Возьмите нас в стаю
Шрифт:
— То есть он может стать размером с луну? С планету?
— Мы не знаем.
— Дальше ты скажешь, что Триока — это такой дотуш, свернувшийся в клубок.
— Вообще-то…
— Что? — с тревогой спросил Тим, и на всякий случай положил руки на землю, чтобы убедиться, что это не шкура огромного зверя.
Трава была теплой и мягкой; по пальцу у него прополз местный жучок с ярко-бирюзовой спинкой.
— Мы это проверили. И Триоку, и все остальные обитаемые планеты Содружества.
— Ты шутишь!
Таня хмыкнула.
— Наполовину. Мы проверили не все, а только
— Значит, Тусканор вы проверили? — Тим мельком вспомнил о замечательной скучающей касатке, которая направлялась на Тусканор, и ее зануде-тренере.
— Ну, не мы конкретно… Эмиссары Содружества. Да, говорят, тлилили очень протестовали. Они те еще изоляционисты. Но все-таки в некоторых случаях даже им приходится смиряться.
Тим усмехнулся. Про тлилилей он слышал уже немало шуток, по большей части довольно мягких, и не только от Тани, но и от инженеров, которые жили в том же домике, что и она (в том же, куда Тим приходил пользоваться кухней и ванной). По всей видимости, отношение к ним в целом как к расе было двойственным. Их и уважали за самобытную, ни на что не похожую и очень передовую культуру, и считали этакими космическими чудаками. Кроме того, они были чуть ли не единственной однополой расой в Содружестве (если не считать гертио, которые размножаются почкованием), что тоже вызывало к ним определенный интерес.
— Ладно, — сказал Тим. — Но все равно я тебе удивляюсь. Я прочел выводы ваших биологов о том, как дотуши размножаются и развиваются. Да, довольно неприятный способ, с какой стороны не посмотри. Даже не знаю, что мне больше не нравится: что они сражаются до смерти вместо ухаживания, или что победивший партнер пожирает проигравшего, производя потом икру из комбинации их генов…
— И потом вдобавок эксплуатирует детей как рабов через телепатическое подчинение, пока они не подрастут настолько, что не могут преодолеть внушение и бросить мамочке вызов на бой, — добавила Таня. — А чаще убивают их, когда они перерастают определенный порог..
— Да, — сказал Тим, — отвратительно. Но вся их агрессия, насколько я могу судить, направлена внутрь их собственного вида. Не сказано, что она может выплеснуться против кого-то еще.
— О, — сказала Таня, — а как же раскопки на многих выжженных мирах? Разве я тебе не говорила про них?
— Выжженные миры? — насторожился Тим.
— Так мы называем миры, на которых когда-то, в доисторические времена, были развитые цивилизации. Тогда, когда большинство рас Содружество еще прыгало с ветки на ветку, поедало ил или рыло ртом кротовьи норы. Их начали находить во множестве чуть ли не с самого начала эпохи космоплавания. Было понятно, что их уничтожило войной или катаклизмом, но непонятно, каким, — Таня помялась. — Были ученые, которые считали, что именно предки землян уничтожили эти цивилизации. Это пока мы точно не выяснили возраст вашей планеты.
— Ну спасибо, — сказал
— Всегда пожалуйста.
— Теперь вы думаете, что эти миры были уничтожены дотушами? — поинтересовался Тим.
Он почувствовал, как против его воли в душе начинает подниматься к дотушам сочувствие. В чем он участвует — в действительной попытке предотвратить инопланетное вторжение, или в гигантском упражнении в предрассудках в межгалактических масштабах? Уж не готовит ли Содружество попросту что-то вроде Варфоломеевской ночи или очередного «избиения евреев»?
Тогда еще надо подумать, где тут место человечеству.
— Да, — сказала Таня, — мы так думаем. Мы считаем, что в записи на этих кораблях описывается уничтожение одной такой планеты. Дотуш называет ее Карра-ли, а в наших реестрах она значит под номером Чи-ней-023.
— Но точно вы не уверены?
— Увы, нет. Точных звездных координат он не указывает, только поэтическое описание.
Поэтическое описание! У Тима в голове эхом откликнулся тоскливый, полный муки и любви голос, который пел ему по вечерам. Таня могла сколько угодно говорить ему, что дотуши размножаются убийством; Тим никак не мог забыть эту искреннюю страсть, эту жажду, это боль разбитого сердца.
А раса, способная на любовь, не может не быть способна на сострадание. Где состраданием — там и способность договориться.
Впрочем, Тим еще был далек от того, чтобы делать поспешные выводы. Как минимум, нужно было подождать полной расшифровки и перевода.
Глава 28
Прошло несколько дней, и Алекс думать забыл о внезапных перепадах настроения Коры. Он добросовестно перерыл базу аудиосигналов, нашел некоторые новые общие слова и придумал несколько специфических, для обозначения подводной жизни Тусканора. Однако когда он предложил Коре их изучить, та отнеслась к этому довольно равнодушно.
Несколько раз в ее обществе у Алекса возникало странное чувство, что-то навроде щекотки в глубине души, если так можно выразиться. И одновременно — будто кто-то пытается его окликнуть — постоянно, на самой грани слышимости.
Все это встревожило Алекса, но обращаться к Ледневу он не спешил. Доктор был известным формалистом; найдя у Алекса какие-либо признаки психического неблагополучия (один и тот же повторяющийся кошмар чего стоил!), он мог, еще чего доброго, отстранить Алекса от работы.
Во что бы это вылилось в реальности, Алекс не представлял. Отправлять Кору на Землю было тяжело и дорого; не даром же тормозили перевозку пары для нее, хотя и Алекс, и Бреннон, его помощник на Земле, уже обили по этому поводу все пороги.
Скорее всего, это будет значить, что на Землю отправят одного Алекса, а обязанность приглядывать за Корой возложат на дельфиньих тренеров, Эрику и Шону. Алекс очень их обеих недолюбливал. Эрика когда-то работала дрессировщиком в парке морских развлечений, что говорило не в ее пользу. А Шона вообще-то даже профессионалом не была — обычный дип-сотрудник, выпускница МИМО, которую Шона натаскала на работу с дельфинами уже на месте. Зелень. Короче говоря, Алекс им не доверял.