Война Волка
Шрифт:
И Берг понял. Он рассмеялся и сбросил с помоста вниз волчью шкуру.
— Мы сами становимся ульфхеднарами, господин! Ты уже убивал ульфхеднаров во многих битвах! Ты и сам воин-волк, господин, может быть, величайший из всех, а мы — твоя стая!
Мне случалось убивать ульфхеднаров. Там, где прочие воины выкрикивали оскорбления, эти люди часто выли, как волки. Им нравилось носить волчьи шкуры. Они дрались как сумасшедшие, но безумцы — не лучшие воины. Они были свирепы и пренебрегали опасностью, однако мастерство воина начинается с часов, дней, недель,
Я насмотрелся врагов, вопивших, как дикие звери, с текущей слюной, безумным и диким взглядом, но они умирали точно так же, как и все остальные, нередко самыми первыми. Но все-таки, слово «ульфхеднар» нагоняло страх на многих воинов. Некоторые утверждали, что ульфхеднары сражаются пьяными, но так поступали и прочие воины, Рагнар, усыновивший меня, рассказывал, что воины-волки пьют мочу лошадей, что их кормят грибами, вызывающими странные видения, и, возможно, был прав, Берг разумно не упоминал ничего из этого, Рагнар ульфхеднаров боялся, говорил, что они сильнее, быстрее и гораздо яростнее других бойцов. Даже христиан, которые говорили, что не верят в Одина, Фенрира или Рагнарек, пугало безумие ульфхеднаров.
— Но мы сильнее, чем ульфхеднары. — настаивал я. — Мы волки из Беббанбурга, и ульфхеднары боятся нас! Вы слышите? — крикнул я на весь холл. — Они нас боятся! Иначе, зачем они послали монаха нас обмануть? Ульфхеднары боятся нас!
Да, им пришлось выманить нас подальше, через всю Британию, Может, это и лестно, но я не в том настроении, чтобы оценить, Скёлль Гриммарсон повел войско на Эофервик с единственной целью — захватить трон Нортумбрии, принадлежащий Сигтрюгру, моему зятю, и Скёлль постарался обеспечить, чтобы меня поблизости не было, Ульфхеднары явно боялись волков Беббанбурга.
Но несмотря на все, что я старался сказать своим людям, я боялся ульфхеднаров.
А теперь мы должны скакать на восток, им навстречу.
Бедвульф и его Белка отправились с нами, Я подумывал прикончить его за предательство, но Белка меня молила, а сам Бедвульф на коленях обещал показать мне огромный клад, если я сохраню ему жизнь.
— А что помешает мне прикончить тебя после того, как возьму тот клад? — спросил я.
— Ничего, господин.
— Ну, тогда показывай.
Он провел меня к небольшому, как я подумал, амбару — деревянной хижине, поднятой над землей на четырех камнях для защиты от вторжения грызунов, Бедвульф отодвинул засов и вскарабкался внутрь, Я влез следом и в тусклом свете увидел полки, заставленные горшками, каждый размером с голову, Бедвульф снял один, поставил на стол и маленьким ножиком взрезал воск, которым была запечатана деревянная крышка.
— Вот, остался только один, господин. — сказал он, снял крышку и протянул мне горшок.
В горшке были изрубленные коренья какого-то растения, вперемешку с мелкими коричневыми семенами, Я сквозь полумрак сарая взглянул на Бедвульфа.
— Семена и коренья?
— Это — секрет ульфхеднаров, господин. — сказал он.
Я зачерпнул
— Что это такое?
— Белена, господин.
Я ссыпал обратно семена и корни. Белена — сорняк, мы его опасались, поскольку свиньи могли им отравиться, а свиньи — ценность.
— Ульфхеднары это едят? — с сомнением поинтересовался я.
Бедвульф покачал головой.
— Я толку эту смесь. — он показал мне пестик и ступку на полке. — потом делаю притирание на шерстном жире и растертой траве.
— И Арнборг тебе доверял?
— В монастыре я был травником, господин, Я знаю такое, что никогда и в голову не придет людям Арнборга, Когда захворала его жена, я исцелил ее с помощью чистотела. Надо взять корни, потом десять раз прочесть Отче Наш, и смешать.
— Плевать мне на чистотел. — рявкнул я. — Рассказывай про белену!
— Я делал притирание для ярла Арнборга, господин, и получалось лучше, чем мазь, которую смешивал Снорри.
— Снорри?
— Колдун Скёлля, господин. — произнес Бедвульф, осеняя себя крестом. — Но он использовал для своей мази лепестки и листья этой травы, В семенах и корнях больше силы.
— Значит, ты делал притирания?
— И воины намазывали им кожу, господин.
— А что может эта мазь?
— Люди думают, что могут летать, господин. Они шатаются, они воют. Иногда просто падают и засыпают, но в бою эта мазь превращает их в безумцев.
Я опять понюхал горшок, и меня чуть не вырвало.
— А ты сам ее пробовал?
— Да, господин.
— И как?
— Я думал, что увидал Бога, господин. Он сиял, и он имел крылья.
— Ты видел бога? Не Винфлед?
Он покраснел.
— Я грешник, господин.
Я отдал ему горшок.
— Значит, Арнборг взял семена с собой?
— Он взял четыре горшка приготовленного притирания, господин.
— У тебя есть жир?
— Да, господин.
— Приготовь мне горшок. — приказал я ему.
— Господин? — умоляюще произнес он и дождался, пока я кивнул. — Если я здесь останусь. — продолжал он. — Эрика меня убьет. Она будет думать, что я привел вас сюда.
— В самом деле, это ты нас и привел. — сказал я. — но если ты так боишься, просто уйди. Ступай на юг, возьми с собой свою девчонку.
— Они за мной погонятся, господин. Возьми нас с собой, Я умею лечить больных. Прошу тебя, господин.
Я нахмурился.
— Как я могу тебе доверять?
— Разве я похож на того, кто посмеет еще раз разгневать тебя, господин?
И признаюсь, это заставило меня улыбнуться.
Бедвульф напуган как следует. Убить его было бы просто, и даже приятно, но Винфлед казалась мне такой трогательной, слабенькой, как ребенок, и я уступил.
— Сделай мне волчью мазь. — приказал я Бедвульфу. — а потом можешь ехать с нами.
Мы разграбили дом — взяли теплую одежду, увели восемь лошадей, что еще оставались в конюшне Арнборга, сожгли три корабля на пристани, и под тусклым полуденным солнцем поскакали к востоку.
Финан гнал коня рядом с моим.