Война Волка
Шрифт:
— И слабак же ты, господин. — сказал он.
— Неужели?
Он обернулся и, ухмыляясь, кивнул на Бедвульфа и Винфлед, усевшихся на одну лошадь — большого и смирного серого мерина, взятого из конюшни Арнборга, Белка ехала впереди, в объятьях монаха.
— Мне стало жаль ее. — сказал я.
— Это я и имел в виду.
— Убить его было бы слишком просто.
— Ну и что ты собрался с ним делать?
Я пожал плечами.
— Дать обоим уйти, полагаю. Мне неважно, что с ними будет, Я тревожусь о Стиорре
Иногда я думал, что Стиорре, моей дочери, следовало бы родиться сыном — из моих детей она была самой сильной. Старший сын разделял ее силу, но он сделался христианином, священником, не больше, не меньше, и перестал быть мне сыном. Мой второй сын, названный, как и я, Утредом, был хорошим воином и человеком, но не имел силы воли Стиорры, Дочь вышла за Сигтрюгра, который когда-то был мне врагом. Но теперь он мой зять и король Нортумбрии, и вместе со своими двумя детьми они жили в старом римском дворце в Эофервике.
— Стены Эофервика крепкие. — сказал Финан, прочитав мои мысли.
— Но для Сигтрюгра и Стиорры враги — мерсийцы. — ответил я. — Не язычники. Если Скёлль подойдет к их воротам, они, скорее всего, пригласят его в город.
— Нет, если он привел с собой войско. — возразил Финан, Он взглянул на заходящее солнце. — Если я знаю Сигтрюгра, то Скёлль Гриммарсон и его люди к этому времени уже мертвы. — Он увидел, что не убедил меня. — Если две-три сотни воинов подойдут к воротам Черепа в Беббанбурге, разве ты впустишь их внутрь?
— Разумеется, нет.
— Но думаешь, что Сигтрюгр впустит?
Я коснулся молота, висящего на моей шее, и помолился о том, чтобы Финан был прав.
Ту ночь мы провели на руинах римского форта у Рибелкамтра, когда-то он охранял брод там, где Риббел пересекала дорога на север, Я думал, что распространившиеся по этой обширной земле датчане и норвежцы уже захватили форт, но он пустовал, остались лишь избитые непогодой торфяные стены, да гнилые остатки древнего частокола.
— Они опасаются бывать здесь, господин. — сказал мне Бедвульф. — Они верят, что это место — прибежище призраков. — он перекрестился.
— Выходит, ты до сих пор христианин? — усмехнулся я.
— Конечно же, господин! — Он смущенно нахмурился. — Просто эта монашеская жизнь. — он пожал плечами, видимо, не найдя нужных слов.
— Позволяет трахать только других монахов. — закончил я за него.
— Прошу тебя, господин. — запротестовал он, заливаясь краской.
— Ну, а что сделает твой аббат, обнаружив, что ты нарушил обеты?
— Если он отыщет меня, господин? Он меня побьет.
— Надеюсь, ради Винфлед стоит быть битым. — ответил я.
— О, да, господин! Да, стоит!
Покинув поместье Арнборга, мы ехали по хорошим фермерским землям, но людей почти не встречали, а те, что попадались нам на пути, были дети, женщины или старики — что и неудивительно,
Ночь стояла холодная. Мы нарубили дров — в основном, ольху и березу — и разожгли костер, пребывая в уверенности, что все воины этой округи сейчас далеко отсюда. Из дома Арнборга мы забрали все, что могло согреть — шкуры, овечью шерсть, даже тряпки, Я выставил часовых, и они пристально вглядывались в светлую морозную ночь под полным звезд небом. Несколько облачков в вышине плыли к югу. Завтрашний день обещал быть сухим, холодным и трудным.
К Эофервику два пути. Тот, что легче и подлиннее — по хорошей римской дороге на юг, до Меймкестера, потом выбрать другую римскую дорогу, ведущую на северо-восток, прямо к городу Сигтрюгра, Путь покороче — тоже по римской дороге, но один из рабов Арнборга, угрюмый саке, гонявший скот через болота, сказал нам, что та дорога пришла в упадок.
— Ты можешь заблудиться там, господин. — предупреждал он меня. — Местами дорога совсем размыта, По ней идти трудно.
Тем не менее, я решил выбрать короткий путь. Мне нужно скорее достичь Эофервика, выяснить, что случилось в Восточной Нортумбрии, Может Скёлль Гриммарсон вместо Эофервика направился к Беббанбургу? Куда он ушел, я знал лишь со слов Бедвульфа.
— Разве Скёлль не боялся, что ты его выдашь? — спросил я Бедвульфа посреди той морозной ночи.
— Он держал в заложницах Винфлед, господин.
— Власть женщин. — поморщился я.
— Кроме того, господин. — продолжал он. — я узнал, что они затеяли, только когда вернулся, А когда я пришел к тебе, я еще верил тому, что сказал мне Арнборг, что принц Этельстан в осаде.
— А Арнборг платил Этельстану дань. — сказал я.
— Один раз заплатил, господин.
Но норвежцы и датчане, жившие в диком западном Кумбраланде, видели, что Мерсия истощена мятежами, и они, как Сигтрюгр, жили, боясь вторжения саксов. Восстания в Мерсии подтолкнули и их вырваться на свободу.
— Так почему они просто не вступили в союз с Сигтрюгром? — спросил я. — Он боится саксов, как и они.
— Они считают, что он слаб, господин.
— Сигтрюгр? — рассмеялся я. — Он не слаб.
— Они называют его зависимым королем, господин.
— Зависимым? От кого?
— От христиан.
— Христиане! Он язычник, как я!
— Но в Эофервике полно христиан, господин, и там есть архиепископ, и он сакс.
— Хротверд — порядочный человек. — нехотя признал я.
— Снорри говорит, этот архиепископ околдовал Сигтрюгра, господин.