнее и профессиональнее. Однако там всё как раз наперекор любой стратегии и тактике. С катастрофическим результатом.

При этом спешная организация нового фронта приводит к тому, что 27 дивизий из подчинения командования того самого «ударного» Юго-Западного были выведены и переданы Южному фронту. Таким образом, учитывая данные из «Записки Ватутина» от 13 июня, согласно которой вместо 122 дивизий в составе Юго-Западного фронта оставалось 97, но теперь их уже было лишь 70. Ещё раз напомню, это «ударный фронт». Таким образом, на 22 июня Юго-Западный фронт не досчитался 5-ти армий в составе 52-х дивизий! 25 дивизий просто не смогли сформировать, а ещё 27 отобрали. Соответственно и танковых дивизий вновь стало меньше, а самих исправных танков, которые могут принять участие в боях уже около 7 тысяч. Но задача-а скорее сверхзадача-фронту поставлена всё та же: «мощные концентрические удары механизированных корпусов» и занятие района Люблин.

Готовы ли три фронта к выполнению широких наступательных задач в первые же дни войны? Конечно, нет и ниже мы расскажем, к какой военной катастрофе привели попытки выполнить эту преступную Директиву, а пока объясним почему… Во-первых, потому, что ни Генштабу, ни Наркомату обороны, ни командующим фронтами-не говоря уже о командирах рангом пониже-до 22 июня НЕИЗВЕСТЕН даже сталинский ЗАМЫСЕЛ! Не говоря уже о том, что никаких ПЛАНОВ действий войск, согласно этому замыслу «военного гения», у них также нет! И уж совсем не говоря о том, что части и соединения к выполнению такого замысла не готовы абсолютно! Эта Директива для всей армии-настоящий шок! И при этом её надо было выполнять… Вот как прокомментировал в ту пору командующий мехкорпусом на Юго-Западном фронте Константин Рокоссовский реакцию уже командиров частей на задачи, поставленные им командованием фронта в соответствии с требованиями Директивы № 3: «Последовавшие из штаба округа распоряжения войскам… вызывали полное недоумение… это походило на подготовку прыжка вперед." То есть в «полном недоумении» были все: от командования округов-фронтов и до командиров частей.