Война
Шрифт:
— Считайте это нашим ультиматумом, господин Торнхелл.
Я растерянно повел руками.
— Господа… Не будем усложнять, господа. Я, разумеется… Я отрекусь! Но господин Блоджетт… И иные мои соратники… Они будут ужасно недовольны!
— Нас не интересует их недовольство, — проговорил Армад. — Вы переговорите с ними сегодня вечером, и дадите нам окончательный ответ завтра утром.
— Примите наши соболезнования, Торнхелл, — с оттенком пренебрежения бросил Сакран.
С тем они и ушли.
Глава 36
Глава тридцать шестая
Колокольный звон
Никогда у меня не было панических атак. То есть — в Санкструме я боялся, и боялся по-всякому, но вот так — чтобы тряслись руки, потел затылок, выпрыгивало сердце и разум уплывал куда-то ввысь, к небесам — вот так я еще не боялся.
Сообщение послов вогнало меня в натуральную панику.
Послы растворились в толпе сановников. Подняли ставки и свалили, гады! Тут же со стороны портика сбежал, подобрав рясу, Омеди Бейдар. Ростом он по плечо Алым. Однако деловито, действуя жилистыми кулачками, распихал мою охрану, прорвался, остановился ступенькой выше — таким образом, сровняв свой рост с моим.
— Господин архканцлер!
Я медленно приходил в себя. Моргал. Старался глубоко дышать.
— А?
Он бросил мне руку для поцелуя, затем вспомнил, как я прокатил его на приеме и суетливо скрыл руку за спину.
— Все гробы занесены и установлены в надлежащих местах внутри храма, сейчас мы воскурим благовония и начнем панихиду!
— Очень хорошо, — замедленно произнес я. Мир, как будто, постепенно возвращался в прежнее состояние… Или это я втягивался обратно в этот мир. Здесь еще было много нерешенных дел.
— Хотел бы перемолвиться с вами, господин архканцлер, пока есть время… — Его черные умные глаза обшарили меня, даже в нагрудный карман заглянули, отметили, верно, и то, как быстро пульсирует на шее вена. — Не буду говорить про ужасную, поносящую меня статью в «Моей империи» — Ашар судья этому подлому хоггу Бантруо Рейлу, который, как мне ведомо, работает на вас… Бездушному мерзавцу нет места в Свете Ашара, и гнев божий обрушится… Однако нет, нет, я хотел поговорить об ином… И даже жизни брата Литона, да падет гнев Ашара на его голову, я не стану просить, хотя, видит Небо, сей беспутный брат заслужил своими деяниями смерти! Я прознал, что вы намерены отречься от трона в пользу всеблагого Варвеста, чьи деяния на благо церкви Ашара известны повсюду!
К чему ты, старый подлец, клонишь? То, что страна окажется под тотальным протекторатом Адоры и Рендора, тебе, как видно, по душе. И ни за что не поверю, что ты заранее не узнал от Сакрана и Армада о моем отречении! И на приеме, когда требовал в горячности от меня голову Литона — знал, но желание прищучить опасного смутьяна все равно погнало тебя к моему трону.
— Разумеется, я буду отрекаться, — сказал я. — Я не карьерист. Когда там? На следующей неделе… А, нет, в это воскресенье… Ну, вы же сами знаете когда.
Омеди Бейдар суетливо кивнул.
— В воскресенье!
Что и требовалось доказать. Послы переговорили с тобой еще вчера, изложили план… Тебе все известно, ты просто намерен меня прощупать…
— Великодушный ваш порыв заслужит уважение в веках! И поэты воспоют…
— Да-да, обязательно воспоют, — подтвердил я. — А вы приложите все усилия для должной организации. Не корову все-таки продаем…
Он заморгал белесыми ресницами.
— Э-э…
— И даже не холощеного быка. А цельное государство. Это ж сколько денег уплывает!
— Да-да, трон…
Я сказал шепотом, показав взглядом на Алых, что стояли, отвернувшись, на расстоянии пяти метров от меня, однако же даже сквозь колокольный звон могли услышать:
— Эти прощелыги Сакран и Армад посулили мне сто тысяч… Но дали всего пятьдесят! Я боюсь, что после отречения не получу от них ни шиша!
— Получите! Обязательно получите! — заверил он горячечным шепотом. — Я все подготовлю для вашей абдикации*… Необходимо собрать все фракции, всех баронов, знатных людей Норатора и окрестностей… Дабы соблюсти все формальности, и отречение было официально принято, и дабы всякие маргинальные группировки… — Он выразительно скосился на Блоджетта, который уже маячил неподалеку. — Не выдвигали затем ненужных и противозаконных претензий и не начались разные… э-э… либеральные движения среди горожан, среди которых вы почему-то успели снискать популярность.
Я усмехнулся про себя. Давай, кардинал, действуй! Церковь Ашара собственными руками соберет на площадь нужных мне людей — весь цвет Санкструма, ну, во всяком случае, тот цвет, который успеет прибыть за три дня. Соберет, чтобы я… Да, я сделаю это! Слухи о моем отречении, конечно, уже ползут среди дворян, послы озаботились, но это не страшно. Всегда умелый человек сможет развернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов. Особенно если в его распоряжении много золота и… личная газета.
Хочется, конечно, порвать в клочья все интриги, действуя на манер какого-нибудь Конана, царь я или не царь? Но, во первых, не царь, а во-вторых, нахрапом в здешней политике ничего не решишь, только хитростью.
За эти три дня нужно успеть… многое.
Придется успеть, если хочу выжить.
Цейтнот? А разве все время, что я в Санкструме, бывало иначе?
Ничего, справимся.
Сердце постепенно выравнивало ритм. Паническая атака схлынула, растворилась… до следующего раза.
Катафалки отъехали, освободили место для вельможной толпы. Блоджетт и младшие сенешали суетились, выстраивали сильных мира сего по ранжиру. Все эти уважаемые и правильные люди трепетно относились к тому, в какой очередности заходить в храм. Среди вельмож я увидел Баккарала Бая — все так же, на носилках, которые держали шестеро дюжих охранников. Ну да, хоггов в храм Ашара, вроде бы, не допускают — нет души, и тому подобное, но если хогг космически богат, для него делают маленькое исключение… Деньги, только деньги творят истинные чудеса!
Толпа горожан сдержанно шумела.
Омеди Бейдар учтиво откланялся и развернулся уходить.
Я спросил в спину, шепотом заговорщика:
— Кстати, кардинал, не можете ли одолжить мне две тысячи золотом?
Он развернулся резко, будто его ужалили в известное место.
— О… господин архканцлер… сумма слишком…
Я дружески — и прилюдно! — положил ладонь на его хилое плечо.
— Да ладно вам, ни за что не поверю… Церковь Ашара при Санкструме славится своими богатствами!